Эксклюзивный мачо - Татьяна Полякова

– Да Петечку только гад последний обидеть может, он жеточно дитя малое. Он сердце-то мое знает и никогда бы не поверил, что явсерьез. Это уж кто-то наговорил на меня. Верка? Нет, Верка вряд ли. Навернякаэта ведьма, Лапшина. Святоша хре­нова. – Она в досаде плюнула. –Конечно, она, боль­ше некому. Везде свой нос сует, учит, учит… Она бы лучше осебе подумала, дрянь этакая, связалась со шпаной… пусть на меня посмотрит,узнает, что это за счастье.

В первый момент я даже решила, что ослыша­лась. Может, Аллашпаной называет Лапшина за ка­кие-то неведомые грехи?

– У Леры что, был любовник? – тихо спроси­ла я.

– Почему был, он и сейчас есть. – Тут Аллапеременилась в лице и досадливо махнула рукой. – Не слушайте меня, это ясо злости.

– Вы ведь знаете, что Лапшин убит?

Она так вытаращила глаза, что стало ясно: не знает.

– Убит? Да иди ты… Когда?

– Несколько дней назад.

– А убил кто?

– Пока не знаем. Вы о ее любовнике поподроб­нее.

– Выдумала я все…

– Алла, мы можем здесь поговорить, а можем и в милиции.Если здесь, то никто о нашем разговоре не узнает, а если…

– Ох ты, господи, да мне мой башку оторвет. Я ж кляласьи божилась. Слушайте, он психованный, он правда убьет, если обещал.

– Значит, никому о нашем разговоре знать не стоит.Верно?

Она облизнула губы и опять заревела.

– Вот уж точно говорят: язык мой – враг мой. Дружок этомоего придурка. Лихов Илья. Такая же шпана. Но бабы от него дуреют. Красивый,зараза. Менял он их по полсотни в год и вдруг тихим стал, на баб не смотрит и сэтим делом завязал. – Тут она щелкнула ногтем по бутылке. – Мужики,конечно, заинтересовались, давай пытать, что да как. А он помалкивает, толькоухмыляется. Моему, конечно, больше всех надо, пришел как-то, докладывает, чтоИлюху выследил, баба у него. Ничего, говорит, осо­бенного, видно, чтообразованная, ходит гордо так, не иначе как муженек из наших деятелей. Яговорю: откуда тебе знать, может, и не замужем вовсе. А он: если не замужем,чего прятаться? Да еще такую сек­ретность развел, другу и то ни словечка.Конечно, любопытство-то во мне взыграло, кто Илюху так за­хомутать смог? Как-тоедем с моим, а Илья навстре­чу. Мой и говорит: бабу свою повез. Я и упросила,давай, говорю, глянем, уж очень интересно. Вот и глянули. Оказалось, ЛеркаЛапшина. Так обидно было. Притвора чертова. Мужа она, видишь ли, лю­бит. Всеуши прожужжала. А сама… Илюха ее на пять лет моложе, денег у него кот наплакал,он вроде мо­его в “шестерках” бегает, нет бы с банкирами шаш­ни крутила, нет,куда там, а меня воспитывала, со­веты умные давала…

Я вернулась в машину в крайне скверном распо­ложении духа,хотя надлежало бы радоваться: вот он, забрезжил наконец-то свет в концетуннеля. Еще сегодня я горько сетовала: нет мотива, а он есть, да еще какой.Безденежный любовник и муж-банкир. Любовник, ко всему прочему, с законом недружит, и достать оружие для такого не проблема. Однако радости не было, скореегорькое сожаление. Лера мне нравилась. Может, в самом деле, пьяная бабанаболтала по злобе?

Я вошла в кабинет Вешнякова и миролюбиво предложила:

– Прежде чем выгнать, выслушай сироту.

– Заходи, сирота, – засмеялся, он. – Неужточего откопала?

– Вроде бы.

– Чего ж тогда физиономия тоскливая?

– Догадайся.

– Ты меня не пугай, опять политика?

– Хуже. Человек хороший, мне, по крайней ме­ре,нравилась. У Лапшиной есть любовник, некто Лихов Илья, парень из командыСотника. Очень может быть, он и помог ей от мужа избавиться.

Мои слова на Артема особого впечатления не про­извели.

– Хорошо, допустим, от мужа он ее избавил, но у нас ещетри убийства. И этих тоже он?

Я откинулась на спинку стула, руки сложила зам­ком,подбирала слова, очень хорошо понимая, что поверить в то, что я сейчас скажу,совсем не просто.

– Мне бы уже в тот раз насторожиться, когда Лялинсказал, что не видит смысла в убийствах. Вро­де все логично, а смысла нет.Смысл бил. Только увидеть его непросто, вот мы и не увидели… Если бы погиб одинЛапшин, докопаться до истины не велик труд. Все деньги достаются жене, деньгибольшие. И любовника бы нашли, в конце концов, где-то их кто-то все равновидел, хоть они и развели кон­спирацию, а когда убийств четыре… Смотри, сколь­ковсего мы смогли наворотить…

– Ты хочешь сказать… все эти убийства…

– Чтобы скрыть одно-единственное. То-то Ля­лин говорил:мозги нам пудрят. У Олега нюх.

– Ну, ты тут навыдумывала, – возмутился Ар­тем, –и все только потому, что любовник этот на­рисовался?

– Не только. Сейчас кое-какие несоответствия по-другомувидятся. Когда мы с Петром купались, Лера возле зарослей сидела, а на мойвопрос ответи­ла, что в зарослях забавляются Вера с мачо Анатоли­ем. Я спокойноэто проглотила. Но на самом деле быть этого не могло, потому что Анатолийутверждает, что любовью занимался метров за двести от того места. Далековатоона в туалет бегала. Там, скорее всего, находился ее сообщник, и она не хотела,что­бы я случайно его обнаружила. Ей надо было с ним встретиться, сообщитьномер каюты и передать ключ. Его она прихватила заранее. Пока мы развлекалисьна берегу, ее дружок спокойно поднялся на яхту и укрылся в каюте. Вернувшисьвечером, она загляну­ла к нему. Он отдал ей ключ и заперся изнутри на задвижку.А после того, как парень смылся, совер­шив убийство, Лера каюту заперла. Думаю,убийце было все равно, кого он убьет в ту ночь. Подверну­лась Анна, она однаосталась на палубе. Мог под­вернуться кто-то другой. Главное, чтобы все после­дующиеубийства мы связали с этим. Мы честно по­трудились. Не знаю, кто из них такоепридумал, но это, по сути, идеальное убийство, о нем еще в учеб­никах напишут.

– И что мне с этим идеальным убийством де­лать? Твоислова к документам не подошьешь… Тьфу ты, черт, неужто правда?

К концу дня Артем в моих словах сомневался куда меньше. ИльяЛихов жил на улице Тимирязева в скромной хрущевке и оказался ни много ни малотем самым молодым человеком, которому несколько дней назад Артем жал руку привстрече и чей свод­ный брат трудился с Вешняковым бок о бок. Теперь многоестало понятным, к примеру, выбор Тагаева на роль главного злодея. Лиховнамекнул шефу на то, что Тагаёв без пяти минут на нарах, а тот по дуростиобрадовался. Если Тагаева не удастся упечь в тюрьму, так, может, повезет, и егопристрелят, а уж тогда действительно концы в воду.