Последний дракон - Лина Тимофеева

— Что за глупости, ты же знаешь меня давно — я альв. Но я почему-то чувствую, что он не врет,— неуверенно добавил Кифр.

— Сбывается предание,— продолжил утес— Никто не сможет помешать исполнению завета, который дали любимые дети богов.

Ты не можешь быть армагом,— медленно произнес Хельви.— Все хранители давным-давно потеряли силу. Они доживают последние дни в жалкой лачуге на берегу моря и ловят рыбу, чтобы прокормиться. Они не знают никаких языков, кроме как языка своего племени.

— Тот, кто потерял силу, обретет ее вновь, но это будет совсем другая сила. Так сказали сильфы, которые уходили вслед за богами. Уничтожив хранителей, они поняли, что допустили огромную ошибку — оставили племена без покровителей, и те начали вырождаться. Прекрасный мир, созданный богами, был обречен на погибель. И тогда сильфы придумали завет. Им удалось воскресить меня— армага племени драконов, убитого в самом начале противостояния с любимыми детьми богов. Они наделили меня способностью разговаривать на любом языке, который когда-либо звучал под этой луной, и одарили бессмертием. Отныне я превратился в глашатая завета и должен был следить за его исполнением. Долгие тысячи лет я ждал на этой горе возвращения своего названого брата и теперь готов вернуть свою силу, навеки погребенную под синими волнами этого проклятого колодца. Да исполнится завет любимых детей богов!

— Хороший мой, давай по порядку,— вкрадчиво перебил пафосную речь незнакомца Вепрь.— У меня от холода зуб на зуб не попадает. Если ты готов вернуть себе силу, то тебе нетрудно будет немного разгрести снег и разложить костер? Иначе завет сильфов все-таки не исполнится, потому что мы превратимся в льдышки. Мы же не каменные! Тар, не стой столбом — замерзнешь. Кифр, хоть ты ему скажи!

— Моя сила вернется ко мне только после того, как я найду ключ, утопленный на дне колодца богини Зорь,— загудел утес— Но тот, кого вы называете Кифром, уже Бполне может распоряжаться своей силой армага. Правда, сильфы говорили, что она будет несколько иной, чем Раньше. Но, я думаю, растопить для своих друзей снег он все-таки сумеет. Золотая птица Фа будет ему порукой.

— Ничего не понимаю.— Нырок обернулся к Кифру._ Ты что, можешь растопить этот ледник? Если да, то поторопись, пожалуйста.

Кифр, удивленный словами незнакомца не меньще чем его товарищи, вопросительно посмотрел на птицу сидевшую на его руке. Она крякнула, взмахнула широкими золотыми крыльями и взмыла в прозрачное синее небо. Перья ее так ярко блестели в свете солнца, что следить за полетом птицы Фа Хельви не смог. Зато Кифр не отрывал взгляда от золотой тени. Вдруг он раскинул руки и запел. Только слова песни были не из языка Младших или людей. Только утес закряхтел, раскачиваясь в такт удивительному мотиву. Земля задрожала, сугробы, покрытые ледяным настом, содрогнулись и с оглушительным треском покатились вниз. Правда, ни один снежок не упал в заколдованное озерцо, в котором стояли изумленные бойцы. Армаг, который принял облик утеса, тоже устоял. Окруженная облаком снежной пыли лавина с грохотом устремилась вниз с горы, в зеленую равнину. Голая скала засверкала на солнце матовым черным камнем.

А Кифр продолжал петь свою странную песню. И Хельви увидел, как из-под камня навстречу солнцу пробиваются тысячи тоненьких былинок. Они сплетались между собой, окутывали черную скалу. Легкое потрескивание слышалось над вершиной Праведника. Через несколько минут плотный зеленый ковер уже оплетал холодный камень. Несколько молодых елочек вытянулись из-под земли у самого берега божественного озера и на глазах путников устремились верхушками в небо. Золотая птица Фа, сделав очередной круг, приземлилась на толстую ветку одного из деревьев. Кифр опустил руки и замолчал, потрясенный собственным могуществом не менее товарищей.

Хельви, которому не случалось еще наблюдать чудеса такого масштаба, осторожно вышел из воды и ступил на траву, пестревшую крупными красными цветами. Он вдохнул их аромат и только тогда окончательно убедился в том, что это не сон. Спутники наместника последовали за ним. В колодце богини Зорь остался стоять один только Кифр. Он не казался уставшим, но его лицо приобрелостранное выражение, как будто принадлежало оно не молодому воину-альву, а какому-то древнему и могущественному существу. Его блестевшие глаза и глубокие морщины невольно напомнили Хельви одно ужасное существо, встретившееся ему на пути во время его первого появления в империи, но наместник тут же отогнал эту мысль. Черный колдун мертв, сами сваны, которые называли своего повелителя Стражем, подтвердили это. Тем не менее в силе Кифра не приходилось сомневаться. Неужели он и впрямь стал богом?

— Нет, богом он не стал,— зашумел хранитель, который прочитал мысли Хельви столь же легко, как и его собрат в лачуге у Моря армагов.— Он просто понял свое призвание и отныне будет армагом золотых птиц Фа. Эти горы давно соскучились по их клекоту. Новые хранители придут, чтобы воскресить этот мир, и никто не сможет противостоять их силе, потому что она будет идти не от божественного источника, а от самой природы. Так завещали сильфы. Клянусь своей бородой, вы еще доживете до тех времен, когда стаи золотых птиц Фа будут летать на морское побережье зимовать, а по весне возвращаться обратно к этим вершинам. Новый хранитель возродит свое племя.

— Он останется здесь? — осторожно спросил Нырок.— В столице ему небось отвалят немало золота за птенцов таких красивых пичуг.

— Армагу нет дела до ваших богатств,— величественно прошумел утес— Он останется тут и не будет нуждаться ни в пище, ни в воде, ни в тепле. Он будет жить в этом мире так долго, пока последняя птица Фа не погибнет. Конечно, он должен сделать добровольный выбор в пользу такой жизни, однако, уверяю вас, он проживет ее с гораздо большей пользой и познает больше тайн, чем вы все, вместе взятые.

Словно подтверждая эти слова, золотая птица сорвалась с неба и села на воду у самых ног Кифра. Он нагнулся обхватил обеими руками птицу и поднял ее, прижимая к груди. Затем он сделал шаг по направлению к берегу, второй, третий, но, как только его нога коснулась травы, фигура альва с птицей Фа в руках исчезла из глаз бойцов. Он просто растворился в ароматном воздухе вместе со своей ношей.

— Он сделал выбор и больше никому не должен, в том числе и вам,— торжественно прогудел утес— Теперь у него появились другие заботы.

— Очень любопытно,— проворчал Вепрь.— А мы, стало быть, можем со спокойной совестью помирать прямо тут, на горе. Нового армага наверх притащили, птицы Фа осчастливлены до конца времен. Или ты остался тут, чтобы показать нам кратчайшую дорогу вниз?

— Нет, я остался тут, чтобы найти свой ключ. После этого проклятие, наложенное когда-то давно сильфами на мое племя, падет и я вновь смогу расселить в этих горах драконов. Разве это не прекрасно? И клянусь своей бородой, если вы поможете мне в поисках, я отплачу вам добром. В отличие от нового хранителя, я буду вам обязан. Мой ключ на дне проклятого озера отравляет эти воды моей волшебной силой, потому что она не может быть применена никаким другим существом. Всякий испивший из колодца умрет.

Хельви, Вепрь и Тар быстро переглянулись. Возможно, армаг и впрямь сумеет возродить дракона, а его-то они и ищут, чтобы вернуться в столицу, подумал наместник. Тар, который был готов снять проклятие с прекрасного озерца и вернуть его в рощи богини Зорь у подножия Черных гор, коротко кивнул, присоединяясь к Хельви. Вепрь пожал плечами. Ему было не до конца понятно, как именно собираются его спутники отбить у огромного утеса-армага вожделенного дракона, если он все же появится, но он надеялся на удачу Хельви, которая пока не подводила последнего. Нырок открыл рот, чтобы что-то сказать вслух, но Тирм легонько стукнул его по плечу, и альв промолчал, поняв, что спутники что-то задумали.