Победителей не судят - Владислав Колмаков

А вот Арташес снова смылся от расплаты. Он со своими телохранителями и небольшим числом воинов успел запереться в крепости на холме в центре города. Штурм, предпринятый с налету, не увенчался успехом, и Саня пока запретил атаковать последнее прибежище самозваного армянского царя. По его приказу армейские инженеры развили бурную деятельность и через два часа собрали три требюшета на городской площади перед крепостью.

После недолгого раздумья Громов предложил защитникам крепости сдаться и выдать Арташеса, пообещав им взамен жизнь и свободу. К чести армян стоит сказать, что они с негодованием отвергли это предложение. Громов уважал храбрых людей и не любил предателей, поэтому он очень не хотел их убивать. Ведь эти храбрецы пошли за Арташесом, они остались верными ему, и не их вина, что их лидер так облажался.

Потом требюшеты открыли огонь, и падение крепости стало лишь вопросом времени. Через два часа все было кончено. Стены старой крепости не смогли выдержать обстрела и были пробиты во многих местах. Затем союзные армяне под командованием Аршама, сына Ксеркса из рода Ервантидов, ринулись в образовавшиеся проломы.

Вообще-то, Лиск со своими галатами хотел первым ворваться в крепость, но тут заспорил Аршам. У него и его людей были свои счеты с мятежниками. Союзники рвались в бой. Разгорелся нешуточный спор, который решительно пресек Громов.

– Пусть крепость берут наши армянские союзники, но Арташес должен остаться в живых! Мы его будем судить! – заявил главный царский стратег, строго взглянув на спорщиков.

Лиск разочарованно вздохнул, но все же пожелал удачи Аршаму и его воинам. А Аршам благодарно кивнул и стремительной походкой направился к своим людям.

– И помни, он нужен мне живым! Очень тебя об этом прошу! – прокричал ему вслед Саня.

– Не знаю, смог бы я выполнить твой приказ? Ведь этот Арташес убил отца нашего улыбчивого союзника. Я бы на его месте наплевал на все твои приказы и самолично прирезал гада! – задумчиво пробормотал Лиск, глядя вслед удаляющемуся потомку армянских царей.

– Вот и посмотрим, как он выполняет приказы! – вздохнул Громов и отвернулся.

Защитники крепости продержались недолго. Хотя они дрались ожесточенно, но численное превосходство и ярость нападавших сделали свое дело. Никто не просил пощады и не давал ее. Скоро все было кончено. Люди Аршама быстро прикончили всех противников, наслаждаясь своей местью.

Саня еще размышлял, какое наказание придумать для Аршама за убийство Арташеса, но тот приятно удивил его. Из пролома в крепостной стене появилась запыленная группа людей. Впереди быстрым шагом шел Аршам. Его доспехи были в трех местах помяты ударами вражеских мечей. В руке был зажат короткий меч, с которого на землю падали рубиновые капли крови. За ним следовали двое его воинов, которые волокли окровавленного третьего. Этот третий был довольно высоким и коренастым мужчиной средних лет с роскошной черной кучерявой бородой, в изрубленном позолоченном чешуйчатом доспехе.

– Глотка Аида! Это же сам Арташес! – узнал подранка Аристолох, который стоял рядом с Саней. – А наш-то армянин не такой уж неуправляемый, как кажется с первого взгляда!

– Я выполнил твой приказ, главный стратег! Самозванец схвачен моими людьми, как ты и приказывал! – порывисто произнес Аршам и, повернувшись, кивнул своим людям.

Те поняли его кивок и шустро уронили на землю застонавшего лидера мятежников. Тот упал лицом вниз, но как-то сумел перевернуться и лечь на спину. Самозваный армянский царь облизал разбитые губы и обругал Аршама и всех его родственников по-армянски. Аршам вспыхнул и шагнул к нему, поднимая меч. Арташес улыбнулся, смотря на подходящего противника.

– А ну стоять! Он ведь именно этого и хочет! Уйти быстро и легко, умереть, как воин от меча! Но мы не дадим ему такой возможности! Мы будем его судить как предателя, вора и грабителя! И наказание он получит соответствующее! – проревел Громов.

Улыбка самозванца потухла, и он злобно зыркнул в сторону Сани. Саня выдержал ненавидящий взгляд Арташеса и усмехнулся.

«Неужели все кончилось? Враг повержен и войне конец!» – промелькнули в голове Громова веселые, шальные мысли. Саня чувствовал, как его распирает неожиданная радость. Как человек военный, не раз глядевший в глаза смерти, он всей душой стремился к миру. Недаром какой-то полководец двадцатого века говорил, что никогда не сможет понять цену мира тот, кто ни разу не находился под пулеметным огнем.

Однако всю идиллию разрушил приближающийся топот копыт. На площадь перед крепостью влетел запыленный всадник в позолоченных доспехах царского телохранителя. Он умело осадил коня и изящно спрыгнул на землю.

– Наш царь Селевк призывает к себе главного царского стратега Александра! – громко доложил царский гонец и поклонился Сане.

– Что случилось? – встревожился Громов.

– Царь пришел в сознание и тут же захотел увидеть вас! Я с трудом нашел вас в этом городе! – четко ответил царский телохранитель.

* * *

Когда Саня ворвался в царский шатер, то понял, что опоздал. Возле царского ложа застыли царские советники и стратеги с опущенными головами. Придворный медик Асфалион стоял с бессильно опущенными плечами и грустно смотрел на рыдающую над телом брата Клеопатру.

Молодой царь умер незадолго до прихода Громова. Он пришел в сознание и тут же потребовал позвать к нему главного царского стратега Александра. Потом он опять потерял сознание и больше не приходил в себя. Умер юноша без мучений и страданий. Просто в определенный момент сердце молодого правителя перестало биться. Асфалион ничего не смог поделать против этого. Он и так уже совершил чудо, продлив жизнь молодого царя еще на день.

Саня посмотрел на остывающее тело своего царя, брата и друга. Он уже никогда не узнает, что же хотел сказать ему этот мальчик, которому так рано выпала непосильная ноша быть правителем. Александр часто за свою жизнь видел, как умирают люди, но смерть Селевка что-то надломила в его душе. Как будто часть сердца вырвали из груди. Он с трудом сдержал подступающие слезы и, подойдя к ложу, обнял рыдавшую жену. Затем он начал ее успокаивать, шепча что-то на ухо и поглаживая ее по голове. Потом он бросил вопросительный взгляд на царского медика.

– Я сделал все, что мог! Теперь он уже пирует с богами! – скорбно произнес Асфалион, разводя руками.

Молчание в шатре затянулось, как вдруг на плечо Громова легла рука.

– Какие будут приказания, мой царь? – раздался уверенный голос Деметрия.

Саня резко обернулся, чтобы сказать своему другу пару ласковых, но замер, придавленный неожиданной панической мыслью. Теперь он царь огромной державы Селевкидов!!

Первым его порывом было желание выскочить из шатра и, взлетев на коня, рвануть куда глаза глядят. Конечно, он накануне в разговоре с умирающим Селевком дал согласие быть его наследником, но тогда до конца не верил, что молодой царь умрет и ему – Сане Громову – придется самому стать царем. Швырнуть корону на пол и уехать подальше на край земли, где все оставят его в покое.