Легенда о Круге. Книга 2. Клятва на стали - Дуглас Хьюлик

Он оставался позади, но встал, как я понял по голосу.

То, что я принял за прошивку в крестовине, не было ею. Белая субстанция, выступавшая над сталью, предстала не сквозной гипсовой прокладкой, а тщательно выделанными и глубоко внедренными в металл кусочками другого материала. Я так и видел, как при правильном освещении они обретут молочную прозрачность. Точно слоновая кость.

– В чем дело? – повторил Хирон.

Я переводил взгляд с костяных вкраплений на длинную рукоять слоновой кости, после чего потянулся и быстро сдернул ножны. Штырьки под крестовиной удерживали меч на месте, давая коже соскользнуть и обнажить бледную сталь в серо-белых узорах. А также одинокую вытравленную слезу.

– Эй!

Я увернулся от руки, которую Хирон попытался положить мне на плечо, и выронил в ладонь запястный нож. Быстро отступив, я одновременно показал лезвие и уклонился от прикосновений.

– Объясни, – произнес я, – на кой тебе черт понадобился деганский меч, которому больше двух веков. Искренне советую быть убедительным.

Хирон какое-то время таращился на меня. Затем его брови поползли вверх.

– Тебе известно о Деганах? – осведомился он.

– Вопрос звучал иначе.

Хирон перевел взгляд с меня на нож, затем посмотрел на меч и поскреб подбородок.

– Я… коллекционирую предметы, связанные с Деганами.

– Коллекционируешь? – Теперь была моя очередь недоумевать.

– Приобретаю. Ищу. Изучаю. Называй как хочешь. Я испытал великий интерес к ордену Деганов, как только услышал о нем. Вот это, – указал он на меч, – представь, я нашел на Большом Базаре. Это ярмарка, которую проводят два раза в год за городом по случаю открытия и закрытия летнего двора деспота в Эль-Куаддисе. Через девять дней после его прибытия из зимнего дворца в Сайюне, а после снова, за девять дней до его возвращения с придворными, половина города и часть, наверное, шестая Деспотии собираются на Равнинах Акры – торгуют, обмениваются, играют, устраивают скачки… короче говоря, ты понял.

– И ты нашел там это?

– Не верится, правда? – Хирон подошел к мечу и аккуратно вернул ножны на место.

Совершенно немыслимо, подумал я. Но вслух спросил:

– Откуда ты знал, что он настоящий?

– По-моему, ты сам и ответил.

– Слеза, вытравленная у гарды.

– Ты хочешь сказать – капля крови.

– Это означает кровь? – Я оторвал взгляд от меча и посмотрел на Хирона.

– Одни говорят, что слеза, другие – кровь, третьи – святая вода, – пожал плечами Хирон. – Я всегда предпочитал версию крови, в основном из эстетических соображений. Тебе не кажется, что она больше подобает ордену? Впрочем, мне так и не выпало спросить у Дегана лично. – Он покосился на меня. – А тебе?

– Не приходилось. – Я вернул нож в рукав.

– Жаль.

Какое-то время мы продолжали созерцать меч – клинок Дегана Слоновая Кость.

– Итак, ты… знаком с Деганом? – спросил наконец Хирон.

– Было дело. Откуда ты узнал об ордене?

– Это не такая уж тайна – их, видишь ли, время от времени нанимают из империи.

– Вижу. Но тем не менее…

Я показал на меч, предлагая Хирону порассказать о своем хобби. Тот клюнул.

– Откуда возник такой пристальный интерес?

– Да.

– Разумеется, благодаря книге. – Хирон обвел рукой комнату.

– Книге? – Я задержал дыхание, чтобы не выпалить новый вопрос. – Что за книга?

– Историческая.

– О Деганах?

– Нет, не с ходу. – Хирон подошел к полке и вытянул тонкую книжку. – «Комментарии Симонис», – пояснил он. – Она была историком в правление Люсиена, а после – Теодуа, два века назад. Это не главный ее труд, но здесь она говорит о зарождении ордена. – Он начал было открывать книгу, но передумал и поставил обратно. – Она была замечательным историком. Именно благодаря ей я впервые увлекся идеей Деганства.

Я оглядел помещение – стены книг и бумаг, меч Слоновой Кости – и вспомнил слова Волка, а также Дегана. Насчет бумаг и сводов законов, которые Слоновая Кость забрал с собой, когда покинул орден Деганов.

Слишком удачно, чтобы оказаться правдой. Или нет?

– И что же дальше? – спросил я, отходя от меча к следующей полке. – Ты начал собирать все, что имело отношение к Деганам?

– А также исторические труды вообще, но да, за этим всегда стояли Деганы.

Я вытащил наугад книгу и открыл на фронтисписе. Это была сложная гравировка по дереву, изображавшая морской бой: галеры и волны, тела и кровь; там фигурировал лысый человек в короткой пелерине, удерживавший полубак ближайшего корабля от яростной атаки рейдеров. За кораблями вдалеке виднелся замок на утесе. Адмирал Нифинос Байзезес в битве при Куэтаносе: не лучший день для империи, так как Байзезес сдался и после проводил рейдеров в тайную гавань в Аргносси. Империя потратила десять лет на восстановление той части флота, которой лишилась только в двух этих сражениях. Что касалось Аргносси, мы так и не вернули этот порт, а рейдеры, его захватившие, превратили его в вольный город, специализировавшийся на наемном пиратстве.

– Это морская секция, – заметил Хирон.

– Понятно. – Я закрыл книгу и поставил на место. Затем оглядел помещение. – У тебя впечатляющая коллекция.

– На нее ушло много времени. – Хирон не сдержал улыбки и приосанился. – Добрая часть того, что ты видишь, если не уникальна, то абсолютно раритетна.

Я прошел вдоль стены чуть дальше, пока не достиг четырех каменных плит, каждая из которых стояла в отдельном гнезде на полке.

– А эти уникальные?

– О да. Тебе известен Хут Йо?

– Нет.

– О, – хмыкнул Хирон, – в таком случае ты вряд ли поймешь их ценность.

– Наверное, нет.

Я извлек очередное зерно ахрами и начал медленно раскатывать в ладонях. Если имелся «морской отдел», то должен быть и «Деганский». Наиболее вероятным местом казалось то, откуда Хирон извлек труд Симонис, но гарантии не было, простого упоминания Деганов могло быть мало.

В свое время я познакомился – и ограбил их – с несколькими библиофилами и усвоил, что каждый из них имел привычку классифицировать свои коллекции на собственный манер. Например, один мог поставить «Пять подходов к гравировальному искусству» Доссаниуса (труд, неизменно ценившийся среди илдрекканских Подложников, ибо, как только фальшивомонетчики раздобывали экземпляр, они прятали его подальше от глаз конкурентов) с книгами по ремеслам; другой – с трудами по металлургии; третий – с трактатами о финансовой политике, а четвертый – с историческими. Однажды, еще будучи Домушником, я потратил полночи на обыск стен и укромных местечек в задней комнате переплетчика, охотясь за экземпляром «Стихотворений и прений» Синода, который мне заказали и оплатили. Наконец, когда уже занимался рассвет, а в мансарде зашевелились подмастерья, я обнаружил его затолкнутым меж двух книг по математике. Мне так и осталось неведомо, что он там делал.