1759. Год завоевания Британией мирового господства - Фрэнк Маклинн

Чтобы прекратить подобные слухи и заставить солдат подчиняться, Куту пришлось издать общий приказ: первые 20 000 рупий, полученных от Килледара, будут распределены в качестве поощрительной премии среди солдат.

Положение Лалли стало теперь рискованным и очень опасным. Опасаясь, что если он бросит командование, то может быть вызван в трибунал или предстать перед военным судом во Франции, он 27 декабря 1759 г. вновь приступил к выполнению своих обязанностей. Возможно, командующий поступил так под влиянием грозного письма от Лейри от 8 декабря, в котором его предупреждали: губернатор имеет запись всех грубых нарушений закона и словесных скандалов Лалли. Он отметил, сколь вредное воздействие они оказали на французскую колонию в Индии.

На следующий день Лалли ответил своими гиперболическими и эмоциональными письмами, взывая ко всеми самому хорошему, что было у Лейри, призывая забыть прошлое и далее работать совместно.

Письмо было почти что кратким психологическим портретом Лалли — человека крайностей, не знающего середины. Это всегда было его слабостью в Индии. Если (что очевидно) он собирался работать с коррумпированным бюрократическим аппаратом «Индийской компании», то какой смысл был в том, чтобы публично денонсировать коррупцию чиновников-бюрократов?

Маркиз хвастался, что очистит авгиевы конюшни, но совершенно явно не имел для этого ни средств, ни ресурсов. Лалли всегда сначала говорил, потом думал, он никогда не мог сдержать свой язык. С другой стороны, этот человек не имел ни на кого зуба и не понимал, что так могли поступать другие, полагая, будто простые извинения могут уладить дело, невзирая на то, как глубоко могли ранить его слова.

В противоположность ирландцу обычного типа, Лалли не размышлял над древними обидами и не занимался мазохизмом, смакую ядовитые стрелы оскорблений двадцатилетней давности. Его несчастье заключалось в том, что виновными в мнимом гневе ирландца были, прежде всего, его врагами.

В конце 1759 г. положение французов в Индии стало критическим, но еще не безнадежным. Престиж французского оружия пока продолжал сохраняться. Правда, Франция потеряла плато Декан и Мазулипатам, но вызывает сомнения, что «Ост-Индийская компания» увеличила свое могущество и консолидировала плацдарм, разрушив форт Сент-Дэвид и оккупируя Аркот. Если флот смог бы вернуться с острова Маврикий, а из Франции поступили бы значительные подкрепления солдатами и деньгами, то еще могла появиться какая-то надежда.

Но на самом глубоком уровне предзнаменования оказались неблагоприятными. Францию в ходе Семилетней войны преследовали отсутствие денег и кредитов. Людовик XV и его генеральный контролер Силуэт уже были близки к тому, чтобы отказаться от Индии, как хотели отказаться от Канады. Хроническое отсутствие денег привело к тому, что положение французов на побережье Коромандела сделалось крайне опасным, и это в большой степени можно объяснить структурными факторами и «необходимостью».

Но на уровне возможности и «стечения обстоятельств» французов решительно превзошли их британские соперники. Клайв нашел способ избежать крайностей противоречий фракций военных и компании, чего никогда не сделал Лалли. Более того, Лалли выдворили со своего поста в Индии. И в самом деле, потребовался такой военный гений как Клайв, чтобы ликвидировать позицию французов в Канатике.

К сожалению, в период Семилетней войны в распоряжении Франции оказалось мало таких людей.

Самым значительным литературным трудом, опубликованным в 1759 г., был «Кандид» Вольтера. Шестидесятипятилетний Франсуа-Мари Аруэ только что обрел постоянное место жительство в Ферни на швейцарской границе после суматошного странствующего образа жизни. Он нашел новый способ высмеивания своего заклятого врага — господствующей религии («гадины», как он замечательно назвал ее).

Небольшая философская повесть «Кандид», состоящая из тридцати глав, отличающаяся быстрым развитием действия, представленным почти целиком в виде диалога, вознесла на новые высоты типичный для Вольтера метод высмеивания. Он выворачивал наизнанку абсурдность привычных истин (его часто называют «исходящим из абсурдности»). Его мишенями на сей раз были, с одной стороны, христианские понятия благосклонности Провидения и всемогущества Бога, не ограниченного злом, а с другой стороны — идея Лейбница о том, что наш мир является лучшим из всех миров.

Традиционная католическая теология утверждала, что зло является «неотъемлемой» частью восприятия мира. При правильном рассмотрении оно представляет собой просто отрицание (негативность), отсутствие добра, как писал св. Фома Аквинский. Но два трагических события в жизни Вольтера заставили его перейти к точке зрения светского богохульника. Одним из этих событий, личной трагедией, была смерть в 1749 г. во время родов его любовницы и настоящей любви маркизы дю Шателе. Вторым событием стало катастрофическое землетрясение 1 ноября 1755 г. в Лиссабоне. Толчок страшной силы на морском дне к юго-западу от города привел к гибели населения, унося его с собой в образовавшиеся расселены. Еще больше людей погибло в последовавших пожарах. Огромное количество народа смыла чудовищная приливная вола, возникшая в результате землетрясения. Всего погибло, по меньшей мере, 30 000 человек.

«Кандид» представляет собой труд рассерженного человека, который знает, что повлиять на читателя можно не простым гневом, а сатирой, остроумием и язвительной иронией. Используя ловкий прием, Вольтер приводит собственную версию папской буллы относительно кометы, осуждающей португальцев на будущие землетрясения-аутодафе. Герой, именем которого названо произведение, путешествует по Европе и Южной Америке, одно плутовское приключение следует за другим. Вольтер частично высмеивает благочестивые аллегории, как в «Путешествиях пилигрима» Беньяна, частично развивая жанр философской повести, популярной в восемнадцатом столетии. Подобные повести нашли широкого читателя в девятнадцатом столетии («Марди» Германа Мелвилла — типичный, хотя и малоизвестный пример). Но в наше время это уже относят к жанру научной фантастики.

Герой, как положено, попадает в серию приключений в целом ряде экзотических мест (в данном случае — Португалия, Парагвай, Суринам, Венеция и Турция). Только после них он обретает мудрость. Мудрость этой книги заключается в том, что вся религия, все метафизические размышления и все поиски порядка во вселенной бессмысленны.

Во время путешествий Кандида по Парагваю, например, Вольтер, пользуясь предоставленной возможностью, позволяет доставить себе удовольствие, разоблачая старых врагов — иезуитов. Но на самом деле, это было совершенно несправедливо, поскольку миссии иезуитов в Парагвае (ближайшая вещь в истории человечества к «Республике» Платона) были единственными институтами, защищавшими племена американских туземцев от уничтожения и эксплуатации колониальными европейскими властями.

Нападки Вольтера на чопорность священников и епископов, которые мягко говорили о «воле Господа» после землетрясения в Лиссабоне, оказались более уместны. Он сочетал их со своим разочарованием в Лейбнице, которого беспощадно пародировал в одном из персонажей — докторе Панглосе, так называемом наставнике Кандида, который постоянно твердит свою «мантру»: «Все к лучшему в этом лучшем из миров».