Записки начинающего феодала - Сергей Кусков

— А ежели это всё неправда, сеньор граф? — новый осторожный возглас из толпы.

— Это правда. Могу развить тему. В Аквилее я провёл операцию — зашил отроку Титу из своего десятка брюхо. Его напарники мне помогали, можете расспросить их. И знаете почему Тит выжил?

Эту историю все знали — отроки постарались. Меня описывали прямо как гения от медицины, не раз приходилось краснеть, когда кто-то из замка мою персону нахваливал.

— Да потому, что рану я постоянно поливал крепким вином с уксусом! — заорал я, чувствуя, что на грани. — Очень крепким! А крепкое вино, как и уксус, убивают этих самых микробов. Я поливал вином руки, рану, иглу, которой шить, и нитки. И ни один не проник в кровь, и рана быстро зажила. И Тит скоро вернётся, нагонит нас.

А вот если бы не помыл руки, да ещё после трупа, да обслюнявил бы нитку, напустив туда микробов из своего рта, наверняка бы он преставился, если бы только господь лично не дал бы ему шанса. А он далеко не всем даёт. Потому мой завет — все лекарские инструменты перед использованием — обжигать огнём, так как огонь убивает всех козявок, какие есть. Раны поливать крепким вином, насколько крепким какое только бывает, и с этой целью наша лекарка должна будет в скором времени изготовить специальное очень крепкое средство для ран. Если повезёт, нам его наготовят несколько бочек, к возвращению с севера графства, перед походом в Лимесию. И поливать вино надо не внутрь, а именно снаружи, на рану, орлы! — Смешки. Действительно, это первое, что «орлы» сделают. — Только тогда у вас будет шанс не сдохнуть, а дожить до конца войны, чтобы вернуться к семье и любимым с награбленным. Иначе на кой нам война, если ходить на неё только дохнуть?

Зарядил. По массовке прошёл гул, но сейчас более одобрительный, чем недовольный.

— И да, нитку и иголку лекарские тоже обрабатывать крепким вином. И руки тех, кто прикасается к ране. А если лекарь не моет руки и слюнявит нитку — дать ему в морду, бесовскому выродку. Всё поняли?

— А как же господь, вашсиятельство? Падре учат, что от его воли зависит, даст он человеку шанс или нет. — Ещё один голос, кто-то из молодых и дерзких воинов. Возможно, просто набожных.

— А давайте я вам расскажу притчу, как это работает? — зло усмехнулся я. Самое сложное позади — я рассказал один из секретов своего мира. Теперь надо постараться сделать так, чтобы в моём войске, в моём замке это заработало. На остальных покамест плевать — всех сразу не спасёшь.

— Жил да был один священник, — начал я витиевато, примеряя на себя роль эстрадного артиста, ибо в моём мире эта история — банальный анекдот. — И был он до того праведный, что бог любил его, и помогал выкручиваться из любых передряг, какие в его жизни только выпадали. Разбойники там шалят, в плен возьмут, звери дикие нападут, ещё какая беда — всегда этот падре выходил сухим из воды. Но вот однажды река в деревне, где он жил, разлилась. И деревню начало затапливать. Но он, зная, что господь любит его, сел перед церковью в кресло-качалку и просто ждал спасения.

Гул переговоров вокруг. «Идиот этот падре» — читалось на всех лицах. — «И граф чудит».

— Вокруг крестьяне покидали на телеги что смогли и бегом на ближайшие холмы, а он сидит, — продолжал я. — Ему говорят:

— Падре! У нас вот тут на телеге одно место, давай с нами!

Но тот отвечает:

— Господь любит меня. Он не даст мне умереть.

Смешки, но осторожные. Вера тут не пустой звук. Тут верят искренне. Нам, детям атеистического века не понять, пока сами тут не побываем.

— А вода всё выше и выше, — нагнетал я. — И вот уже до второго этажа достаёт. А падре сидит на втором этаже в кресле и в ус не дует. Тут мимо мужики на плоту плывут — добро какое можно спасали. Кричат:

— Падре, давай к нам, у нас как раз одно место на плоту осталось! Как раз ты поместишься!

Но священник отвечает:

— Я верю в господа. Он не даст мне умереть.

Снова смешки, но уж слишком жидкие. Да, не балует этот век детей своих развлечениями. И эстрада, или как его теперь модно называть «стэндап», чем я сейчас занимаюсь, тут в диковинку.

— А вода всю деревню затопила. Перебрался падре на колокольню — только она над водой торчит. И тут плывёт мимо лодка. Из лодки люди увидели его, кричат:

— Святой отец! Давай к нам, у нас место в лодке осталось, как раз для тебя!

Но он снова говорит:

— Не надо. Господь не даст мне умереть.

Я сделал паузу, выпучил глаза и закончил:

— Вот только вода накрыла ту церквушку с колокольней. И падре утонул.

Гробовая тишина. Я играл с огнём, и потому всем было кровно необходимо узнать концовку — ради чего похоронил и унизил такого персонажа?

— И что вы думаете? — продолжил я, не сдержав ироничную усмешку. — Попал он в рай, так как был праведником. Встретил там бога. И говорит:

— Господь всемогущий! Но я ведь так верил в тебя! Почему ты дал мне умереть?

— А что, в раю вот так бога можно встретить? — раздался выкрик, и не понял от кого.

— Да кто ж его знает. Это ж притча.

— А ну цыц! Продолжай, сиятельство! — А это десятник на своего бойца. Я продолжил:

— А бог почесал лоб и говорит: «Слушай, ты, придурок! А кому я посылал телегу, плот и лодку?»

Тишина. Секунда, пять. Десять. Редкие смешки. Всё больше и больше… И, наконец, двор замка огласил дружный ржач сотни глоток. Однако учитывая некоторых местных фанатиков, лично мне смешно не было. А потому я не успокоился продолжал далее:

— У меня в подвале тут один сидит, ждёт пока за ним из епархии приедут. Тоже говорит, что лечиться надо одной молитвой и только ею. Вот только бог не даёт благоденствие просто так! — Мои глаза вновь загорелись — ненавижу фанатиков и мракобесие. — Он даёт ИНСТРУМЕНТ для нашего спасения, благодаря которому, если ты не идиот, сможешь себе помочь. И если ты молишься ему о здоровье — он может дать тебе победить болезнь. А может, мать вашу, послать к вам лекаря, который даст вам от неё лекарство!

Я орал, выпучив глаза, и чувствовал, как вокруг от тела исходит жар. Я снова горел от эмоций, в прямом смысле слова объялся пламенем, и снова одежда на мне не пострадала. Расту похоже! Успокоился, взял себя в руки. Лица же всей суровой солдатни вытянулись и смотрели с недоумением и серьёзностью — поняли, что это далеко не шутки.

— Может быть вы не сможете выздороветь сами, но к вам придёт лекарь и даст вам лекарство если вы больны, — продолжал я, погасив вокруг себя огненный ореол. — Может проезжающий мимо купец попросит подковать лошадь и заплатит, если вы голодны, и вы купите поесть на заработанные деньги, а не в тупую найдёте хлеб на улице. Если вы едва сводите концы с концами, он не пошлёт вам денег — вы не найдёте кошель на улице, не найдёте клад, но, может вы найдёте хорошую работу на хорошего сеньора? Пути господни неисповедимы, так может, мать вашу, господь послал вам меня, говорящего какую воду пить, чтоб не сдохнуть в походе от лихорадки и геморроя? Кто вам дал право решать за него, что послано рукой его, а что нет?