Личный враг Бонапарта - Ольга Игоревна Елисеева

Дюпор Луи Антуан (1782–1853) – выдающийся французский танцовщик. Последовал за мадемуазель Жорж в Россию, выступал в Петербурге и Москве в 1808–1812 гг. Блистал в балетах, поставленных великим балетмейстером Ш. Дидро: «Пастух и Гамадриада», «Севильский цирюльник. Альмавива и Розина», «Зефир и Флора», «Амур и Психея» – последний содержал намек на августейшую чету Александра I и императрицы Елизаветы Алексеевны, которых называли Амуром и Психеей. В другом балете, «Дезертир», само название намекало на бегство Дюпора из Парижа. Танцовщик вставлял в роли собственные придуманные им танцевальные па и пируэты, а также писал собственные произведения, которые ставил сам. Например, «Любовь Адониса, или Мщение Марса», в котором передал историю своей страсти к Жорж и страха перед ее воинственным поклонником, а также балет «Одному обещана, а другому досталась».

В отличие от Жорж, русская критика приняла Дюпора восторженно. О нем писали, что он «отличался поразительной легкостью и эластичностью движений: в три прыжка он перелетал всю сцену Большого театра». Дюпор был капризен в вопросах вознаграждения, он брал 1200 рублей серебром за выступление. Его годовое вознаграждение достигло 60, а затем 100 тысяч рублей. Мемуарист Ф. Ф. Вигель писал в своих воспоминаниях о Дюпоре: «Не весьма большого роста, был он плотен и гибок, как резиновый шар», его «танцы можно было более назвать полетами».

Женитьбе Дюпора на приме посвящено стихотворение поэта начала XIX в., гвардейского друга Бенкендорфа и Воронцова С. Н. Марина «Свалился Гименей, как бомба за кулисы». После возвращения во Францию брак распался, и Жорж вышла замуж за директора театра «Одеон», что серьезно продлило ее сценическую карьеру. Сам танцовщик работал в Вене и в Лондоне. Только в 1836 г. он вернулся в Париж и работал на сцене до начала 1840-х гг.

Екатерина Павловна (1788–1819) – великая княжна, третья дочь императора Павла I и Марии Федоровны, сестра Александра I. Семейное прозвище Като, реже Катиш. Считалась одной из самых умных сестер государя, обладала властным, взбалмошным характером, мечтала повторить путь своей бабки Екатерины II. Для этого искала помощи видных военных деятелей. Известен ее роман с П. И. Багратионом. Позднее она просила брата Константина Павловича познакомить ее с А. П. Ермоловым, однако цесаревич отказался. За глаза он называл сестру «вострухой», намекая на ее легкое поведение и желание обойти мужскую линию на пути к престолу. Готовые поддержать великую княжну сановники именовали ее «Екатериной III», говоря, что она сочетает ум Екатерины Великой с волей Петра Великого. После подписания Тильзитского мира Наполеон намекал Александру I, что не прочь жениться на одной из его сестер. Сначала называли Екатерину Павловну, позднее Анну Павловну. Русский царь уклонился от этой «чести», заявив, что судьбу сестер в семье решает вдовствующая императрица. В это время Екатерина Павловна при поддержке матери предпринимала усилия, чтобы выйти замуж за австрийского императора Франца II. По слухам, она была готова принести себя в жертву политике и отправиться в Париж в качестве супруги Наполеона, но брат выбрал ей другого мужа – принца Петера Фридриха Георга Ольденбургского, оставшегося в России в качестве губернатора Твери. Некоторые исследователи считают, что Александр I отказал Наполеону, поскольку его и сестру связывали чувства более сильные, чем родственные, чему находят подтверждение в их обширной переписке. Очутившись в Твери, Екатерина Павловна не попрощалась с политической жизнью, она объединяла вокруг себя кружок консервативно настроенных деятелей культуры и политики, в частности Н. М. Карамзина и Ф. В. Ростопчина. Поддерживала т. н. русскую партию при дворе, результатом влияния которой стало падение М. М. Сперанского. В 1816 г. уже овдовевшая Екатерина Павловна вторично вышла замуж за короля Вильгельма Вюртембергского и поселилась в Штутгарте, который старалась превратить в центр немецкого национального искусства.

Жозефина Мария Роза Ташер де ла Пажери (1763–1814) – в первом браке виконтесса де Богарне, с 1796 г. супруга Наполеона Бонапарта. Родилась на острове Мартиника, в 1779 г. приехала во Францию, чтобы выйти замуж за своего кузена Александра де Богарне. Имела от него двоих детей: Евгения (Эжена) и Гортензию (Ортанс). Первый супруг Жозефины был казнен во время якобинского террора в 1794 г. Сама она перенесла заключение в тюрьме Консьержери и была освобождена благодаря амнистии 9 термидора. Ее брак с революционным генералом Бонапартом, заключенный сначала по расчету, вскоре вызвал горячее ответное чувство со стороны красавицы-креолки. Жозефина отличалась легкомыслием и расточительностью, однако современники любили ее и считали, что она смягчает суровое сердце супруга. Наполеон, несмотря на мимолетные любовные приключения, был искренне привязан к жене. Однако он понимал, что для создания династии ему нужен законный наследник, которого она не сможет родить уже в силу возраста. В 1809 г. Бонапарт развелся с Жозефиной и женился на австрийской принцессе Марии-Луизе. При этом он продолжал посещать Мальмезон, где жила опальная императрица, и, по слухам, поддерживал с ней вполне семейные отношения.

Жорж Маргерит Жозефин Веймер (1787–1867) – великая французская актриса. С детства выступала на парижской сцене, ученица знаменитой трагической актрисы Рокур. С 1802 г. стала примой театра «Комедии Франсез». Исполнила множество ролей в классических драмах Расина, Корнеля и Вольтера. Ее эффектная декламация с упором на распев, как было принято в древнегреческом театре, вызывала и восхищение, и порицание одновременно. Жорж была признанной любовницей Наполеона и пользовалась его неизменным покровительством. Помимо женской красоты Бонапарт уважал в ней талант. Он выделял трагедию как особенно подходящий для складывающейся империи вид театрального искусства. «Трагедия – школа для королей и народов. Она создает героев – рассуждал он. – Если бы Корнель был жив, я сделал бы его принцем».

В Россию Жорж, скорее всего, прибыла по тайному распоряжению императора Наполеона. В своих мемуарах Бенкендорф писал, что актриса решилась покинуть Париж из любви к нему. Но, вероятно, он знал правду. Благодаря работе Г. Кирхгезена (Женщины вокруг Наполеона. – М., 1992) сложилось мнение, будто Жорж оказалась в Петербурге благодаря интриге круга вдовствующей императрицы Марии Федоровны, которая желала отвлечь Александра I от его официальной любовницы М. А. Нарышкиной и путем мимолетных интриг вернуть на семейное ложе. Эту же точку зрения озвучил и Д. И. Олейников (Бенкендорф. – М., 2009). Нам она не кажется правдоподобной. Жорж оставляла Париж на пике своего таланта, обласканная публикой и Наполеоном. Ей незачем было искать счастья в чужих краях. Приехав в Петербург, она многое теряла и многим рисковала. С другой стороны, Мария Федоровна вовсе не была заинтересована в восстановлении семьи сына, т. к. не ладила с невесткой Елизаветой Алексеевной и считала ту политической соперницей. Романа между Александром I и Жорж не вспыхнуло, а вот его связь с Нарышкиной в те же годы проявилась ярко и открыто, о чем Наполеону постоянно доносил посол в России генерал Арман Коленкур. Зато Жорж упоминала в письмах к матери о встрече с великой княжной Екатериной Павловной. Возможно, потянув за эту нить, исследователи распутали бы давнюю интригу…

Когда в 1813 г. мадемуазель Жорж вернулась во Францию, ее не только сразу же приняли обратно в театр, но и выплатили жалованье за пропущенные годы, как если бы она находилась на службе. Вероятно, Наполеон считал актрису своим агентом. В России она выступала в 1808–1812 гг., играла в Петербурге и Москве. Считалась соперницей Екатерины Семеновой, сценическая дуэль с которой особенно ярко проявилась в Первопрестольной. При громадном успехе у публики Жорж была прохладно принята русской критикой. Ее игру называли неискренней. «Истинного чувства, сердечного огня у нее не было, – писал С. Т. Аксаков. – Была блестящая наружность, искусная, великолепная, но совершенно неестественная. Жорж играла холодно. Характер всегда приносился в жертву эффекту. Роли были обделаны перед зеркалом, положены на ноты, твердо выучены наизусть. Это впечатление на нервы, не на душу». Еще резче высказался В. А. Жуковский: «Чем меньше она будет думать о действии на глаза, тем больше будет действовать на сердце».