Главный шлюз - Александр Орлов

Чаки прекрасно знал Зайфеля, Чаки его не любил, и самое плохое – Чаки знал, что Зайфель работал на Гинзмара. А Брейн был достаточно умен, чтобы, получив эту информацию, сложить два плюс два. И тогда начнутся проблемы.

Не то чтобы он соскочит, нет. Пока Резак в силе, Брейну даже бежать некуда. Но крупно подпортить это большое дело он сможет.

Резко развернувшись через разделительную полосу, Спот погнал минивэн вперед, дерзко обходя одну машину за другой и пренебрегая всеми правилами безопасности.

Понимая, что может не успеть остановить Чаки, который как минимум расстроит встречу, Спот выскочил на тротуар и, посигналив перепуганным пешеходам, проехал по газону через небольшой парк, перескакивая с дорожки на дорожку.

Да, его ожидал вызов в полицию, штрафы за порчу газона и за неуважение к жителям города, однако общение с полицейскими было хорошо «смазано» и в полицию за него ходил адвокат.

Сократив путь едва ли не втрое, Спот выскочил на площадь, когда там стало происходить что-то странное. Брейн прыгал по кафе, переворачивая стулья и столы, а полдюжины здоровенных громил с тростями-парализаторами пытались его остановить.

Посетители кафе убегали с криками, Зейфеля, похоже, достали тростью, и он лежал, как, впрочем, и трое громил, попавших под кулак Брейна.

Однако было видно, что долго Томасу не продержаться, и Спот, чтобы отвлечь от него внимание, выставил пистолет из окна и несколько раз выстрелил в воздух.

Это пошло Брейну на пользу, однако из окна кареты «Скорой помощи», стоявшей неподалеку, высунулся ствол, и по корпусу минивэна хлестнула длинная очередь. Окна покрылись белыми отметинами, а корпус – глубокими вмятинами.

Поняв, что боеприпасы у противника слабенькие, Спот выскочил из машины и, прикрываясь ее корпусом, открыл огонь по кабине кареты «Скорой помощи» из двух пистолетов одновременно. Сделав пару десятков выстрелов, он сменил позицию и расстрелял остатки патронов по микроавтобусу на другой стороне площади.

Затем снова прыгнул под защиту минивэна, чтобы перезарядиться, и в этот момент от микроавтобуса ударили штурмовые винтовки, пули которых пробивали один борт и застревали в другом.

Между тем, воспользовавшись суматохой, Брейн уже добыл трофейное оружие и, прикрывая Спота, открыл огонь со стороны кафе, достав тех, кто прятался за микроавтобусом.

Спот дал полный газ и на продырявленном минивэне и дымящихся покрышках подскочил к кафе.

Притормозил, дверь откатилась, приглашая Брейна, однако того прижали ответным огнем и он залег за бетонными кадками, которые разлетались, как орехи, разбрасывая по мостовой черную землю.

Споту снова пришлось высунуться и начать стрельбу. Он не видел противника, но бил под днище микроавтобуса, чтобы рикошетящие пули и обломки мостовых камней ранили тех, кто находился за машиной.

Похоже, это удалось, и ответный огонь прекратился. Возникшей паузы хватило, чтобы Брейн влетел в кабину и продолжил стрелять, пока Спот разгонял свой минивэн.

Да самого микрорайона, где жил Брейн, они ехали, не обменявшись даже словом, но Спот за это время дважды связывался с адвокатами. Скандал с перестрелкой в центре города получился настолько заметным, что одному специалисту потянуть такой груз не по силам.

– Да, я сказал! Меня такая цена устроит!.. – зло кричал он в трубку и, казалось, был готов разбить ее о покалеченную бронебойными пулями панель приборов.

Через минуту снова звонок, и уже другой тон:

– Да, господин Гаринье… Да… Ну когда я говорил, что адвокатская контора Гаринье дерьмо? Ну когда?.. Но это был не я, господин Гаринье, это был алкоголь. Да… Да… Разумеется… Сколько?! Но это же грабеж!.. Хорошо… Хорошо, договорились.

Приехав на парковку, Спот развернулся на крохотном пятачке и включил покореженную дверь, которая отъехала со скрежетом и вибрацией.

– Ни слова, Брейн. Ни слова. Потом все обговорим, а пока сиди в районе и не суйся в центр. А лучше не выходи из квартиры. Поиграй со своим придурком Чаки в серданс, что ли.

Брейн вышел, Спот нервно добавил машине оборотов и унесся прочь.

К стоянке вышел дежурный по жилгородку – бандит Йорка, добродушный и туповатый.

– Что там за кипеж случился, Томас?

– Ты про что?

– В центре стрельба была. По ящику показывали в новостях.

– И что показывали?

– Да криво как-то. Дым, люди бегают и стрельба. Обещали через час сообщить с подробностями.

– Ну, через час и посмотрим, – сказал Брейн, проходя мимо Йорки.

– А чего у Спота машина такая покалеченная? – спросил тот напоследок.

– Что, правда?

– Угу.

– Не заметил.

Брейн пришел к себе, запер входную дверь, навалив перед ней баррикаду из мебели и подперев специально подобранной палкой, затем проверил створки окон – поставлены ли они на запор или фильтрацию. И лишь после этого отправился в душ, чтобы прийти в себя.

Впрочем, расслабляться он был не приучен и даже в режиме релаксации пробыл под струями нелимитированной воды всего пару минут.

Через три он уже сидел в банном халате перед ТВ-боксом и смотрел новости, а рядом на диване лежали две трофейные «девятки». В магазине одной было пять патронов, а у другой – целых двенадцать.

Наверняка Спот заметил, что у Брейна появились стволы, однако обстановка не располагала к тому, чтобы требовать разоружения.

Между тем, вопреки анонсам и обещаниям, во втором выпуске новостей перестрелка в центре города выглядела как-то бледно.

Никто не был заинтересован в раскручивании скандала, поэтому усилия адвокатов обеих сторон и продажных полицейских сделали свое дело. В следующей новостной программе о перестрелке даже не упоминалось, и все внимание прессы переключилось на праздник домашней синтетической выпечки в Зедейвице – промышленном районе города.

Под вечер появился Чаки. Брейн открыл ему, и гость, не поздоровавшись, прошел в комнату и сел на стул возле окна. Удивленный его странным поведением, Брейн запер дверь и, вернувшись в комнату, сел напротив.

– Что случилось? – спросил он.

– Томас, я механофил, – упавшим голосом произнес Чаки и уставился в окно, в наполняющийся сумерками заросший двор.

– Что за механофил? Ты о чем вообще?

– Вторая стадия личностного разрушения, Томас, – все в тех же мрачных интонациях сообщил Чаки. – Механофилия.

– Что за слова, приятель? Ты где их нахватался?

– Был у знатного лепилы по шизикам.

– А! У психиатра, что ли?

– У психокорректора. У него контора в центре, вычурная хата, баба на записи за триста сакверов в час. Одним словом – лепила в полном порядке.