Дуэль с собой - Борис Пугачев

Как понял Родик, такая ситуация вообще являлась типичной для любой деятельности, связанной с необходимостью включения в расчеты зарубежной валюты, и урок, преподанный новым партнером, начинал терять практическую ценность. При социализме подобных проблем не возникало. Соотношение между той или иной валютой и рублем было почти постоянным, а цена продажи волюнтаристически назначалась и включалась в соответствующие руководящие документы. Безналичные деньги попросту перекладывались из одного государственного кармана в другой. Перестройка сломала эту систему, и безналичные деньги тоже стали деньгами. Чтобы определить теперь, при отсутствии отечественных аналогов, почем продукцию будут покупать и купят ли вообще, требовалось несколько лет, однако их никто не имел. Единственный выход — каким-то способом включиться в государственный заказ, но и эта система рушилась на глазах, в чем Родик убедился еще при посещении председателя Госснаба. Попробовать стоило, но быстро. Все эти рассуждения Родик не без ехидства изложил Григорию Михайловичу, а в заключение заметил:

— Гриша, ты образованный экономист, владеющий массой таинственных для меня знаний. Я могу сегодня дать любые данные по прессам, а можешь ли ты провести хотя бы примитивный анализ целесообразности проекта? Заметь, не экономической эффективности, а только целесообразности.

— Конечно. Проведи маркетинг, определи требуемый объем производства и цену реализации.

— Ха-ха, умный какой! Я думал об этом. Маркетинг нельзя провести теоретически. Основной объект маркетинга — рынок, а рынка, тем более таких прессов, у нас нет.

— Проведи экспертные оценки.

— Еще смешнее. Провел. Могу доложить результат, но как ему верить, если все эксперты услышали о терраблоках чуть ли не вчера? Да они и не готовы к серьезным оценкам. Раньше им все, начиная от цен и кончая объемами производства, давалось сверху, а покупать все были обязаны, иначе, как ты знаешь, лишали премии и снимали с работы.

— Ну тогда определи себестоимость и добавь нормативную прибыль, принятую в машиностроении.

— Сделал. Получается почти в пятнадцать раз дешевле, чем у американцев, даже если перевести рубли в доллары по коммерческому курсу. Однако что это дает? Мы же в Америку продавать не планируем. А много это или мало для наших условий — не ясно.

— Может, ты в чем-то и прав. Я подхожу с позиций либо социалистической экономики, либо капиталистической, а у нас переходный период, для которого в твоем случае ни тот ни другой метод не подходит.

— Во-во, однако заметь, так не только в моем случае. У Бори та жа проблема. Да и вообще это становится типичным. Просто ты раньше продавал все за рубеж, а мы стараемся, наоборот, тащить сюда. Причем, заметь: наш случай— это будущее… Короче, что будем делать с твоим любимым экономическим обоснованием?

— Разумно рисковать. Применим теорию экспертных оценок экономической эффективности…

— Гриша, ты пошел по кругу. Кто будет проводить экспертизу? Я тебе уже высказался по поводу экспертов в более простой ситуации. «А вы, друзья, как не садитесь…»

— Экспертами станем мы впятером и, может быть, еще один-два человека.

— И где же здесь твоя хваленая экономика? Это волюнтаризм…

— Ну задолбал ты меня, Родик. Ладно, беру свои слова обратно. Считай наш «экспертный совет» еженедельным обсуждением проблем нашего предприятия, но проводить его надо, и без отвлечений на «текучку».

— Это, Гриша, другой вопрос. Польза подобных совещаний бесспорна, а если к ним добавить информационную часть, то просто неоценима. Если же прибавить отдых и неформальное общение, то получится баня. Я в таком «экспертном совете» участвую с пятилетнего возраста — в Вятских банях. Помимо меня в нашем вновь созданном коллективе кто-нибудь парится?

— Про Борю и Юру должен сам знать, а мы с Мишей иногда паримся.

— Интересно, как вы это делаете? Суворов говорил: «Исподнее продай, а после бани выпей». А вы с Мишей от водки шарахаетесь…

— Это Суворов про русских говорил, а мы паримся с еврейским уклоном. Кстати, знаешь, в Кельне в позапрошлом веке была эпидемия чумы, и выжили в основном евреи, потому что они, в отличие от местных жителей, имели и использовали бани с паром.

— Да, я что-то такое читал. Кажется, после чумы их за это объявили колдунами и поубивали, — пошутил Родик.

— Ты антисемит.

— Имею право. У меня мама была еврейкой.

— Самые большие антисемиты — как раз евреи.

— Ну ты еще скажи, что самые большие алкаши русские, и я приведу тебе «русского» Юру Розенблата. Только ты перед этим спрячь все спиртное, а то он его тут же выпьет.

— Что-то мы не в ту сторону урулили.

— Согласен. Если серьезно, я могу договориться в Вятских банях о выделении нам по безналичному расчету русского люкса. Не пугайся — это только название, евреев туда пускают. Комфортное место. Есть комната отдыха, бассейн, массаж и одна из лучших в Москве парных. Если следовать обычаю, то лучше заказывать на четверг. Выбирай время — ты у нас начальник.

— Давай начнем часа в четыре?

— Хорошо. Буду договариваться с четырех до восьми — это как раз два сеанса. Нам хватит, а потом приглашаю поужинать у меня дома. Ну, а пока бани нет, может, сегодня-завтра соберемся и решим, «куда нам плыть» с терраблоками? У меня собрана практически вся информация. Получение каждого следующего бита потребует месяцев упорной работы, а это бессмысленно. Надо решить: либо «да», либо «нет», и если «да», то как. Я готов к аргументированному докладу хоть сейчас.

— А давай сейчас. Миша и Боря здесь, а Юру к этому вопросу привлечем потом. Все равно собраться всем почти невозможно.

— Хорошо. Пойду их позову…

Обсуждение затянулось. Мнения разделились. Большие сомнения вызывал психологический настрой людей, привыкших к традиционным строительным материалам. В конце концов пришли к выводу, что для минимизации рисков целесообразно организовать работу без привлечения фирмы «Терраблок» и пока оформить только конструкторскую, материаловедческую и разрешительную документацию. Финансирование взял на себя Родик — при условии компенсации этих расходов из будущих прибылей фирмы без обложения этой части прибыли отчислениями в фонд совместного предприятия. Григорий Михайлович предложил выделить из своего заводского конструкторского бюро опытного конструктора, способного, изучив имеющийся образец пресса и технические описания, изготовить необходимые чертежи.

В конце совещания Родик сообщил, что намеревается взять себе заместителя и хочет рассматривать его не как наемного сотрудника, а как соучредителя фирмы с правом на десять процентов от прибыли. На удивленный возглас Григория Михайловича, он пояснил, что знает этого человека почти всю жизнь, ручается за него и думает, что тот окажется полезным не только для фирмы, но и для всего предприятия.

— Не слишком ли много нас становится? — усомнился Григорий Михайлович. — По теории управления, один руководитель не должен иметь больше четырех источников служебной информации или четырех заместителей.