Сказка четвертая. Про детей Кощеевых - Алёна Дмитриевна

были широки, но отлично затянулись на шнурок. Футболка висела словно парус. Однако это было даже к лучшему: последнее, чего она хотела во время их разговора — выглядеть привлекательно.

Однако уже на кухне Юля поняла, что прогадала. Демьян окинул ее таким взглядом, словно мечтал созерцать такой каждое утро.

Спираль закручивалась всё туже и туже.

— Тебе чай или кофе? — спросил он.

— Чай, — вздохнула Юля. — Дем, послушай…

— Теперь определимся с завтраком. Я могу приготовить…

— Дем.

— …омлет, глазунью, фруктовый салат. Творог есть. И, кажется, где-то оставались хлопья, их Злата ест, когда у меня ночует.

Вот это уже точно было не смешно. А существуют иные сценарии, по которым может развиваться их утро? Что-то подсказывало, что существуют, и как же чертовски невыносимо хотелось их опробовать.

— Демьян! Остановись. Сядь!

И он послушался. Положил на стол ложку, которой зачем-то размахивал, и сел на соседний стул. Выглядел он не то чтобы очень радостным. Очень не хотелось его обижать. И себя тоже. Хотелось на все наплевать, затащить его обратно в постель, после пить чай там же, и пошло оно все… И она бы так и поступила, будь на его месте кто-то другой, потому что на самом деле поступала так довольно часто, но…

— Дем, нам нужно обсудить направление, которое приняли наши отношения.

— И что с ним не так?

— Мы пошли на сближение.

— Зима скоро. Отопление нынче дорого. Так проще будет греться…

— Авдеев!

— Ладно… Ладно. Хочешь поговорить серьезно, давай поговорим. Я больше не буду шутить. Я тебя люблю.

И замолчал. Юле захотелось огреть его по голове чем-нибудь тяжелым. Он совсем дурак или только притворяется?

— Ты меня любишь, — повторила она.

— Да, — просто подтвердил Демьян. — Уже очень много лет. Я молчал, потому что не хотел тащить тебя во всю эту историю с Навью и прочим. И до сих пор не уверен, что имею право это делать. Но… раз уж все приняло такой оборот… Думаю, ты вправе знать и решать.

— Умеешь же ты все испортить, Авдеев, — вздохнула Юля и прикрыла глаза. Сама виновата. Нечего было расслабляться. А теперь иначе не получится. Ладно, она постарается сделать это максимально быстро, ибо безболезненно уже не выйдет. — Тогда приготовься во мне разочароваться, но я должна это сказать, потому что дело действительно во мне, а не в тебе. — Она протяжно выдохнула и уставилась в столешницу. — Значит так. Я терпеть не могу быть одна. И я люблю секс. И не вижу никакого смысла мариновать себя в одиночестве и отказывать себе в плотских радостях только потому, что точно знаю: каждый мой новый мужчина — это ненадолго. Всё дело в том, что я совершенно не умею быть в отношениях. Я позволяю себе влюбляться в каждого из них, это легко. Мне нравятся букетно-конфетные периоды и прочее подобное. Но все это быстро заканчивается, и из всех щелей начинают лезть нюансы. Вот здесь я даю слабину. В том числе, потому что не вижу смысла ради мужчины наступать себе на горло. И, кажется, вообще не умею любить. Зато я отлично умею изгонять мужиков из своей жизни. Почти каждый из них полагает, что ушёл сам. Более того, это получается у меня почти машинально, как-то само собой. Стоит розовым очкам упасть, и я становлюсь истеричной, придираюсь по любому поводу… Знаешь, когда Руслан предложил мне выйти за него замуж, я на самом деле страшно перепугалась. У меня не было веского повода сказать ему «нет». Я согласилась, а потом посидела в одиночестве и представила, что буду с ним день за днем, год за годом. И меня вырвало. Я сделала все, чтобы максимально испортить наши отношения, и чтобы свадьба не состоялась. Год и девять месяцев вместе. Мой рекорд... Так вот. Мне с тобой очень хорошо. И вчера мне было потрясающе. Прям как никогда. Но как бы мне не хотелось всё это повторить, я не готова поставить под удар двенадцать лет нашей дружбы и потерять тебя ради секса и призрачной возможности стать с тобой ближе, чем мы уже есть. А это неизбежно случится, если мы перейдём эту черту. Когда держишь человека на расстоянии, проще контролировать происходящее и себя. А когда всё время рядом… Я не смогу. Я пробовала. Не выходит. Мне уже не двадцать, Дем. Я уже всё про себя поняла. Вот теперь можешь думать обо мне, что хочешь. В том числе, что я шлюха. Может быть. Но если я потеряю тебя, то я потеряю единственного по-настоящему родного мне человека. И вот тогда я действительно стану одинока. Всё. Я всё сказала.

Демьян смотрел на нее, приподняв бровь, и в лице его читалось что-то грустное. Разочаровался?

— Дем, — попросила Юля. — Только не молчи. Бей сразу.

— Я думаю, — вздохнул он, — что глубоко в тебе сидит маленькая девочка, которую бросили родители и которая очень хочет на ручки. И она закатывает истерики, чтобы убедиться, что очередные ручки окажутся надежнее и никуда не денутся. Что её просто любят. Безусловно. Так вот, Юль, мои ручки всегда к твоим услугам. Даже когда ты будешь кричать и топать ногами. А с Русланом тебе было надежно, но скучно. Уж давай признаем, от него зевать хотелось. И тебя вырвало от невозможности смириться с этим "скучно". Но со мной-то тебе весело, разве нет?

Что? Вот это было действительно больно. Потому что в цель? Кто ему дал право копать так глубоко? Она не для этого это все рассказала.

— Это что за сеанс психотерапии на дому? — нахмурилась Юля.

Демьян пожал плечами.

— Отец требовал, чтобы я ходил вольнослушателем на лекции по психологии. И до сих пор то и дело заставляет слушать какие-то курсы. Как ментальный маг и немножко правитель я должен во всем этом хоть чуть-чуть разбираться.

— Дем, — позвала Юля. — Я только что сказала тебе, что я законченная эгоистка с кучей тараканов.

— Тогда мне придётся побеседовать с каждым из твоих тараканов. Мы можем выбрать для них кушетку поудобнее. Но тут есть и положительный момент. Ура! Все эти годы я не зря изучал психологию!

Нужно было сдержаться, но не вышло, и Юля рассмеялась.

— Ты ненормальный…

— Да. Я такой. Ты будешь со мной встречаться? Или как правильно сказать? Не соблаговолите