Гниль и руины - Джонатан Мэйберри

Бенни внезапно выпрямился.

— Постойте, постойте… Дайте подумать секунду. Лайла, как ты там сказала. Нас недостаточно. Ну, правильно… то-о-очно… — Он замер и уставился в каменный потолок, словно мог видеть через него и сквозь горы весь путь до самого лагеря. У него в голове назревал план. Но был безрассудным и глупым. Совершенно абсурдным и невыполнимым.

— Что такое? — спросила Никс.

— Ммм? — отстраненно произнес он.

— Почему ты улыбаешься?

Он даже не заметил, и уж точно не имел на это причин. План, который начал складываться у него в голове, не был смешным. Это было настоящее самоубийство.

— Хорошо, — произнес он, его глаза горели ярче света лампы. — У меня есть одна мысль, но она вам не понравится.

— Говори, — сказала Потерянная Девушка.

— Чтобы это сработало, — сказал Бенни, — нам надо будет произвести отвлекающий маневр и вывести оттуда детей.

— Какого рода отвлекающий маневр? Эти парни привыкли находиться снаружи. Они всегда начеку. Что бы мы ни сделали, они предвидят это.

Бенни Имура улыбнулся девушкам очень загадочной и очень мрачной улыбкой.

— Нет, — ответил тот, — могу гарантировать, они не заметят, как приближается это.

И выложил им свой план.

Лайла и Никс больше двух минут пялились на Бенни в абсолютной тишине. Рагу в котелке начало выкипать и подгорать; на заднем фоне слышался приглушенный рев водопада. Где-то глубоко в пещере капли отбивали постоянный ритм, как метроном. Он стоял и пережидал тишину.

— Сумасшедший, — наконец сказала Лайла.

— Вероятно, — согласился Бенни.

— Ты это серьезно? — спросила Никс.

— Абсолютно. Иначе провалиться мне на этом самом месте, — ответил Бенни.

Лайла сняла подгорающее блюдо с огня и поставила прямо на камни. Потом нагнулась к Никс.

— Он… повредился? — Она коснулась своей головы в месте, где могла находиться предполагаемая травма. Никс подняла руку и в нерешительности покачала ею из стороны в сторону.

— Мнения расходятся, — ответила она.

— Это может сработать, — настаивал Бенни.

— Мы можем погибнуть, Бенни, — возразила Никс.

— Можем, — признался тот. — Возможно, так и случится.

— А возможно, нет, — вступила в разговор Лайла, и они оба перевели взгляд на нее. Уголки ее губ начали подниматься в кривой усмешке, и казалось, та вновь обдумывала его план.

— Возможно, — повторил Бенни.

Никс запустила пальцы в копну своих рыжих волос.

— Может быть, и нет, — в итоге согласилась она, хотя и с меньшей уверенностью.

Тени делали пещеру бескрайней, как открытый космос.

— Ты ведь понимаешь, что этот план — безумие? — уточнила Никс.

— Да, — сказала Лайла, постучав по своей голове. — Полное безумие.

— Без сомнений, — кивнул Бенни. — Но это еще и правосудие.

Никс фыркнула.

— Правосудие мертво.

На лице Бенни вспыхнула еще одна кривая усмешка.

— Чертовски верно подмечено.

Лайла развернулась к нему с такой же широкой, задорной и мрачной улыбкой.

Никс потребовалось несколько секунд, а потом безрассудство ситуации проникло через трещины ее сердца, растерзанного Кровавым Глазом и Молотом Автограда. И она тоже заулыбалась.

Любой, увидев этих трех подростков с такими улыбками на лицах, в ужасе убежал бы оттуда.

Бенни делал на это ставку.

Идея родилась, и они энергично взялись за нее, бились над ней и придавали ей различные формы. Быстро стало ясно, что нужно двигаться стремительно и начинать незамедлительно. Оружейная сокровищница Лайлы снабдила их всем необходимым. Пока они разбирались с запасами, Лайла не сводила глаз с Бенни, и ему было неуютно от осознания этого. В то же время он понимал, что, в свою очередь, Никс не сводила глаз с Лайлы, и он гадал, пытается ли она телепатически передать некое сообщение. Если и так, то у Потерянной Девушки либо был иммунитет к радиации, исходившей от мыслей Никс, либо ей просто было все равно. Или, возможно, так долго прожив в одиночестве — притом на протяжении всего процесса полового созревания, — она не до конца понимала, что именно чувствует, какие сигналы посылает и вообще всю сложность взаимодействия в обществе. Бенни хотел, чтобы Чонг появился здесь и объяснил ему это.

Когда они закончили собирать снаряжение, Лайла вывела их из пещеры через лабиринт ловушек и отправилась прямо в лес. Она двигалась быстро, выбирая скрытые и короткие тропинки. Они старались поспевать за ней, пересекая бегущий поток воды, карабкаясь по каменистым лазейкам, продираясь через тернистые заросли, следуя вдоль охотничьих троп под ярким солнечным светом. День, похоже, оказался самым жарким за целое лето, и пот лился ручьем, но их это совершенно не волновало. Стремление к цели закалило, как металл, руки и ноги; осознание того, что им выпал шанс поквитаться с Чарли, разжигало в груди огонь, пылавший жарче, чем солнце.

Лагерь охотников за головами находился на противоположной стороне горы, и им потребовалось почти два часа, чтобы добраться туда. Лайла провела их к каменистому мысу, поросшему белым шалфеем. Лагерь выглядел на удивление открытым, с дорожками, ведущими через лесной массив к плоскогорью, ровному, как поверхность стола. Три торговых вагона, укрепленных со всех сторон металлическими листами, перегородили каждую из троп. В центр лагеря согнали стадо лошадей, каждое животное было укрыто ковровой защитой даже в полуденную жару. Не говоря ни слова, Лайла медленно указала на каждого караульного и остальных мужчин, бродящих вокруг лагеря.

Никс тихо выругалась себе под нос. Всего в лагере было двадцать три мужчины. Она взглянула на Бенни, тот сжал челюсти, так что она не увидела его страха, заставляющего сердце выпрыгивать из груди. Решимость, которая возникла в пещере — наполовину храбрость, наполовину потребность в мщении, и обе части безумные — внезапно поколебалась.

Он не ожидал, что их будет так много. А потом его блуждающий взгляд наткнулся на загон, в котором держали детей. Это был именно загон, типа таких, в которых держат свиней. Два охранника стояли и наблюдали за пленниками, и сквозь мерцающую дымку зноя Бенни предпринял пару попыток пересчитать их всех. Детей оказалась даже не дюжина. Их было девятнадцать. Остальные охотники за головами, должно быть, присоединились к лагерю в последние несколько часов, пополнив состав охранников и пленных.

Девятнадцать детей. Пять мальчиков, четырнадцать девочек. Старшая выглядела лет на двенадцать, самому маленькому было около восьми. Они сидели, связанные вместе веревками, которые крепились к металлическим кольцам кожаных ошейников, одетых на каждого из них.