Четки - Рафал Косик

Появился робот-уборщик и забрал посуду. Остались только те, кто еще ел, но Восемь Один не ждал — он открыл банку «ВитЭли» и выпил залпом. Он не любил металлический привкус, но необходимость — одна банка в день.

Только сейчас наступало время настоящего расслабления. Он налил виски в стакан со льдом. Они сидели за столом в одной из уютных лож с элегантным черным кожаным диваном в форме подковы. На столе было все, в чем Восемь Один нуждался для счастья — бутылка виски и стакан со льдом. Остальные предпочитали пиво. Для каждого что-то хорошее, и главное все за счет фирмы.

Он помнил, как они поймали редактора какого-то информационного портала. Парень работал на фрилансе и практически никогда не выходил из дома. У них не было выхода. Семья как раз садилась за обед: объект, двое детей и жена. Это дерьмо всегда хуже в тесных комнатках. Макароны были даже на потолке. Жену отправили в тюрьму на три года, потому что схватила нож. И плевать, что нож настолько тупой, что им можно только придерживать макароны в тарелке. Нож есть нож. Что с детьми? Наверное, жизнь заставила, и они быстро повзрослели. Может, скоро Восемь Один придет и за ними.

— Видели ее лицо?! — Восемь Один засмеялся и глотнул виски. — Из-за этих моментов я никогда бы не поменял работу.

— Жаль девку. — Четыре Шесть был менее восторжен. — Я бы дал ей второй шанс.

— Я бы давал ей шанс каждую ночь!

На этот раз все засмеялись. Похожая атмосфера царила и в других ложах. После всего они пойдут домой, некоторые вернутся к женам и детям, не подозревающим, чем занимаются их мужья и отцы. Другие еще останутся, чтобы поговорить в баре или в курилке. Большинство элиминаторов курит — может, никотин каким-то странным образом помогал выдерживать взгляды людей в оранжевом помещении?

Он налил себе еще стакан и посмотрел на коллег. Сколько еще общих миссий с ними? В конце года всегда были перетасовки в командах. Чтобы освежить атмосферу. Ни для кого не было тайной, что команды формировались на основании личных симпатий элиминаторов. Это важно, чтобы избегать ссор. Все считали, что алгоритм, формирующий команды, пристально следил именно за тем, что происходит в столовой.

Они говорили о какой-то чепухе, но никто даже не заикнулся о том, что делал во время отпуска. Восемь Один снова потянулся за бутылкой, но передумал. После того случая в баре он решил, что притормозит с алкоголем. По крайней мере тут, где каждое движение попадает в объектив камеры. Что будет потом — это уже его личное дело, потому что он, разумеется, не собирался идти домой. Он снова зайдет в бар, может два. Подцепит какую-нибудь девчонку.

— Я валю. — Он встал. — Нужно хорошо выспаться.

— Тебе две недели не хватило? — весело спросил Три Одиннадцать.

— Поверь мне. Я делал много вещей, которые тебе даже не снились. И это был совсем не сон.

Они попрощались с улыбкой, и Восемь Один пошел в сторону дверей. Он помнил о камерах и изо всех сил старался идти ровно. После двух стаканов это вполне выполнимая задача. Хуже будет потом, хотя он принял решение, что сегодня не разойдется на полную. Еще максимум три. Ну ладно, четыре. В глубине души он подозревал, что все закончится так же, как и в прошлый раз, то есть наутро он не будет помнить, сколько выпил.

Он вышел из буфета. По коридору навстречу шла еще одна команда. Как ни странно, у них на лицах были маски. Он попытался их обойти, но впередистоящий перегородил ему дорогу.

— Гражданин Яцек Липняж? — прогудел он из-под маски.

— Восемь Один! — ошарашенно ответил Липняж. — Здесь нельзя…

— Элиминатор номер Семь Три, — продолжал тот. — Именем мэра Варшавы я задерживаю вас в превентивных целях.

Она крепко обняла его. С благодарностью. Соул посмотрел на них и удивленно поднял бровь.

— Элиминация забрала Марысю, потому что ее ПО превысил второй порог, — сказал Харпад, когда девушка отодвинулась от него. — Это произошло, потому что она стала свидетелем смерти матери.

Юдита отвернулась так, чтобы скрыть лицо. Нюхач продолжал:

— Восемь Один сказал, что они получают данные объекта, только когда он переступит порог. Они были там раньше, ждали. Я видел их. Это все было разыграно. Кто-то написал сценарий, в котором мы все сыграли. И этот кто-то вовсе не Вольф.

У Восемь Один не было на голове мешка, и он шел, а не ехал на коляске. Наверное потому, что терминал выхода был близко. Картинка «Глазка» была еще более размытой и нечеткой, чем раньше. Паника делала свое. Нечеткое изображение внизу — это, вероятно, слезы, которые меняли свое положение после каждого моргания, которое они видели как полусекундное отсутствие изображения.

Они наблюдали сейчас ту же процедуру, только с точки зрения жертвы. Один из элиминаторов приложил ладонь Восемь Один к экрану, на котором мгновение позже появилась надпись «Законность элиминации подтверждена». Тогда картинка начала так дрожать, что становилась неразборчивой. Восемь Один не принадлежал к объектам, которые не сопротивлялись. Он дергался, хотя, как никто другой, знал, что убежать невозможно.

Что-то вспыхнуло, и изображение на пару минут погасло.

— Парализатор, — объяснил Соул, хотя его никто не спрашивал.

Когда картинка вернулась, в кадре было видно четверых элиминаторов. Камера, а точнее взгляд Восемь Один опустился вниз, показывая руки и корпус, обездвиженные сильными лапами робота. Восемь Один снова попытался освободиться. Теперь это уже никому не мешало. Элиминаторы спокойно смотрели из-за своих золотых масок на дергающиеся в воздухе ноги. Они отдалялись — робот с жертвой отъехал назад, в помещение терминала выхода.

Все трое в лаборатории напряженно всматривались в картинку. Восемь Один в панике оглядывался вокруг, а бездушная машина втянула его в оранжевый лифт. Двери закрылись. Не было способа проверить, двигался ли лифт. Только картинка становилась все более нечеткой. Пропадали цвета, контуры, пока она не погасла окончательно.

Они молча вглядывались в место, где только что была картинка. Тишину прервала Юдита:

— Он мертв? — спросила она.

— Нет. — Соул выключил проектор. — Трансмиссия «Глазка» идет по общественным каналам. Там слишком глубоко, нет связи.

Юдита встала и прошла в центр комнаты. Она ударила кулаком в какую-то мебель.

— Пустая трата времени, — со злостью бросил Харпад. Он повернулся к Соулу. — Как туда пробраться? Вниз, к Элиминации?

— Иди похулигань малость. Будет даже бесплатный транспорт. — Соул отсоединял проектор.

— Ничего подобного. — Нюхач покачал головой. — Не выйдет. Что бы я ни делал, мой ПО всегда нулевой.

Ученый резко поднял на него удивленный взгляд.

— Я проверял. — Харпад развел руками.

— Везунчик.

— Ты, блять, серьезно? — Нюхач сорвался. — У них вообще-то моя дочь!