Эльфы, топор и все остальное - Евгений Шепельский

Кверлинги начали расходиться, охватывая нас широкой дугой; с их клинков янтарными каплями соскальзывало солнце.

Шесть крайне опытных бойцов. Хорошо, что за нашими спинами фургон, с одной стороны которого привязаны лошади.

— Олник, прибей первого, после держись справа от меня. Скареди, на ту сторону фургона, охраняйте наши спины от Братьев, если еще вздумают высунуться. Вступите в общий бой, когда я прикажу.

Он смерил кверлингов прищуренным взглядом:

— Клянусь полушкой, это злые люди!

Именно так, дорогой мой паладин, именно так. А еще один кверлинг вполне может наладиться в обход. Они ведь запросто бьют в спину.

Я шагнул вперед, распустив губы в плаксивой гримасе:

— Помилуйте нас, умоляю!

Они купились, и молча перешли в атаку, как видно, надеясь разделаться с нами в мгновение ока (большого, слоновьего).

Мимо меня просвистел каменный снаряд. Он с хрустом угодил в лоб кверлингу справа и опрокинул его на спину. Миг замешательства позволил мне прыгнуть вперед и достать одного из братии в плечо. Вторым ударом я намеревался развалить ему череп, но кверлинг успел откачнуться, и лезвие меча Гхашш пропахало борозду поперек его татуированной рожи. Затем мне стало не до ухарства: на меня и Олника насели трое, а четвертый — по стеночке — начал подбираться к моей супруге. Убить безоружного для них — такая же доблесть, как и победить врага.

— Эркешш махандарр!

— Великая… х-х-ха!

Бам! Звяк! Тресь!

Меня взяли в клещи почти мгновенно, и если бы не Олник, который оберегал меня с правого бока, давно бы порубили на кусочки. Засранец ловко отражал удары колотушкой — стальным навершием и рукоятью из дуба, мореной гномами в таком хитроумном растворе, что крепостью она теперь не уступала настоящему железу.

Я вертелся, как уж на сковородке. Будь у меня один меч или топор, по мне давно бы пели отходную. Два клинка позволяли держать оборону против двух наемников, балансируя на грани гибели.

Веером летели искры. Щербатые стены вокруг маленькой площади отражали звон и скрежет ударов, казалось, прямо мне в уши.

От кверлингов разило табаком и какими-то едкими пряностями. Они бились молча, старались сдвинуться так, чтобы солнце слепило мне глаза.

Улучив миг, я поймал взглядом Виджи. Она застыла, впала в транс с широко раскрытыми глазами. Наемник был почти рядом, еще немного — и нанесет удар под грудину…

Рискуя попасть под сабли, я начал продвигаться к Виджи, пятясь боком, как сухопутный краб. Слишком медленно… не успею… Но и быстрее нельзя: одно неверное движение, и две сабли изрубят меня на кусочки.

Тут я вспомнил, что Братья бежали, а седьмой кверлинг, кажется, не явился, и значит, старый паладин может…

— Скареди!

Рыцарь ответил на мой отчаянный вскрик, но еще раньше среагировала Имоен. Она высунулась из фургона и коротким броском, практически в упор всадила охотничий нож в горло наемника.

Через миг справа от меня Скареди взмахнул клинком. На короткое время нас стало трое против троих.

— Кольчуги! — сказал я, давясь духотой. — Они в кольчужных жилетах!

Олников первенец наконец-то очухался и вступил в бой, злой, как потревоженный шершень. Кровь из разбитого лба расчертила лицо боевыми узорами северных орков. Жаль, что под рукой Олника оказался ракушечник, а не гранит — тогда бы кверлинг уже странствовал по Небесам.

Раненный мною все еще не мог толком оттереть кровь с лица. Ну а мы топтались, хрипели, шаркали, поднимали волны пыли и обливались потом в отчаянной рубке. Где-то позади лошади ржали и били копытами. Казалось, минула вечность, хотя на самом деле прошло немногим больше минуты.

Я увидел сквозь удушливую пыль, что кибитка мага все еще торчит за углом. Это взгляд дорого мне стоил.

Шершень ужалил меня в левое плечо.

Это было настолько внезапно, что я упал на колено, выпустив меч из раненой руки. Две сабли мелькнули в воздухе, расшвыривая капли кипящего золота. Под одну бросил меч Скареди, под другую прыгнула Олникова колотушка. Удар третьего кверлинга я кое-как отразил, затем — кое-как встал и кое-как вступил в схватку. Мир подернулся серой мутью, в которой вспыхивали искры от ударов. Клинок Гхашш мерзко звякал под ногами. Нагнуться за ним значило умереть.

Я озлился, хрипя и ругаясь, насел на кверлингов. Даже с одним мечом и раной в плече, один Джарси стоит пятерых из Злой Роты!

А вот наемники поумерили пыл: негодяи верно оценили шансы, и теперь ждали, пока я вымотаюсь, потеряв достаточно крови. Тогда они расправятся со мной, а после — в четыре клинка — с моими соратниками.

Имоен мелькнула сбоку. Окровавленный нож качается в руке. Извини, девочка, но ты лишняя. Прицельно швырнуть нож в такой свалке невозможно: всегда есть шанс угодить в товарища. Она поняла это и рискнула вступить в бой, и тут же отлетела к стене — кверлинг тюкнул ее гардой в висок, но не добил — я заслонил ему путь.

В какой-то миг схватка развалилась на поединки. Двое кверлингов против Скареди, двое — против нас с Олником. Пятый, зажимая ладонью рассеченный лоб, чтобы кровь не заливала глаза, ковылял в мою сторону, как пьяный матрос.

— Олник! — крикнул я. — Трогх вард! Вард!

Ему не потребовалось лишних пояснений. Он чуть сдвинулся, перекрыв мою линию обороны, так, чтобы наши противники сошлись против него, и кувырком полетел им в ноги.

Один кверлинг упал, второй пошатнулся, и вот ему-то я стремительным выпадом пронзил горло. Первый за это время узнал, как работает гномья колотушка. Свои впечатления он изложил уже на Небесах, которые Гритт Проклинатель… Ну вы помните, да?

Раненый бросился на нас, издавая пронзительные вопли. Все-таки не такие уж они суровые, эти кверлинги.

Я убил его.

Оглянулся. Понял, что не успею.

Наемники прижали Скареди к стене, вышибли меч и занесли сабли для ударов.

Прощай, старый рыцарь!

Конец тебе, Нижний город!

Из ближайшего к рыцарю проулка метнулась серая тень в остроконечном капюшоне. Блеснул тонкий клинок-змейка… Два косых удара под колени — два человека с подрубленными ногами. Еще два стремительных удара — и головы кверлингов скатились с их плеч.

Неизвестный повернулся ко мне, пока Скареди обессиленно сползал по стенке, отбросил капюшон засаленной морской робы, брюзгливо оттопырил нижнюю губу, и, тряхнув блондинистыми патлами, вздорным голосом изрек:

— Дурня кусок и помойный шут! Боец с перхом! Я же сказал, варвар: черные камешки! Черные камешки!

Не предложил мне сожрать кекс, уже хорошо.

— Спасибо вам, Квинтариминиэль, — произнес я, в первый, пожалуй, раз выговорив его имя без запинки, хотя мое сердце как раз требовало хватать воздух ртом и запинаться.