Зов издалека - Оке Эдвардсон

— О’кей.

— К сожалению, никто не может этого подтвердить — я живу один. Но у меня нет привычки кататься по ночам на машине. Я и днем-то вижу неважно.

— А где машина? — спросил Хальдерс.

— В пятницу отвез в мастерскую. Потекло масло. Вон, посмотрите, на дорожке… Сначала чуть-чуть, потом больше и больше.

— Когда вы отвезли машину?

— В пятницу. Хотел сам посмотреть… но уже не могу работать под днищем. Голова кружится.

— Но вы сказали, что вчера вас не было дома.

— Да, и что? Это допрос?

— Нет… я просто спросил. Вы живете, как бы это выразиться… на отшибе. Сюда без машины не доберешься.

— Ясное дело, пешком идти с автобуса — ноги отвалятся. У меня для таких случаев есть мотоцикл. Стряхнул пыль, колеса привинтил, заправил — и вперед. Хотите посмотреть? В сарае стоит.

— А где машина?

Георг Бремер назвал мастерскую. Анета записала адрес.

— Это довольно далеко.

— Зато цены человеческие, — сказал Бремер. — Так что иногда приходится терпеть неудобства.

— Значит, вы звонили и в другие мастерские?

— Да нет… через знакомых. Даже через знакомых знакомых.

— А где живут ваши ближайшие соседи?

— А вы их тоже будете допрашивать?

— Нет… просто не вижу домов в округе.

— За лесом в конце дороги… Но я, как вы сказали, и в самом деле живу на отшибе. Есть еще хутор в нескольких километрах, но там люди только летом… С прежним владельцем я был хорошо знаком, а с новыми… здороваюсь пару раз в год.

— Так что шум вас не беспокоит, — констатировал Хальдерс.

— Разве что самолет пролетит.

Свен-Андерс Борг открыл дверь, опираясь на костыль.

— В футбол играл? — спросил Рингмар.

— Если бы… — Свен-Андерс с отвращением посмотрел на левую ногу. — Кровообращение ни к черту… Будет так продолжаться, говорят, придется ампутировать. Жуткая перспектива.

— Не преувеличивай, Свенне…

Старый следователь пожал плечами — думай как хочешь.

— А теперь вернемся к не менее жуткой реальности, — сказал он. — Заходите, парни.

Они прошли в гостиную. Давно не мытые окна открывались в сад, в лучах солнца роились серебристые пылинки. Пахло табаком и жареным луком. Где-то слышалось радио. Борг тяжело опустился в кресло под окном.

— Садитесь, ребята.

Рингмар открыл было рот, но Свен-Андерс предостерегающе поднял руку.

— Я помню этот случай… Кошмар для сыщика. Сначала ничего, а потом как посыпалось… успевай только мячи отбивать.

— Мы как раз говорили об этом по дороге.

— Знал бы я… ясное дело, дал бы о себе знать. Может, и соединил бы это имя… Хелена… с фамилией. Делльмер.

— Делльмар, — поправил Винтер.

— Да, Делльмар. Но вы же молчали.

— Не успели. Мячи отбивали, как ты выразился.

Борг вздохнул, посмотрел на потолок, потом на Рингмара.

— Дело было вот как… Мы слышали эту историю с подброшенным в больницу ребенком… а про мать говорили с самого начала. Делльмар, да… У нее уже было прошлое. Вы знаете, конечно, что она есть в регистре. Стали искать, а ее и след простыл. Ни в квартире во Фролунде, ни в Гетеборге… нигде. Verschwunden.[26]

— Значит, с тех самых пор она числится пропавшей, — сказал Рингмар. — И никогда никаких следов не находилось?

— В каком-то смысле следов было хоть отбавляй… Они там наследили дай Господи.

— Значит, ее идентифицировали в связи с ограблением, — произнес Винтер. — Насколько надежно?

Борг посмотрел на Винтера, словно этот молодой хлыщ специально задал вопрос на засыпку. Он ушел на пенсию еще до того, как Винтер стал комиссаром. И слава Богу. Настоящий комиссар не должен быть моложе пятидесяти. Посмотрите-ка на него. Одежда… ну еще ладно, но прическа! Он же не поп-группой руководит, в конце концов.

— Насколько надежно? — повторил он вопрос. — Об этом спрашивай датчан… Да нет, у нас, помню, никаких сомнений не возникало. А надежно… В нашем деле, как у докторов, стопроцентной надежности не бывает. Но… не думаю, чтобы можно было еще что-то сделать. Видеонаблюдения тогда не существовало… но двое или трое банковских служащих видели машину и видели женщину. Она повернулась или что-то… В деталях я уже не помню, посмотрите сами в материалах.

— Обязательно, — сказал Рингмар.

— Но помню, что ее видели. А когда мы… датчане, то есть… начали раскручивать это дело, выяснилось, что ее видели и до этого. За несколько дней…

— А как вы связали Бригитту Делльмар с ограблением? — спросил Винтер. — Только из-за ребенка?

— Отчасти да. Это было решающим. Но мы поступили традиционно — как только из Дании пришел сигнал, начали ворошить наших местных знаменитостей. А она тоже числилась в списке… не в начале, конечно, не самая отпетая, но все же. А тут запрос из Сальгренска…

— А вы уже знали, что при ограблении видели ребенка?

— Конечно. В рапорте все было, но… главное, когда девчушку объявили в розыск, ее опознали соседи. Дочка Бригитты Делльмар.

— Понятно, — кивнул Рингмар.

— Конечно, чтобы связать ее с ограблением, потребовалось какое-то время… фотографии, свидетели…

— Естественно, — опять покивал Рингмар.

— А она исчезла. Бригитта то есть… Свои же убили.

— Что? — Рингмар побледнел.

— Убили, говорю. Или запугали до полусмерти. Есть еще вариант — умерла от ран, полученных при ограблении. Вполне могла быть ранена.

— А почему полиция так быстро оказалась на месте? — спросил Винтер.

— Почему? А вот почему… Что-то там случилось с системой охраны, которая вдруг сработала еще до того, как все разыгралось всерьез. Довольно странная история… короткое замыкание или кто-то из служащих… не могу сейчас сказать, какая-то техническая примочка. Это вы лучше у датчан спросите. Как бы там ни было, патруль прибыл в самом начале представления, а все остальное — история. Довольно поганая, между нами, девочками, история.

— Ты хочешь сказать, что ее могли убить партнеры по ограблению?

— А почему бы и нет? Двое ушли, она с ними. При деньгах, как вы понимаете, по-моему, семь или восемь миллионов… Потом подбросили ребенка… какие-то границы даже у них есть. Не знаю… Знаю только, что она не сама пришла. У вашей же, новой… как ее… Хелены… тоже был ребенок?

Рингмар кивнул.