Хочу тебя в долг - Валерия Ангелос

Глаза распахиваются до боли. Практически слепну, чуть сознание не теряю.

Громила накрывает мое горло ладонью. Сдавливает совсем слегка, но этого жеста и одного сокрушительного толчка оказывается достаточно, чтобы взорвать меня.

А дальше? В ад. На небеса. Не знаю. Не понимаю.

Он переворачивает меня на живот, ставит раком, вдавливая грудью в смятые простыни, продолжает неистово трахать. Уже ничего не соображаю. Практически отключаюсь под ним. Даже кричать не могу. Силы остаются лишь для утробных хрипов.

Мужчина достигает разрядки с яростным рыком. Вдалбливается в меня особенно резко и грубо, жестко шлепает ладонью по заднице, сразу же сминает ягодицу и кончает в мое растравленное похотью лоно.

Амир отпускает меня не сразу. Нет. Дышит тяжело. Поглаживает бедра, опять добирается пальцами до груди. Его движения властные, собственнические.

Мое. Это все мое. Так он считает.

И я… не против.

— Выбирай, куда пойдем, — хрипло произносит мужчина мне на ухо, покусывает шею, прокладывает дорожку из влажных поцелуев по плечам, продвигается от одного к другому.

— Пойдем? — повторяю сдавленно.

— Ну тут много известной херни, — продолжает невозмутимо. — Гребаные дворцы на каждом шагу. Опера. Чего там показывают? «Призрак оперы»? Какую срань?

Хохочет.

А у меня мороз вдоль позвоночника пробегает.

Призрак. Черт, черт, черт. Я же про Призрака ничего не сказала, ни единым словом не обмолвилась. Как можно было забыть о таком? Ну вот как?!

Идиотка.

Даже дрожать страшно. Боюсь, он почувствует и сразу все поймет, как про Илью вычислил, так и тут до истины доберется. Надо признаться, пока не поздно. А вдруг поздно?



Я заключена в удушающие объятья Амира. Лежу на смятых простынях, вдавленная в постель крепким как скала телом, перепачканная мужским потом и семенем, жестоко помеченная сильнейшим в стае самцом. Пропитываюсь им, его запахом и жаром.

Я поражаюсь. Разве счастье может быть таким грязным? Диким. Безудержным. Целиком и полностью пронизанным похотью.

Нет. Так мне прежде казалось. Счастье это нечто светлое, исключительно чистое и сказочное, уж точно не имеет никакого отношения к таким разнузданным игрищам. Теперь все резко поменялось. Даже не осознаю, когда именно.

Я чувствую то, что раньше представляла в сладких фантазиях, но никакой реальной сладости тут и в помине нет. Яростная жажда обладания. Инстинкт собственника.

Мне жутко рушить иллюзию покоя. Страшно нарываться на пугающее наказание. Но выбора нет. Надо сознаться в преступлении. Лучше уж сейчас правду сказать, чем до последнего дотерпеть и получить действительно серьезную взбучку.

— Я должна кое в чем признаться, — бормочу тихо. — Надеюсь, еще не поздно. Просто мы обсуждали Илью, и я совсем забыла про другой важный момент. Точнее ты сам очень бурно меня отвлек своим напором. Вот я и не сказала сразу. Извини.

— Путаешься в показаниях, — хмыкает. — Так кто тебя отвлек? Я или твой сладенький Илюшка?

— Почему сладенький? — спрашиваю нервно.

— Да так, — намеренно растягивает слова. — На пидора похож. Даже странно, что с тобой мутил. Вижу бабам нравятся неженки. До сих пор нему сохнешь. На защиту встаешь, готова собственной задницей расплатиться.

— Что? — взвиваюсь. — Нет!

Амир не позволяет отстраниться. Укладывается на спину, а меня заваливает поверх себя, заставляет ноги раздвинуть, вжимает в широкую грудь, поросшую густыми черными волосами. Обхватывает мои ягодицы, выразительно мнет.

— Давай, — выдыхает, опаляя огнем. — Продолжай свое чистосердечное. А я решу, как дальше быть. Помиловать или наказывать.

Если он захочет взять меня тем образом, на который уже намекал не раз, то дело закончится больницей, вызовом скорой помощи. Даже больно воображать.

Но и возбуждение возникает. От мысли, что этот мужчина властен сделать со мной абсолютно все и я ничего не сумею ему противопоставить. Только все равно жутко. Пусть не переходит черту. Пусть воздержится от таких развлечений.

Его член для такого секса не предназначен. Может, прямо об этом заявить?

— Молчишь, — ухмыляется он. — Как бы тебя разговорить?

Палец громилы вдруг проскальзывает в ложбинку между ягодицами, прокладывает дорогу сверху вниз и от этого казалось бы обычного жеста меня подбрасывает как от жесточайшего удара.

— Амир! — судорожно выпаливаю.

— Договор был на все твои щели, — заключает невозмутимо. — Поэтому я могу вгонять свой болт, куда захочу. Драть каждую твою дырку на свой вкус. Я твой хозяин.

Дергаюсь исключительно по воле рефлекса. Выбраться не пытаюсь. От его развратных слов меня пронизывает токсическое вожделение. Раскаленный металл скапливается в низу живота. Спина выгибается.

И самое худшее здесь отнюдь не моя реакция. Ухмылка Амира. Самодовольная. Торжествующая. Амбал скалится как сытый хищник, но он совсем не сыт.

Гигантский член оживает, вжимаясь в мое лоно. Мужчина явно чувствует, как сильно я увлажняюсь от его чудовищных пошлостей.

— Ты ведешь себя совершенно непристойно, — заявляю сдавленно. — Вульгарно. И… черт, так просто нельзя. Недопустимо и неприемлемо поступать подобным образом.

— Но ты же течешь, — ухмыляется еще шире, опять ложбинку между ягодицами поглаживает, легкое, скользящее движение, а внутренности стынут.

— Я не готова… к такому, — роняю чуть слышно.

— Я в курсе, потому не спешу.

Он хочет меня подготовить? Приучить? Действительно полагает, будто мне однажды захочется ощутить эту здоровенную пушку в своей заднице?

Громила явно переоценивает свои способности соблазнителя. Ему придется либо подмешать мне наркоту, либо изнасиловать. И раз оба варианта мужчина прежде отказался использовать, то вряд ли прибегнет к ним в будущем.

Значит, главное не нарываться на наказание, не давать ему повода пойти в разнос и тогда мы обретем хрупкий баланс.

— Не злись, пожалуйста, — начинаю исповедь. — Ты просто не дал мне никакого шанса рассказать историю целиком. Да и сейчас я меньше всего думаю о…

Мысли путаются. Предсказуемый расклад, ведь огромный возбужденный член ощутимо упирается в складки моего лона, а крупные ладони терзают ягодицы.

Какие уж тут признания?

— Я встретила незнакомца, — выпаливаю на одном дыхании. — Он появился, когда мы с Ильей разговаривали на повышенных тонах. Высокий мужчина, довольно молодой, но очень пугающий. У него холодные глаза. Смотришь и как в пустоту проваливаешься. Неприятное чувство. И сам этот человек не особо приятный, хотя довольно красивый. Уверена, женщинам нравится. В общем, он прогнал Илью, напугал его до смерти, хотя толком ничего не произнес.