Последний дракон - Лина Тимофеева

— Ты о чем говоришь-то? — не выдержал затянувшихся самобичеваний Вепрь.— Кто дураком-то оказался? Какие заклинания?

— Был у нас в деревне один. Говорил про сильфов — что заклинания они знают и так Младшим глаза отвести могут, что не то что море увидишь, но и родную маму не признаешь. Вот мы под такое проклятие и попали. Думаете, мы в песках у моря валяемся.— Нырок поднял голову, обвел странным взглядом компанию и хрипло захохотал.— Дурачье! Мы ведь на берегу Теплого озера лежим. А гарпии над нами летают. Не было никакого города, ни поединка, ни моря! Ни лачуги, ни хранителей этих немых! Мы просто с ума сошли, вот и все!

— В тенек бы его,— озабоченно и полувопросительно обратился Тирм к наставнику, но Тар только покачал головой.

— Все равно нужно идти вперед,— подал голос наместник.— Даже если не веришь в то, что мир настоящий. Иначе — верная смерть. Армаг говорил мне о предназначении — никто не знает, в чем оно. Хранители тоже не знают этого. Но я не верю, что наше с вами предназначение — умереть на вонючем берегу вонючего озера и стать обедом для каких-то вонючих гарпий или другой Нечисти. Не дождутся они! Кто думает иначе, может останься тут. Но мне есть за чем вернуться в Гору девяти Драконов, и я это сделаю, несмотря ни на каких сильфов, гриффонов или обезумевших бессмертных. Все, кто думает так, пойдут со мной. Насильно тащить никого не будем. Тирм, отпусти меня.

Ожидающие обменялись взглядами, и Тирм освободил наместника. Он, не глядя ни на кого, поднялся с песка Вепрь осторожно отпустил Кифра, впрочем, тот не бросился на Хельви и принялся тщательно отряхивать налипший песок с колен. Нырок лежал еще несколько минут под палящим солнцем, потом приоткрыл глаза, посмотрел на мрачных товарищей, вздохнул и тоже встал на ноги, Через мгновение сумки были вновь перекинуты за плечи, и отряд зашагал между дюнами в тщетном поиске спасительной тени. Ни деревца не было видно вокруг, ни большого камня. Впрочем, тени Черных гор еще не встали над горизонтом, и это означало, что путь по пустыне предстоял долгий.

— Жаль, что у рыбаков, то есть у хранителей не нашлось ни одной карты,— виновато сказал наместнику Тар.— Похоже, что развалины города и море очень древние. Но самое печальное, что нам придется теперь идти вслепую. Мне это не очень приятно, поверь на слово.

Хельви молча кивнул. После едва не состоявшейся драки с Кифром он вел себя крайне настороженно. Наместник был вспыльчив, но отходчив, и об этом знал каждый фермер в Западном крае. Тем более его напугала собственная решимость перерезать молодому воину глотку в том случае, если он все же решится напасть. Словно кто-то нашептывал ему слова и мысли, до которых он сам, как искренне верил Хельви, никогда бы не додумался. Поговорить бы об этом с Шшш, вздохнул он. Армаг бы точно все разъяснил.

Хельви усмехнулся — а ведь еще совсем недавно он полагал, что армаги —это деревья! Впрочем, хранитель пояснил, что доля правды в этом есть. Некоторые хранители, опекавшие в основном обитателей леса, частенько принимали облик могучих, старых деревьев. И случайному путнику в голову не приходило, что он видит перед собой не просто древнюю ель или березу, а божественного опекуна,— так армаг был ближе к своему племени. Поэтому украшать священные деревья — давняя традиция, которую завели еще тогда, когда армаги были полны сил и жизни. И все-таки неужели хранители погибнут и весь прекрасный мир уйдет вслед за ними?

Отряд с трудом преодолел очередной перевал, и странная картина открылась глазам воинов — песок заканчивался. По крайней мере, дальше его видно не было. Бойцы стояли на последнем песчаном гребне. Земля вокруг была усыпана мелкими желтыми цветами. Этот естественный ковер расстилался на много шагов вперед, полностью покрывая ближайшие холмы. Ни одного дерева не росло среди странных цветов, но, то ли потому, что земля нагревалась меньше, то ли от испарения, которое шло от растений, казалось, что идти здесь будет попрохладнее. Тар сделал знак, и бойцы начали осторожно спускаться вниз, сминая ароматные бутончики.

— Не нравится мне это. Уж лучше бы дальше по песку идти,— отплевываясь песчинками, заметил Вепрь.— Что скажешь, Тар? Тебе знакомы эти места. Могу спорить на свой Меч королей, который пока что находится у водяника, что ты тут впервые.

— Ты прав. Ничего подобного я не видел даже на императорских картах. Я уже не говорю о тех местах, где нам довелось побывать,— ни о разрушенном городе, ни о море, ни о лачуге со странными рыбаками на берегу. Хорошо бы составить карту этих мест для будущих походов. Жаль, что у нас нет с собой ни чернил, ни пера. Я бы с удовольствием занялся этой работой. Впрочем, может, когда-нибудь в будущем я смогу начертить план этой территории. А потом отдам свои рисунки лучшим белошвейкам, чтобы они вышили карты на шелке.

— У тебя еще и бумаги с собой нет. И дубленой кожи тоже. На чем бы ты начал рисовать? — встрял в речь Ожидающего Нырок.

— Ну, может быть, срезал бы несколько полос кожи У тебя со спины,— невозмутимо предположил Тар.

Тот поспешно отвел глаза. Вепрь хмыкнул шутке своего приятеля, которая целиком и полностью отвечала представлениям алхина о том, что такое настоящее чувство юмора. Только Кифр предпочитал не вмешиваться в беседу, отрешенно глядя себе под ноги. Хельви, который с усмешкой слушал о мечтах Тара и его перепалку с Нырком, отметил про себя, что поведение Кифра нельзя объяснить простой неприязнью к человеку. Больше всего это было похоже на наведенное колдовство. И птица, как назло, улетела, подумал он. Как бы не пришлось на ночь связывать молодого воина по рукам и ногам.

— Мы, конечно, не имеем возможности сейчас рисовать карту,— обратился он к товарищам.— Но дать имя незнакомому морю все же нужно. Потому что даже если это море и было известно нашим далеким предкам, но именно мы открыли его во второй раз — после стольких лет забвения. Предлагаю название — Море армагов. По-моему, звучит красиво. И хранителям будет благодарная память. Они ведь не только помогли когда-то нашим народам подняться на ноги, они и нас в путь снарядили. Что бы мы делали без их воды и рыбы.

Предложение наместника вызвало небольшой спор. Нырок заявил, что раз уж морю дано имя, то и волшебные развалины не худо было бы как-нибудь обозначать. На замечание Вепря о том, что город царей уже имеет имя, альв разумно ответил, что море тоже когда-то было не безымянным, а тем не менее Хельви дал ему название. В результате после получасового обсуждения сошлись на том, что город царей будет называться Городом драконоборцев — в честь подвига невольных участников турнира, которым удалось уложить мерзкую тварь. Стена, отделявшая город от моря, стала Большим белым валом. Песчаное побережье Моря армагов нарекли Мертвой полосой. А холмы, заросшие желтыми цветами, по предложению Нырка, назвали Золотыми холмами.

— В Золотых холмах лично мне не хватает золота,— заявил Вепрь.— А представляешь, сколько алхинов можно ввести в заблуждение таким названием? Не дай Оген, эта карта когда-нибудь попадет в руки людей из королевства Синих озер. Они живо тут все перекопают в поисках неизвестных кладов и сокровищ Младших. Объясни им, что под золотом ты имел в виду не металл, а дурацкие, цветочки.