Записки начинающего феодала - Сергей Кусков

— Да. Интересные устройства. — Астрид от вундервафлей же была в восторге. — От них прямо веет жутью, мощью и колдовством.

— Хрена с два! — вспылил я. — Они развалятся, расколятся в первый же год!

Астрид смутилась. Показно скривилась и съязвила:

— Ну конечно, куда нам, отсталым, до ваших железных птиц!..

— Дурочка! — Я обнял её. Брыкалась, получилось лишь с третьей попытки. — Какая же ты дурочка. Железки это всё тьфу, ерунда. Главное в любом мире — это люди. А они одинаковы. Вы точно такие, как и мы, вот что главное. А чем и при помощи чего убивать друг друга — люди всегда найдут. Надо придумать, как людей объединить для чего-то, и вот с этим проблемы. И у нас, и у вас. Неважно, какие железки делают ваши или наши кузнецы. Важно для чего, ради чего они всё это делают. И вот тут мы от вас не ушли даже на маленький шажок.

Отдельно запомнился момент, когда рассказывал ей про ядерную бомбу. Принцип действия объяснить не смог, и сам не знаю. Знаю только что расщепляется атом, а как, почему, какой атом… Донёс только, что одна „вот такая штучка“ (показал размер примерно в метр длинной и полметра в диаметре) может уничтожить город. Огромный, размером с Аквилею.

Что такое „взрыв“ тоже пришлось объяснять очень долго, так как пороха тут не знают, и со словом „взрыв“ у местных несколько иные ассоциации, чем у нас.

А запомнилась ситуация тем, что Астрид долго хихикала с названия города, „Хиросима“.

— Хи… Хи-хи-хи… Ро! Хи-хи… Си… Хи-хи-хи… Ма… Си-ма-си, хи-хи…

Мне смешно не было. Я, конечно, недолюбливаю японцев, 3,14доры они зарвавшиеся, и одновременно шакалы трусливые, но всё же моё воспитание не позволяет злорадствовать от осознания гибели тысяч людей, пусть даже японцы зеркально на моём месте как раз таки над русскими бы и злорадствовали. Но девочке из другого мира сложно всё это объяснить так, чтобы передать вкладываемые эмоции. У нас была всего ночь, одна единственная по-настоящему наша ночь. И тратить её на лекции по политологии, социологии и геополитике — щааз.

В общем, дорогой пергамент, ночь удалась. Не знаю, когда теперь прибуду в замок, и прибуду ли, чтоб повторить, но на сей момент хочу поставить многоточие на оптимистической, мажорной ноте.

Итак, закончился первый, самый ответственный период моего пребывания под этой Ивой у этого Пруда. Я побывал в шкуре начинающего феодала, сделал первые шаги вначале для понимания происходящего за бортом замка, а после — всё возможное для переформатирования в ближайшем будущем мира вокруг под собственные нужды, под собственное видение. Если у меня получится выжить и победить, а эти понятия в моём случае синонимы, то к осени я вернусь и замучу тут такую движуху, что чертям в аду станет тошно. Все подготовительные мероприятия, какие только можно, сделал. Все возможные подушки — подстелил. Все стратегические точки, к которым надо стремиться — обозначил. Людям объяснил что хочу, назначил на соответствующие посты, где они должны думать, изобретать, подготавливать. Может можно сделать и больше, но я не бог, не волшебник, и даже не „просто учусь“, а потому что сделано — то уже сделано, а что нет — уже нет. И теперь меня ждёт то, что обязан пройти каждый начинающий феодал — войну. Вначале с королём, с его городом, затем сразу двину стопы на юг, где буду ждать набег орков. И только после этого превращусь из начинающего феодала в просто феодала, и приобрету соответствующее статусу уважение.

А потому, дорогой пергамент, заканчиваю этот отчёт о начальном этапе моего пребывания в этом осколке Римской Империи и иду вниз — завтракать. Следующую запись будет делать уже полноценный полноправный граф Пуэбло… Или не будет делать никто.

Пишу всё это на русском, один фиг тут его никто не знает и ближайшее время не расшифрует. А если эти строки будет читать мой сородич, то знай, сородич, тебе передаёт привет Роман Наумов 1991 года рождения из города Череповец Вологодской области. Донеси до этих идиотов, что я не всемогущ, но честно старался сделать жизнь здесь лучше, просто у меня фатально не было времени. Ибо работа феодала это не крестьянок мять и не мастерские ставить. Это прежде всего война… К которой меня не готовили».

Число. Дата. Выдохнуть и откинуться на кресле. Бать, чего ж ты не предусмотрел у кресла откидной механизм-то? Из какого ты вообще времени? Из пятидесятых? Может тогда таких просто не было? А мне расслабон, откинуться, не повредил бы сейчас.

— Вашсиятельство… Рикардо, мальчик, пора. — Это Роза, стоящая над душой последние десять минут. Стоящая тихо, не мешая, но всё равно над душой. — Всё накрыто, ждём только тебя.

— Иди, скажи, я закончил. Сейчас спущусь.

Старая служанка вышла. Я же какое-то время сидел, ожидая, пока высохнет пергамент, после чего свернул его, сложил в тубус, тубус отправил в ящик стола. Из которого наоборот, для себя забрал недобинокль и пистоль. Первый лучше взять — других оптических систем тут всё равно нет. Есть подзорные трубы, но они ещё хуже. А пистоль… Пусть в седельной сумке полежит, он кушать не просит…

Хотя нет, это — война. Был бы «Кольт», «Беретта» какая-нибудь, или на худой конец «Макаров» или «Тульский Токарев»… Чтобы можно было просто взять и всадить пулю через вражий доспех, и сразу ещё в кого-нибудь. Как у Марка Твена в его первом в мире попаданческом романе про «янки при дворе короля Артура». А с мощностью этой пукалки, да со сложностью заряжания… А вот порох полыхнуть на спине у Дружка, учитывая мою пиромантическую нестабильность, на раз может! Пусть пистоль полежит, даст бог — ещё пригодится.

Таким образом, взяв только бинокль, отправился вниз. Ноги на самом деле были ватные, а внутри колотило что тот набатный колокол отдыхает… Ну да ничего, справлюсь. Русские не сдаются, а «„Северсталь“ — чемпион!»

* * *

«Северсталь»- чемпион… Наверное больше никогда не удастся посмотреть хоккей. Разве самому его изобрести. Но вот засада — климат тут для хоккея больно мягкий. Пуэбло у нас был бы явно южнее Краснодара, Альмерия — где-то как Воронеж, а самые наисеверные севера королевства, в предгорьях Северных Гор — это максимум Тверь или Новгород. Километраж может быть иной, может быть как южнее, так и севернее фактических климатических аналогов, но не забываем, что тут как в Норвегии, от Ледовитого Океана нас отделяют высокие горы, и всё, что внутри них (а внутри них всё королевство) априори обогревается ветрами с юга и защищаются от ветров с севера. Не Испания, но места не слишком суровые, с какого конца ни посмотри. Если хоккей «изобретать», то только в предгорьях, и массовым он никогда не станет.

…А футбол пока не потяну — нет каучука и резины, чтобы надуть мячик. А мяч из кожи… Может зарядить мастеров, пусть попробуют что-то придумать?

Ладно, лирика всё это. Лирика, которой я сам себя отвлекал, прогоняя невесёлые мысли. Ибо тело бил мандраж, а мне кровь из носа нельзя было его показать.

Внизу башни поджидали:

— Рома!..

Астрид бросилась и утонула в объятьях. Я впился в её губы. Она привычно закрыла глаза, чтобы не видеть моего лица.