Карусель - Уильям Сомерсет Моэм

— Хотите сказать, вы знали, что он горький пьяница и немногим лучше вора и лгуна?

— Да.

— Почему же вы мне ничего не сказали?

— Я думала, вы и сами скоро все выясните, но в самом деле, Эмили, вы так глупы, что могли бы все еще больше испортить.

Миссис Бассетт была слишком сильно подавлена, чтобы возмутиться столь откровенной речью.

— Но вы не знаете всех подробностей! Я нашла множество писем от женщин. От тех, которые сбили его с пути истинного. И представляете, от кого пришли самые худшие?

— От миссис Кастиллион?

— Вам и это известно? Неужели все знали о моем позоре и видели, как погибает мой мальчик, но никто меня не предупредил? Я отплачу ей! Отправлю письма, все до единого, ее мужу. Это ведь она совершила порочный поступок! — Она вытащила из ящика стопку писем и, не скрывая волнения, передала их мисс Ли.

— Это все? — спросила та.

— Да.

Мисс Ли, прихватившая с собой черную атласную сумку, в которой хранила носовой платок и кошелек, быстро открыла ее и положила туда письма.

— Что вы делаете?

— Моя дорогая, не глупите! Вы не отправите эти письма кому бы то ни было, и, как только доберусь домой, я сожгу их. Реджи стал распутным повесой задолго до встречи с Грейс Кастиллион, и единственная женщина, которая повинна в его гибели, — вы сами! Вы разозлились, когда я однажды сказала вам, что самая страшная беда, которая может настигнуть человека, — это воистину любящая мать. Но уверяю вас, если бы не ваше негативное влияние, Реджи был бы ничуть не хуже любого другого юноши.

Миссис Бассетт побагровела от ярости:

— Должно быть, вы сошли с ума, Мэри! Я сделала все возможное, чтобы своим примером и наставлениями сделать из него джентльмена. Я посвятила жизнь его образованию и безраздельно жертвовала собой ради него с того самого дня, как он родился. Я могу честно сказать, что была хорошей матерью.

— Извините меня, — холодно произнесла мисс Ли, — но вы были плохой матерью, очень эгоистичной матерью, и вы систематически приносили сына в жертву в угоду своим прихотям и фантазиям.

— Как вы можете так со мной разговаривать, когда я нуждаюсь в сочувствии и помощи?!

— И не надейтесь! Все, что произошло, — дело лишь ваших рук. Вы превратили сына в лжеца, вынуждая рассказывать вам о делах сугубо личных, вы толкнули его на путь обмана, ожидая от него невероятной безупречности, вы предупреждали его о соблазнах так, что они становились привлекательны вдвойне. Вы никогда не позволяли ему поступать сообразно его желаниям или инстинктам, а настаивали, чтобы он вел себя и чувствовал как женщина средних лет, к тому же плохо образованная. Вы отвергали все его предпочтения и навязывали ему ваши. Боже правый! Да если бы вы презирали этого мальчика, и то не смогли бы проявить больше эгоизма и жестокости!

Миссис Бассетт, ошеломленная, уставилась на нее:

— Но я желала лишь обычной честности и правдивости… Я только хотела уберечь его от позора и грязи, я только ожидала соблюдения норм нравственности, ведь к этому призывает религия и все остальное.

— Вы истощили его инстинкты: естественную тягу мальчика к увеселениям и развлечениям, естественное стремление юности к любви. Вы применяли к нему стандарты пятидесятилетней женщины. Мудрая мать позволяет сыну идти своим путем и закрывает глаза на грешки молодости. Но вы превратили эти грешки в смертные грехи. В конце концов, моралисты беспрестанно несут чушь о нравственном несовершенстве человечества. Но когда дело доходит до непосредственного столкновения со злом, оно оказывается не столь отчаянно порочным, как говорят. Мужчина может быть очень хорошим человеком, даже если засиживается где-то допоздна и периодически выпивает больше, чем подобает, немного увлекается азартными играми и волочится за дамами с сомнительной репутацией. Все это свойственно человеческой натуре, когда молодость и горячая кровь бурлят, и для некоторых чужеземных народов, более мудрых, чем мы, это даже становится основой жизни.

— Лучше бы у меня вообще не было сына! — завопила миссис Бассетт. — Насколько вы счастливее меня!

Мисс Ли встала, и у нее на лице появилось необычное выражение.

— О, моя дорогая, не говорите так! Уверяю вас: хотя знаю, что Реджи ленив, и эгоистичен, и распущен, я отдала бы все, что угодно, лишь бы он стал моим сыном. На этом свете нет ни души, которая любит меня, кроме Фрэнка, потому что я его забавляю. И я так одинока! Я старею. Часто чувствую себя такой старой, что удивляюсь, как я вообще еще живу. И я так остро ощущаю потребность в человеке, которому не было бы совершенно все равно, болею я или здорова, жива или мертва. О, моя дорогая, поблагодарите Бога за вашего сына!

— Теперь не могу, когда я знаю, что он порочен и грешен.

— Но что есть порок и что — греховность? Вы уверены, что знаете? Полагаю, я была добродетельной женщиной, никому не причиняла зла, я многим помогала. Я совершала обычные высоконравственные поступки, положенные женщине. А когда что-то, чего я особенно хотела, становилось доступным, я отказывалась, поскольку была убеждена: приятное всегда безнравственно. Но иногда я думаю, что напрасно прожила жизнь, и осмелюсь сказать, что из меня вышла бы лучшая женщина, не окажись я столь добродетельна. Когда я оглядываюсь назад, то сожалею не об искушениях, которым поддалась, а об искушениях, перед которыми устояла. Я старая женщина и никогда не знала любви, я бездетна и всеми брошена. О, Эмили, если бы мне дали возможность прожить жизнь заново, клянусь: я не была бы столь добродетельна! Я взяла бы от жизни все хорошее, не думая слишком много о благопристойности. И прежде всего я бы родила ребенка.

— Мэри, что вы говорите?

Мисс Ли пожала плечами и замолчала. Но мысли миссис Бассетт вернулись к удару, который нанес ей Реджи, и она протянула мисс Ли его письмо:

— В нем нет ни слова сожаления. Похоже, у него нет ни стыда, ни совести. Он женился в день моей операции, когда я в любой момент могла умереть. Должно быть, он совершенно бессердечный.

— Знаете, что сделала бы я на вашем месте? — спросила мисс Ли, обрадовавшись возможности отбросить в сторону собственные чувства. — Я отправилась бы к нему и попросила прощения за все то зло, которое вы ему причинили.

— Я? Мэри, вы, должно быть, не в своем уме! С какой стати мне просить прощения?

— Подумайте хорошенько. Мне кажется, в конечном счете вы придете к мысли, что так никогда и не дали мальчику шанса. Не уверена, что вы не должны выплатить весьма солидную компенсацию за свои деяния. В любом случае брак отменить вы не можете, и, вполне вероятно, он станет спасением для Реджи.

— Вы же не собираетесь просить меня принять актрису как невестку!

— Чепуха! Она станет вашему сыну лучшей женой, чем любая герцогиня.

Когда миссис Барлоу-Бассетт показала подруге письмо Реджи, мисс Ли тщательно прочитала адрес и на следующий день после обеда приехала навестить молодоженов. Они обитали в несколько обветшалом доме гостиничного типа на Воксхолл-Бридж-роуд — длинной омерзительной улице. Мисс Ли препроводили на чердак, служивший гостиной. Он был скудно обставлен дешевой безвкусной мебелью, которая выглядела еще хуже из-за своей потрепанности. Для создания уюта на стенах висели фотографии, каждая с размашистым завитком, обозначающим автографы людей, связанных со сценой, но совершенно неизвестных.