Белый Паяц - Виктория Угрюмова

– Вот так и мучимся.

– Пойдемте отсюда, – попросил Хиттинг. – Мне неприятно это молчаливое соседство, даже не стану скрывать. Давайте вернемся в зал и продолжим беседу там. И должен предупредить вас, что для восстановления моего поколебленного душевного равновесия потребуется не одна, а несколько порций десерта от вашего замечательного бакора.

– Мне нравится, как быстро мой повар приобрел статус замечательного, – ухмыльнулся мавайен.

– Если я еще пять минут буду вынужден находиться в обществе сушеных голов дюков Субейранов, то не исключено, что потом я отправлюсь объясняться вашему бакору в любви.

* * *

Если искусный воин не видел собственного будущего в регулярной армии, по каким-либо причинам не желал вступать в гильдию охотников на монстров и не горел желанием навсегда застрять за черными стенами Эрдабайхе, осваивая логику, мистику, языки и сложную науку управления тварями Абарбанеля, ему оставался один путь – в братство Вольных Клинков.

Оно было основано в начале Третьей эпохи десятью наиболее известными и удачливыми наемниками того времени, чтобы помочь братьям по оружию выжить в таком неприветливом и переменчивом мире. Устав Вольных Клинков был короток, как их жизнь, и ясен, как последний удар меча, правила – просты, закон – справедлив, а кара за отступничество сурова, беспощадна и неотвратима. Последнее было делом чести, и еще ни одному преступнику не удалось спастись от преследования и сохранить свою шкуру. Тех, кто предал своих Братьев, настигали и на краю света.

По мере накопления опыта и роста их славы в определенных кругах воины делились на Бронзовых, Серебряных и Золотых. Первых было большинство, последних – единицы. Редко кому удавалось одержать сотую победу и заслужить уважение братьев, особое положение среди Вольных Клинков, высокое жалованье и репутацию искусного бойца.

Вместе со званием Золотого наемника они получали и татуировку, выделяющую их среди остальных и подтверждающую высокое положение. Монгадоям татуировали змею, ползущую по правой руке, через плечо и ключицу, до самой шеи. На спине тяжеловесных, могучих эргов красовался горный медведь, чья когтистая лапа украшала правую руку воина.

Но всякий наемник, независимо от статуса, обязан был выплачивать братству десятую долю своего жалованья. Эти деньги шли на лечение и содержание бывших воинов, получивших тяжкие увечья и не способных зарабатывать себе на хлеб, как прежде. Вольные Клинки понимали, что любого, самого искусного и ловкого, может постигнуть такая же участь, и никогда не жалели полновесных монет для своих стариков и калек.

Новички могли получить в братстве первый выгодный контракт. Бывалые солдаты – приискать работу получше. Многие Клинки, утомившись махать мечами и секирами в сражениях, охотно нанимались телохранителями к богатым купцам и вельможам. А самые лучшие воины, чьи имена были известны наперечет, организовывали собственные отряды и с этой маленькой армией поступали на службу к коронованным особам.

И хотя формально они подчинялись военачальникам той страны, которой присягнули на верность, степень свободы у них была существенно больше, чем у офицеров регулярной армии. Такие отряды дорогого стоили – и на поле брани, и государственной казне. Вступить в них считалось большой удачей и несомненным признанием заслуг наемника. Командиры придирчиво и тщательно отбирали воинов, с которыми будут сражаться плечом к плечу; а воины не менее придирчиво выбирали себе вожака, ибо от него напрямую зависело их благополучие, а порой и сама жизнь.

Беловолосый (кто говорил, что он поседел в первом сражении, кто утверждал, что в его роду все такие от рождения) хатан с могучей шеей и бугристыми плечами демона данталиана, длинными мощными руками Гургандая, которыми он запросто мог оторвать человеку голову, и острым, беспощадным взглядом черных глаз, Гадрумет по прозвищу Многорукий считался самым расчетливым, отважным и удачливым из всех пятнадцати ратагеринов – командиров Вольных Клинков. С ним охотно имели дело и сами наемники, и их знатные наниматели. Вставая под знамена королевских войск, он неизменно приводил с собою тысячу отборных конников – монгадоев, и полторы тысячи эргов – тяжелых пехотинцев. Учитывая опыт и мастерство этих воинов, то была внушительная сила, которая могла в какой-то момент решить исход любого сражения.

О крутом нраве Гадрумета ходили легенды. Доля правды в них, разумеется, имелась: знаменитый наемник на дух не переносил предателей, лгунов, мародеров и насильников. Последних он казнил лично, и зрелище было действительно не из приятных. Он рассекал виновных тяжелым и кривым хатанским клинком от плеча до пояса, наискось, с такой скоростью и силой, что даже кровь не успевала брызнуть из кошмарной раны, и меч оставался незапятнанным. Этот удар приобрел славу среди воинов, и многие бойцы упорно пытались повторить его, но ни у кого не получалось.

Ходили слухи, впрочем непроверенные, что даже Картахаль Лу Кастель не смог добиться абсолютной, зеркальной чистоты клинка. Людская молва приписывала сие достижение Фраггу Монтекассино, но тут будет уместно заметить, что ему вообще приписывали все подряд достижения, полагая, что если какой-нибудь смертный однажды совершил некое невероятное деяние, то великий магистр гро-вантаров без труда его повторит. Люди могли бояться мавайена, могли уважать его, любить, опасаться или ненавидеть, но все без исключения полагали его существом сверхъестественным, в котором мало осталось человеческих слабостей.

Судачили также о том, что знаменитый изогнутый меч-полутопорик Гадрумета, неподъемный для обычного воина, принадлежал старинному хатанскому княжескому роду Цаль и достался ратагерину по наследству.

Где-то на западе Хатана, в скалах, над быстрой горной рекой, стоял неприступный замок его предков, зеленые знамена вились над его высокими башнями, и серебряный тамуади распростер на них свои могучие крылья. Но наемник никогда не возвращался под сень отчего дома и никогда не вспоминал о нем.

Только перстень с княжеской печатью, вырезанной в огромном изумруде, да рунный клинок с гардой, украшенной лунными камнями, говорил о его высоком происхождении. Однако желающих выпытать правду у неразговорчивого ратагерина не находилось. Не зря его прозвали Многоруким.

Король Охриды увидел его выступление на одном из традиционных рыцарских турниров Золотого меча и был потрясен искусством беловолосого хатана, а ведь ему приходилось видеть на этой арене многих знаменитых бойцов Медиоланы. Вручив наемнику венец победителя и увесистый кошель с золотом, его величество – в нарушение всех норм придворного этикета – внезапно пригласил воина выпить с ним вина в его ложе и велел принести еще одно кресло, тем самым уравняв Гадрумета с мавайеном гро-вантаров, великим логофетом, полемархом и начальником Сумеречной канцелярии – всеми, кто имел право сидеть в присутствии монаршей особы. С тех пор между гордым хатаном и владыкой Охриды установились отношения, весьма похожие на дружеские.

Гадрумет и две с половиной тысячи его наемников поступили на службу к Могадору эт Альгаррода три года назад и с тех пор не раз доказывали свою полезность и преданность.