Маркус Фастмувер. Вторжение - Ерофеев Владимир

Мерфи не стал долго возиться со стаканом горячительного и, выпив его залпом, уже видел десятый сон, лежа на кровати старика. Сержант сильно храпел и, чтобы до конца не лопнули ушные перепонки у остальных обитателей этой лачуги, дверь в спальню плотно закрыли.

Особенно интересно было смотреть на Дайрона. Тот по своей неизменной привычке сидел на стуле, балансируя на его задних ножках. Грязные и окровавленные ноги морпеха торчали в открытое окно, привлекая всякую кусачую живность, повадившуюся лакомиться его кровью, постепенно наполняющуюся крепким алкоголем. Дайрон отхлебывал виски из старой металлической кружки и через глоток затягивался ароматной кубинской сигарой. Ему больше ничего не было нужно. Сейчас он был в раю. Через какое-то время его перестали беспокоить обожженные до мяса руки. Головная боль, которая его преследовала с момента первого вдоха смертельного газа, медленно уплывала в небытие, а вместо нее приходило состояние неги и покоя. Он бы остался здесь навсегда, но коробка сигар была всего одна, а бутылку, к его глубокому сожалению, пришлось разделить на четверых. Хорошо еще Маркус не пьет, а то и вовсе ничего бы не осталось.

Кладовщик Шон, нагрузив свой старческий мозг порцией добротного алкоголя, с трудом дошаркал до кресла в углу кухни и, рухнув в него, мгновенно провалился в сон. Старику тоже нужна была разрядка. За последние дни он испытал столько всего, чего не испытывал за всю свою долгую жизнь.

Маркус не стал присутствовать при поглощении людьми, как ему показалось, странных обрубков веревки, вымазанных какой-то густой бурой массой. Он еще в момент раскладывания ее по тарелкам вышел из дома. Бионачинка Маркуса приятно прогревалась палящим солнцем Невады, и он захотел лечь на землю. Повсюду были разбросаны мелкие острые камни, которые больно кололи тело, попадая под гофрированные части, и он, быстро расчистив себе место, уютно устроился на небольшом возвышении, положив руки под голову. Отсюда открывался красивый вид на горы. Маркус сорвал попавшуюся под руку соломинку и запихнул ее в отверстие для приема гранул. Он ее гонял то влево, то вправо, думая о разных вещах. Сейчас ему было очень спокойно. Он как-то незаметно для себя подумал об одной девчонке по имени Чериш, жившей в его районе. Она была тоже биороботом и Маркусу очень сильно нравилась. Ее отец, также биоробот, трудился на какой-то секретной военной базе и постоянно отсутствовал. Иногда он брал Чериш с собой, и Маркус в ее отсутствие очень скучал. Она чувствовала, что нравится ему, и он ей тоже нравился, но только как добрый сосед и хороший веселый парень. Чериш никогда не показывала своих дружеских чувств по отношению к Маркусу, она была очень гордой.

Чериш была полной противоположностью своего приятеля. Маркус создавался как первый прототип гражданского биоробота. Военная корпорация сделала синтетического подростка без особых изысков, взяв за основу простую конструкцию снятых с производства роботов-воинов. Корпорация вообще не заботилась о внешнем виде своего прототипа. Ей просто нужно было понять, приживется ли тема с гражданскими биороботами и какую выгоду она из этого получит. Видимо, выгода была, потому что быстро появилась линейка биороботов с человеческой внешностью. Такой была Чериш. Изящная длинноногая брюнетка с прямыми длинными волосами и короткой челкой, Чериш была почти копией одной знаменитой певицы, хотя и имела слегка «мультяшную» внешность и неестественные для настоящего человека большие глаза. Эта серия биороботов выпускалась специально по заказу, и будущий отец сам выбирал, на кого его дочь должна быть похожа. Синтетическая красотка очень гордилась своим сходством с людьми и частенько этим козыряла, обращая на себя взоры мужской половины населения ее городка, что повышало ее самооценку. Но, несмотря на все свои достоинства, она, как и любой самый простенький биоробот, получала энергию от обыкновенного энергетического цилиндра, который ей приходилось тщательно скрывать. К счастью синтетической красотки, цилиндр вставлялся не в грудь, как это было у Маркуса, а в энергоприемник, находящийся у нее в спине. Чериш ведь была похожа на реальную девушку, и портить красивую женскую грудь каким-то там дурацким механизмом было бы глупо.

Незадолго до трагедии, которая стерла с лица земли их цивилизацию, отец Чериш взял ее с собой на военную базу. Как рассказывала девушка, каждый раз, когда она там находилась, она подрабатывала в местном баре певицей. Военную базу обслуживало много людей. Частенько приезжали группы офицеров и, поэтому можно было достаточно хорошо заработать. С момента последнего отъезда Чериш Маркус ее больше не видел и скучал по своей соседке. Он, наверное, все же любил ее, но он не мог понять своих ощущений. Всегда хотелось быть рядом с ней, смотреть в ее безумно красивые глаза, гладить мягкий бархатистый пластик ее рук и слушать ее голос. У нее был безумно красивый голос. Когда она говорила, у него внутри шла непонятная дрожь. Биоробот не находил этому объяснения, и лунный модуль информации ему тоже в этом не помогал. Для биороботов это была запрещенная тема.

Маркус лежал, думал и смотрел в небо. Он не заметил, как наступил вечер, затем все вокруг окутала ночь, блестя миллиардами звезд на бесконечно огромном небосводе. Для Маркуса какие-то несколько часов были ничто по сравнению с тысячелетиями нахождения в бункере под Атлантикой, и он продолжал лежать на прогретой земле и жевать очередную соломинку. Маркус искал глазами свою родину, вглядываясь во всевозможные созвездия, ведь он был создан там, на одной из планет пояса Ориона.

Как-то незаметно, вдалеке забрезжил рассвет, но это волшебное событие было неожиданно испорчено Дайроном, вышедшим на крыльцо в чьей-то рваной одежде и все таким же босым. Скорее всего, это были вещи кладовщика, но так как абсолютно не налезали на чернокожего здоровяка, то были нещадно порваны по швам, дабы все же быть натянутыми на мощное тело. Дайрон раскинул в стороны руки в потягивании, зажмурил глаза и…

– Аааа, – чуть не порвав свой рот от зевоты, проревел здоровяк, – твою мать! Красота-то какая!

– Чего орешь, идиот! – вдруг из-за спины чернокожего морпеха появился Мерфи, тоже кое-как одетый в старческие шмотки. Тот, шлепая грязными босыми ногами, с трудом протиснулся между дверным косяком и Дайроном и как-то нелепо, вприпрыжку, держась обеими руками за свое мужское достоинство, исчез за углом дома.

Через секунду оттуда послышалось журчание и следом возглас сержанта, получающего несравнимое ни с чем удовольствие.

– Аааах! Вот именно это, Дайрон, настоящая красота! Теперь можно и жить!

В периодически появляющихся паузах между громогласной зевотой чернокожего здоровяка, звуком льющейся жидкости и бесспорным определением сержанта, что такое красота, слышалось шарканье ног мистера Шона. Он следующим появился на пороге дома. Все ожидали увидеть Майка, но пожилой кладовщик в отрицании скорого пробуждения оного покрутил головой.

– Майк, Майк! Где ты там, парень? Вставай лежебока, – неожиданно закричал Дайрон, – а то яичница с беконом и шпинатом остывает, да еще и Мерфи уже за вторым твоим тостом тянется, гад!

Здоровяк еле сдерживался, чтобы не взорваться от хохота. Он хитро смотрел на сержанта и продолжал будить юношу, заманивая вкусным завтраком. Мерфи в шутливом возмущении от такой клеветы в свой адрес колотил здоровяка по плечу, шепотом поливая того матом.