Бродяга, Плутовка и Аристократ - Александр Фарсов

Нат её раздражала не меньше. Отец и мать во всём потакали Натали, напрочь забыв о нуждах младшей дочери. Она для них была «неудачным опытом». Это чувство ущербности девочка прочувствовала во время одного из разговоров, и суть его озлобила её ещё сильнее… как на Натали, так и на Гришу.

Это был вечер. Натали и Ракшаса сидели в гостиной подле камина и попивали чай. То был излюбленный напиток Ракшасы, к которому пристрастилась и старшая дочь. Они в целом были похожи, не столь внешне, сколько по характеру. Натали была такой же хитрой, она переняла у матери умение добиваться своего любыми способами. Ракшаса была отнюдь не глупа, правда, ум её заключался не в политики или других науках, он заключался в манипуляции. В этом она обошла даже своего мужа. Семья женушки была побочной ветвью рода Галланд. Она приходилась Симону троюродной сестрой. А девичья фамилия Ракшасы — Дир Галланд.

«Кол» — это фамилия рода, которая отсылает к членству в главенствующей семье. Вторая же фамилия «Галланд» — фамилия семьи, удостоверяющая принадлежность к одной из ветвей. Галланды, как и все благородные семьи, кроме Флок Гильмешей, имели множество ответвлений ниже их по статусу. Нередки были случаи, когда высшие семьи могли быть роднёй по одной из ветвей. Так семьи Зайн Такира и Кол Галланды являются родственниками по линии матери Симона, которая была троюродной сестрой жены брата Такеды. Свадьба членов одного рода была обычной практикой среди аристократов. Их семейные древа крайне спутаны и для того, чтобы разобраться в них каждая семья имеет собственную генеалогическую книгу.

— Как успехи Григория? — спросила Ракшаса.

— Как и ожидалось на высоте. Папеньке не приходится надрываться, чтобы обучить его наукам. Только вот…

— Только вот что? Не юли Натали и не жмись, я тебя не так воспитывала.

— Только вот характер Гриши очень хлипенький, мама. Серьезные решения принимать он не может. Эта женщина. Розалия… его очень избаловала своей нежностью.

— Ах, Розалия. Сколько воспоминаний.

— Вы были подругами? — проявила интерес Нат.

— Ох, нет, что ты. Мы друг друга ненавидели. Дрались как кошка с собакой. Волосы драли, помню. Она мне однажды выбила зуб, а ей все руки перекусала до этого. Как вспомню жуть просто, — проговорила она, улыбаясь.

— Но рассказываешь с такой теплой ностальгией, маменька.

— Конечно. Те времена были по-своему чудесны. Мы с ней были знакомы ещё со школьных лет. Её папа, Пьер, был дружен с твоим дедушкой Густавом, поэтому с детства мы водились все вместе. Ходили в одну школу, играли. Кстати Симон и Розалия были знакомы, кажется, лет с восьми. Тоже нормальной дружбы не сложилось.

— Между ними была вражда?

— Скорее, противостояние на полу-дружеской основе. Одно время я вовсе думала, что они крутят роман. Уж больно близки были. Но она была всегда такой идеалисткой и высказывала скверные идеи. Немудрено, что мальчик такой… слабый.

— Всяко лучше Кости. Я боялась, что Кол Галланды получат ужасного наследника в его лице. Но с приходом Гриши сердце моё успокоилось, — говорила Нат, отпивая из чашки.

— Не рано ли ты его во главу ставишь?

— Я вижу в нём небывалый потенциал. При должной обработки, он станет прекрасным главой.

— Ты хотела сказать инструментом, милая.

— Хи-хи, что ты маменька. Я горячо люблю нового брата. И стыдно признаться куда сильнее, чем Костю или Марию.

— Ах, и не говори, — ответила Ракшаса, раскинув руки, — толку с них никакого. Ни в учебе не преуспели, ни в чём-либо другом. Я тоже рада, что Симон решился усыновить Григория… он приятный мальчик. Вместе с тобой Кол Галланды будут на высоте.

— Да будет так! — поддержала Натали.

Мария стояла за дверью и всё слышала. Её обуяла злость, а сразу за ней последовала печаль. Она всю свою жизнь старалась быть достойной своей старшей сестры, пусть и была обделена талантом. Жизнь обратилась в прах в одночасье. В семье Кол Галландов любовь достаётся лишь избранным, коим девочка не являлась. Прошлая цель перестала что-либо значить, так как мысль, что семья не принимает её, разорвала детскую душу на части.

«Вы говорите, я ущербна… говорите, нечета сестре. Слепые дураки! Вы заменили меня ею… и им. Григорий. Только появился и отнял всё у меня и брата с такой легкостью. Нет, ты отрезал даже возможность получить желаемое признание. Как ты отобрал моё по праву рождения, так и я поступлю с тобой… я превращу твою жизнь в череду страданий, которые пережила сама».

На следующее утро Костя решил попросить отца о просьбе. Он волновался, испытывал благоговеющий страх перед родителем, потому что уважал. Симон был для него авторитетом, символом аристократа, который и мыслит, и выглядит изящно. Он хотел быть таким же, однако природа не дала ему ни красивой внешности, ни ума, ни силы воли. Поэтому эту пустоту внутри мальчик заполнил своим хобби, которое называл искусством будущего времени. Оно придавало ему чувство собственной важности среди своей выдающейся семьи. «Непризнанный гений» в его голове это звучало красиво.

— Отец, — издал он скромно, войдя в кабинет. — Отец…

— А? Да, что такое? — ответил, не отводя взгляда от документов. — Давай быстрее я занят.

— У нас собрание в школе на недели… и-и я подумал, что ты мог бы прийти. Ради меня…

— О чём ты говоришь? Для таких мелочей есть гувернер. Если это всё, то прошу меня не беспокоить.

Костя расстроился, собирался уже уходить, как Симон его остановил.

— Подожди секунду, — попросил, наконец взглянув на сына. — Ты же в одном классе с Григорием? — тот кивнул. — А что будет обсуждаться на собрании?

— Кажется, успеваемость и успехи учеников. Так… ещё профессиональная предрасположенность.

— Хм, в таком случае я приду.

— А как же гувернер?

— Дело всё-таки касается моих сыновей. Мне стоит явиться как приличному человеку.

Костя покинул кабинет весь красный, настолько сильно задели его эти слова.

«Значит, как я, так сразу гувернер. А как безродыш, так сам явится. Да кем этот Гриша себя возомнил? Грязный, отвратный зазнайка. И чего отец в нём нашел?? Я покажу папе, какой он жалкий и ничтожный, что он вовсе не достоин его внимания».

Так на Гришу озлобились сразу два ребенка в семье, просто за факт его существования. Григорий, как они думали, забрал у них семью, став новым объектом обожания.

Костя с Марией этой ночью сговорились и решили устроить братцу тёмную, проучить его за ту боль, которую он им причинил. Тайком они вышли из комнаты и направились в покои Дангеля. Однако по дороге их поймала довольная Нат. Она шла со стороны комнаты мальчика.