Смертельный груз - Фридман У. Крофтс

– Бог ты мой, Клиффорд! Поистине ты не тратил времени зря. Как мне кажется, твоя версия выглядит весьма похожей на правду. Однако, если какие-то события происходили в «Сен-Мало», разве не упомянул бы об этом Феликс?

– Должен был бы упомянуть, но, с другой стороны, дорожа честью дамы и ее памятью, мог предпочесть умолчать.

– А почему ничего не заметила временная уборщица?

– Еще один сложный вопрос. Хотя умная светская женщина наверняка умела скрыть свое пребывание в доме.

– Твоя теория многое объясняет, и, думаю, нам следует взять ее за основу для дальнейшего расследования. Давай определим первоочередные задачи.

– Нам необходимо доказать, что Буарак побывал в Лондоне в воскресенье вечером или в понедельник утром, чтобы выяснить обстановку и написать письмо, а потом и в среду, когда он совершил убийство и организовал отправку бочки.

– Верно. Таким образом, нам следует точно установить, где находился Буарак в названные тобой дни.

– Полицию удовлетворило его объяснение о том, что он был сначала в Париже, а потом в Бельгии.

– Знаю, но мы же сошлись с тобой на одной точке зрения относительно алиби: оно легко может оказаться ложным, сфабрикованным. Нам будет лучше перепроверить его.

– Тогда не обойтись без частного детектива.

– Да. Как насчет Ла Туша?

– Разумеется, лучше его нам не найти никого, но он дьявольски дорогой сыщик.

Хеппенстол пожал плечами.

– Что ж теперь поделаешь? – сказал он. – Ла Туш нам нужен, и точка.

– Решено. Я попрошу его встретиться с нами. Скажем, в три часа завтра.

– Меня это время вполне устраивает.

Двое адвокатов продолжали обсуждение дела до тех пор, пока часы не пробили полночь, и Хеппенстол отправился домой.

Мистер Джордж Ла Туш, по общественному мнению, считался лучшим частным детективом в Лондоне. Выросший в этом городе, где его отец держал небольшой магазин книг на иностранных языках, он к двенадцати годам в совершенстве овладел английским и имел чисто британский образ мышления. Но потом, когда умерла его мать-англичанка, семья перебралась в Париж, и Джорджу пришлось приспосабливаться к совершенно иному окружению. В двадцатилетнем возрасте он пошел работать в туристическую компанию «Кук» простым курьером, но затем, выучив в совершенстве итальянский, немецкий и испанский языки, постепенно стал подлинным знатоком Центральной и Юго-Восточной Европы. Через десять лет, устав от бесконечной кочевой жизни, Джордж вернулся в Лондон, где предложил свои услуги известному частному сыскному бюро. Там он сделал настолько блестящую карьеру, что после смерти владельца и основателя фирмы занял его место. Вскоре основной специализацией Джорджа стали дела, связанные с другими государствами, и он вышел на международный уровень, чему во многом способствовала вся его предыдущая подготовка.

Хотя на вид это был совершенно невзрачный человек – низкорослый, слегка сутулый, с землистым цветом лица. В нем невозможно было бы различить сильную личность, если бы не его волевые, резко очерченные черты и темные глаза, отражающие ум и проницательность. Впрочем, годы тренировок позволили ему научиться маскировать даже эти приметы властного интеллигентного человека. Как он на опыте убедился, внешность человека слабого и незначительного помогала в работе, вводя оппонентов в заблуждение. Постоянное любопытство, которое вызывали у Джорджа странные и таинственные преступления, заставило его пристально следить за всеми публикациями относительно мистерии с бочкой. А потому, когда Клиффорд позвонил и попросил его поучаствовать в расследовании в интересах главного подозреваемого, он охотно согласился, отменив несколько менее значительных встреч, чтобы к назначенному времени явиться для беседы с двумя адвокатами.

Когда немаловажный вопрос с гонораром был улажен, Клиффорд рассказал сыщику обо всех известных ему обстоятельствах дела, как и о выработанной ими с Хоппенстолом стратегической линии защиты.

– Одним словом, мы хотим, – подвел итог сказанному Клиффорд, – чтобы вы, мистер Ла Туш, взялись за работу, исходя из предпосылки, что в убийстве повинен Буарак. Нужно точно установить, насколько такая версия имеет право на существование. Полагаю, вы согласитесь, что вопрос касается главным образом правдивости алиби этого человека. Поэтому проверьте его прежде всего. Если в нем не удастся найти изъяна, то Буарак виновен быть не может, а наша стратегия не сработает. И едва ли мне стоит особо подчеркивать, что чем скорее вы снабдите нас нужной информацией, тем лучше.

– Вы поставили передо мной крайне интересную задачу, джентльмены, и если я не преуспею в ее решении, то не по причине недостатка усердия. Насколько понял, на сегодня это все? Я просмотрю переданные мне вами документы и обдумаю, как лучше начать следствие. Затем мне уже ясно, что необходима поездка в Париж. Но я непременно снова встречусь с вами, прежде чем хоть что-то предпринять там.

Ла Туш всегда оставался верен данному обещанию. Через три дня он вновь сидел в кабинете у Клиффорда дома.

– Я проделал необходимую работу над делом, выполнение которой возможно по эту сторону Ла-Манша, – заявил он. – Собираюсь сегодня вечером отправиться в Париж.

– Отлично. Но скажите, что вы обо всем этом думаете теперь?

– Скажу так: пока слишком рано выступать с окончательным мнением, хотя, как я убедился, нам придется очень нелегко.

– Почему же?

– Проблема в уликах против Феликса, сэр. Они весьма убедительны. Естественно, я преисполнен уверенности, что мы справимся со всеми трудностями, но для этого потребуется приложить поистине титанические усилия. Слишком мало аргументов в его пользу, как вы и сами знаете.

– А тот шок, который он пережил при вскрытии бочки? Вы разговаривали с врачом по этому поводу?

– Да. Он подтверждает, что приступ с ним случился подлинный и серьезный, но полагаю, сэр, мы не можем особо рассчитывать на этот факт.

– Странно. Мне аргумент представлялся неоспоримым и крайне важным. Давайте рассмотрим его детально. Основная составляющая часть шока – это удивление. В нашем случае столь сильное изумление могло вызвать только содержимое бочки. Следовательно, Феликс не знал, что в ней находится. Это не он уложил в бочку труп, поэтому, несомненно, невиновен в убийстве. Так?

– Допускаю логику в ваших рассуждениях, сэр. Но вот только любой толковый прокурор камня на камне от нее не оставит, как ни прискорбно. Понимаете, в шоке присутствует больше элементов, чем одно только удивление. Есть ведь еще и страх. И кто-то, несомненно, будет утверждать, что Феликс в большей степени испытал ужас при вскрытии бочки, нежели удивился ее содержимому.

– Но отчего ему было пугаться, если он заранее знал, что лежит внутри?

– Объяснение очень простое, сэр. Дело в том, что он увидел далеко не то, чего ожидал. Он ведь укладывал в бочку тело женщины практически в том же виде, в каком она представала перед ним живой. Но до вскрытия бочки труп пролежал в ней много дней. Он подвергся частичному разложению и приобрел за это время поистине ужасающий облик, совершенно непохожий на прежнюю мадам Буарак. И Феликса обуял панический страх, когда это зрелище открылось его глазам. Кроме того, он, как заявит прокурор, наверняка готовился изобразить изумление, что в сочетании с искренним ужасом произвело столь мощное воздействие на психику.