1759. Год завоевания Британией мирового господства - Фрэнк Маклинн

Правда, в своей антиколониальной кампании философы иногда делали исключение для французской Вест-Индии на том основании, что там выращивали полезные тропические продукты, которые невозможно получить во Франции. Антильские острова сделались ареной частного предпринимательства, поэтому ничего не стоили французскому государству. Работа Монтескье «О духе законов» является фактически панегириком французской Вест-Индии.

Вольтер часто благоприятно отзывался о французской «Вест-Индийской компании» (возможно, главным образом оттого, что имел ее акции). Но его серьезное отношение было основано на том, что позднее назовут «относительным достоинством». Все страны должны использовать присущее им могущество: для Британии это море и военно-морской флот, а для Франции — земля и армия. Согласно этому, численность населения французской Канады составляла 50 000 человек, а количество британских колонистов в Северной Америке равнялось миллионам. Но численность населения Франции во французской Вест-Индии составляла 414 000 человек против 245 000 на британских островах в Карибском море. Поэтому французская колонизация имела смысл. Но все равно некоторые философы были против колоний в любых местах. В своих «Персидских письмах» Монтескье делает классическое антиколониальное заявление: «Нормальный эффект колоний заключается в том, чтобы ослабить метрополию без заселения или усовершенствования этой колонии. Люди должны оставаться там, где они находятся… Когда нас транспортируют за море, мы болеем самым разным образом… В тех редких случаях, когда колонии преуспевали, они просто использовали силы живущей там народности, но в конце концов, она становилась слабее, но не сильнее, чем раньше… Заморские империи можно сравнить с огромным деревом, ветви которого настолько разрастаются, что просто впитывают соки и жизненную силу самого ствола, не внося никакого вклада, кроме тени».

В своих «Фрагментах истории Индии» Вольтер яростно нападает на испанскую империю в Латинской Америке: «Единственным результатом открытия европейцами Америк стало опустошение и пролитие крови только для того, чтоб привезти обратно какао, индиго, сахар, хинин и т. д. Весь проект сводился всего лишь к тому, чтобы положить на столы буржуа в Лондоне и Париже различные виды продуктов из неизвестных ранее, украсить их женщин ювелирными изделиями, которые в прошлых столетиях красовались на шеях королев, нанести им на носы маскирующие пудры. Для удовлетворения фантазий, вызванных бесполезными алкогольными напитками, неизвестными нашим праотцам, развивается обширная торговля, невыгодная для трех четвертей Европы. Для поддержки этой торговли великие державы развязывают войны, в которых единственный пушечный залп, выпущенный на наших широтах, запускает целую серию взрывов, начиная с Америки и кончая Азией».

Это была та область, относительно которой у Вольтера и Руссо могло возникнуть согласие, так как последний рассматривал колонизацию просто как еще один артефакт так называемой цивилизации, который, подобно торговле, искусству, науке и промышленности, уводил человечество в сторону от идеала «благородного дикаря». В 1760-е гг. Дидро, вдохновленный морскими походами Бугенвиля через Тихий океан, сочинил философскую повесть, в которой таитянин Ору яростно нападает на пороки и амбиции европейцев. Он требует, чтобы каждый европеец убирался из Полинезии.

Философ меньшего масштаба Бернардин де Сен-Пьер присоединился к этому мнению: «Буду считать, что сослужу хорошую службу своей стране, если мне удастся не допустить эмиграции ни одного честного человека».

Но из всех объектов для такой антиколониальной мысли самым крупным и настоящим черным зверем для философов стала Канада. Менее суровые критики просто полностью игнорировали Новую Францию. В «Энциклопедии» Дидро ей посвящено всего несколько непоследовательных строк.

Но Вольтер был просто одержим ею, в его письмах более сотни упоминаний Канады, в работах «Век Людовика XIV», «Фрагментах истории Индии», «Опыте о нравах и духе наций», и, естественно, в «Кандиде».

Похоже, что Канада упоминалась им в самых неподходящих контекстах. Когда Вольтер в 1755 г. писал Руссо, подтверждая получение работы «Рассуждение о начале неравенства», его отвращение к Канаде можно сравнить с тем, насколько ему не понравилась работа Руссо: «Я получил Вашу новую книгу, направленную против человеческой расы, и благодарю Вас за это. Никогда еще не было проявлено столько ума для того, чтобы сделать всех нас глупцами. При чтении Вашей книги хочется встать на четвереньки. Но так как я утратил эту способность за последние шестьдесят лет, то, к своему огорчению, чувствую, что не смогу снова приобрести ее. Не могу я подняться и на борт корабля, чтобы отправиться в Канаду на поиски дикарей, потому что мою болезнь, которой я страдаю, может лечить только европейский хирург. К тому же, в тех местах идет война, а своим собственным примером мы превратили дикарей в таких же лишенцев, как сами».

Вольтер так и не смог понять, почему кого-то можно отправить в бесполезный регион, стоимость которого увеличивалась каждые десять лет. В 1712 г. Франция потратила 300 000 ливров на Канаду, но к 1730-м гг. эта цифра составляла уже 500 000 ливров. К 1740 г. Новая Франция обходилась более чем в миллион ливров. Когда в 1754 г. разразилась война, эта цифра стала еще больше. И все расходы приходились на «замерзшие пустыни, океаны снега, на стерильные земли и дикие просторы». Столетний труд и столетнее вооруженное столкновение с Британией не дало в результате ничего стоящего. Франция угодила в ловушку колонизации просто потому, что «два или три нормандских купца, в слабой надежде сделать состояние на пушной торговле, снарядили несколько кораблей и захватили колонию в Канаде, стране, покрытой льдом и снегом восемь месяцев в году, населенной дикарями, медведями и бобрами. Нас втянули в бесконечную войну либо с туземцами, либо с англичанами… Расходы на подобную войну значительно больше того, что Канада может создать за сотни лет… Возможно, однажды, если численность населения превысит миллион человек, нам станет целесообразнее заселить Луизиану. Но значительно вероятнее, что придется покинуть ее».

Когда премьер-министром был маркиз де Шовелин, Вольтер говорил: если он осмелился бы, то готов был бы умолять его на коленях освободиться от Канады.

Двух других высказываний Вольтера, возможно, окажется достаточно, чтобы продемонстрировать его ненависть к смой идее Новой Франции: «Хотел бы, чтобы Канада была на дне ледовитого моря». А также: «Франция может быть счастливой и успешной без Квебека».

В основном Вольтер обвинял Людовика в том, что ситуация в Канаде для Франции оказалась такой безнадежной, поскольку произошло прямое столкновение между королем и «республикой писем». Именно монарх помогал и содействовал заморским империям и грандиозным колониальным замыслам. Работа «республики» заключалась в том, чтобы дать ему бой и выиграть сражение для общественного мнения, без которого Людовик не мог поддерживать свой химерический колониализм. Всегда было ясно, что королю будет трудно организовать массовую эмиграцию в Канаду, если самые знаменитые ученые и лучшие умы королевства единодушно заявят: Канада — земля, которая не представляет никакой ценности и не имеет будущего. Людовику будет трудно собрать даже деньги, необходимые для обороны Канады, если философы завоюют сердца и умы денежных классов по этому вопросу. Интересно, что сомнения в ценности Канады не возникали у англоязычной интеллигенции в течение значительно большего периода времени. В 1782 г. Томас Пейн писал аббату Рейналю в выражениях, которые почти сверхъестественным образом перекликались с Вольтером: «Относительно Канады, произойдет то или другое из двух следующих вариантов событий, а именно: если Канада будет населена, то она восстанет. Если она не будет населена, то не стоит того, чтобы ее сохранять… Но Канада никогда не будет заселена. Также нет необходимости в планах с одной и с другой стороны, так как сама природа сделает все необходимое… Будь я европейской державой, никогда не взял бы Канаду на тех условиях, предусматривающих ее сохранение Британией, если ее дали бы мне. Она относится к тем видам владений, которые постоянно сражаются (и будут сражаться всегда) с любым иностранным завоевателем».