Тайны Третьего Рейха. Спартанцы Гитлера - Олег Пленков

Расово-идеологические мотивы и опасения, что все советские люди — убежденные коммунисты, препятствовали использованию 3,5 млн. советских военнопленных первого года войны; к 1942 г. 1,1 млн. из них были еще живы, даже в конце 1942 г. — лишь 0,4 млн. советских военнопленных работало в Германии, что составляло около 10% их численности в 1942–1943 гг.; гораздо большую роль в германской экономике сыграли гражданские лица, насильственно угнанные в Германию или приехавшие добровольно. В целом из СССР было депортировано 2,8 млн. гражданского населения, из которых 600 тыс. погибло.

Гитлер во время войны отказался расширять привлечение к работе женщин: до войны работали 14 млн. немецких женщин, после ее начала — столько же (6 млн. на селе и 8 млн. — в других сферах); для сравнения: в США и Великобритании число работающих женщин удвоилось, а в СССР они практически вынесли на своих плечах весь тыл. Война с самого начала была воспринята немцами без особого энтузиазма, а с увеличением издержек военного времени стало наблюдаться снижение патриотических настроений, о чем свидетельствует поведение женщин, которые стремились любыми путями избежать работы: с 30 мая 1939 г. до 31 мая 1941 г. число работающих женщин сократилось на 287 500. Гитлеровское руководство долго терпело это положение, и лишь 23 января 1943 г. вышел «Указ фюрера о всеохватывающем полном привлечении мужчин и женщин для решения оборонных задач» (Erlaß des Führers über den umfassenden Einsdtze von Manner und Frauen für Aufgaben der Reichs-Verteidigung), по этому указу еще не охваченные мужчины с 16 до 65 лет и женщины с 17 до 50 лет должны были явиться в ведомства по труду, пройти регистрацию, встать на учет и устроиться на указанную работу. Результат этого указа был мизерным: через полгода Заукель доложил Гитлеру о привлечении 1,3 млн. человек (1,2 млн. из них были женщины, 700 тыс. из которых работало неполный день); этого было явно недостаточно. Причины небольшого эффекта указа объясняются тем, что руководство опасалось взрыва социальной напряженности: ответственным за эту акцию было дано указание помнить о последствиях своих действий и не усугублять положение на «фронте тыла».

Такими же колебаниями была отмечена нацистская политика по «вычесыванию» трудовых ресурсов из определенных отраслей промышленности или из управленческих кадров. Когда акции по закрытию предприятий торговли, различных мастерских и служб в гостиницах и ресторанах столкнулись с претензиями со стороны пострадавших, интерес к осуществлению этих мероприятий упал, и осенью 1943 г. всякая активность в реализации этих планов была прекращена из опасений «побить политический фарфор». Тем самым желание Геббельса «сделать тотальными внутренние военные усилия Германии» были сведены на нет.

Поэтому Заукель вынужден был вновь обратиться к иностранной рабочей силе: за три года своей деятельности он рекрутировал 5,3 млн. иностранных рабочих. Самые значительные контингенты шли из Голландии, Бельгии и Франции — в конце 1944 г. 20% всех рабочих в Германии были иностранцами. Летом 1944 г., на пике немецкого военного производства, в Германии работало 7,6 млн. иностранцев: 2,8 млн. советских людей, 1,7 млн. поляков, 1,3 млн. французов, 590 тыс. итальянцев, 280 тыс. чехов, 270 тыс. голландцев и 250 тыс. бельгийцев. В сельском хозяйстве иностранцы составляли 50% занятых, а в промышленном производстве — треть. Не менее значительным, чем количество, было и качество рабочей силы; исследования рабочих свойств 12 тыс. рабочих одного из оборонных предприятий дали следующий результат: по степени пригодности у мужчин наблюдалась такая очередность: французы, русские, немцы, поляки, югославы, голландцы, норвежцы, итальянцы. У женщин по качеству рабочей силы на первом месте оказались русские, затем шли польки, немки, француженки и югославки. В начале 1944 г. Имперская промышленная палата опубликовала результаты исследования о производительности труда иностранных рабочих относительно немецкой нормы в 100%: советские работницы — 90–100%, квалифицированные чешские рабочие — 80–95%, советские рабочие — 60–80%, итальянцы — 70%, рабочие из Голландии, Дании и с Балкан — 50–70%. Несмотря на довольно значительное отставание от немецкого уровня производительности труда, не может быть никакого сомнения в том, что иностранные рабочие были одним из главных факторов успехов немецкой военной промышленности в последние годы войны.

С началом отступления на Востоке рекрутирование все более сворачивалось, советских рабочих почти не поступало, поэтому весной и летом 1944 г. по приказу имперского уполномоченного по ведению тотальной войны Геббельса была предпринята последняя попытка перетрясти наличные немецкие трудовые ресурсы. Но и эти меры — расширение обязательной явки на биржи труда, введение 60-часовой рабочей недели, отмена отпусков, очередная кампания по «прочесыванию» управленческого аппарата, усиление борьбы с прогулами — оказались недостаточными и запоздалыми: они ничуть не улучшили положение с рабочей силой в военной экономике. К тому же, через несколько недель развитие военной обстановки сделало эти меры ненужными, так как полный приоритет получил призыв новых солдат, а не набор новых рабочих.

Сам Заукель признавал, что из 5 млн. иностранных рабочих только 200 тыс. были добровольцами; очень непродолжительное время поезда с остарбайтерами, украшенные цветами, прибывали на немецкие вокзалы, и смеющиеся украинцы выгружались на перрон. С 1943 г. на оккупированной территории СССР для отправки на работы в Германию были обязаны явиться все люди с 14 до 65 лет; желающих сделать это добровольно было немного, и началась настоящая охота за людьми. Впоследствии это варварство также было поставлено Заукелю в вину — Нюрнбергским трибуналом он был осужден и казнен.

Рабочие с Запада имели меньший рацион, чем немцы, а рабочие с Востока — половину немецкого рациона; восточные рабочие получали от 7 до 22% от зарплаты западных рабочих. На практике немецкие рабочие были «присматривающими», а западные рабочие занимали подчиненное положение. К тому же они были оторваны от своих семей, что создавало дополнительный дискомфорт, размещались они преимущественно в бараках, в специальных лагерях.

Для польских же рабочих все обычные положения трудового права «польскими указами» в марте 1940 г. были отменены, и вводились особые наказания за прогулы и нарушения трудовой дисциплины; все польские рабочие обязаны были носить нарукавную повязку со знаком «Р» (Pole — поляк), за ними устанавливался полицейский надзор. В дальнейшем эта особая система обращения с поляками вылилась в их полную изоляцию не только от окружающей социальной среды в Германии, но от родины и семьи. Самую же нижнюю часть пирамиды составляли «осты» и советские военнопленные. Наиболее явно дискриминация проступала в оплате труда: в начале 1940 г. для поляков, работающих в Рейхе, вводилась отдельная система расценок, а также был введен «социальный компенсационный сбор» в размере 15% от зарплаты со следующей любопытной мотивировкой — «для обеспечения немцам, по причине их высокого уровня жизни, большего вознаграждения, чем полякам». На зарплату же «остов» ввели налог, переименованный в 1943 г. во «взнос восточных рабочих», который почти полностью урезал заработок советских гражданских лиц.

Что касается социальной политики ДАФ, то довоенные социальные мероприятия в войну хотя и не были отменены, но во многих случаях практически прекратили существование, зато появились другие заботы: специальная служба помощи жильцам разбомбленных квартир в поисках жилья, заводские столовые и пункты раздачи витаминов. Особым вниманием пользовались работающие женщины: для помощи им на предприятиях создавались детские сады, продовольственные магазины обязали доставлять продукты прямо на заводы, чтобы женщины не стояли в очередях. Война наложила свой отпечаток и на деятельность ДАФ: после 1939 г. по некоторым оценкам на долю вермахта приходилось 80% всей деятельности ДАФ — он занимался обучением, размещением и питанием миллионов иностранных рабочих; вплоть до 1944 г. ДАФ управлял 1000 лагерей, где сосредоточилось 1,1 млн. рабочих; также ДАФ надзирал за 4600 такими же лагерями. С началом войны нацистское руководство распорядилось о том, чтобы все указы правительства, касающиеся производственной деятельности, доводились до рабочих на производственных собраниях или линейках (Betriebsappelle). Проведением этих линеек и соответствующей пропагандистской подачей непопулярных правительственных мер на производстве занималось военное ведомство ДАФ, что отнюдь не было легкой задачей. СД передавала, что рабочие без радости принимали известия об очередных ухудшениях своего положения. Рабочий день с началом войны был увеличен до 10, а иногда и до 12 часов, при шестидневной рабочей неделе.