Мисс Никто - Татьяна Лаас

И почему самые надежные парни оказываются недоступными, предпочитая быть только друзьями?

Его ладонь прошлась по её волосам:

— Прости, Ник, я не подумал. Надо было предупредить тебя, что протокол Тринадцать включает в себя уничтожение всех средств связи, чтобы сохранить тайну. Сильно больно было?

Она потерлась носом о его мягкую, трикотажную форму:

— Ерунда. Главное, что ты жив. Остальное — ерунда.

— Хочешь… Я могу вывести знак на коже.

Ник отпрянула в сторону, впрочем, руки Лина на талии не сильно это и позволили:

— Ты совсем идиот, Лин?! Да если бы я хотела причинить тебе боль — я бы…

Он усмехнулся, прижимая указательный палец к её губам:

— Ник, обезболивание никто не отменял. Мне сделают знак под обезболиванием.

— Эээ…

— Ник, пятый век заканчивается. Мы научились человечности. Так сделать..?

Она кивнула:

— Хорошо. Я всегда буду знать, что с тобой все в порядке.

— Ясно. Вернемся в Либорайо — сразу же сделаю.

Ник улыбнулась и с сожалением выбралась из его объятий.

— Слушай, может… Ты все же объяснишь, что за тварь я призвала?

Лин кивнул в сторону обгорелого холма, возвышающегося над ними:

— Прогуляемся? Ведь явно хочешь посмотреть поближе.

— Если ты про тварь — то нет, воздержусь.

Лин взял Ник за руку и переплел её и свои пальцы в замок. Потянул за собой, шагая в сторону холма.

— Я про погибший Холм, чью кровь ты призвала, а я её так отчаянно уничтожил. Мигель меня повесит на первом же попавшемся столбе и будет прав — я должен был опознать кровь Холма.

— Кровь фейри? — поправила его Ник.

— Кровь Холма, Ник. Это нечто иное. Это концентрация магии фейри. Это то, что поможет усмирить фейри и засадить их все же за стол переговоров. Они же и с нами не особо считаются, хоть были союзниками в войне. Это же и Брендону даст наконец-то долгожданную свободу. Кровь погибшего Холма, говорят, содержит в себе пространственную магию. Заметила же — наш мир становится все меньше и меньше, а мир фейри растет — там становится все больше и больше места, не только для жизни, но и для многочисленных мастерских, заводов и фабрик. Фейри поглощают наш мир, забирая его себе. Скоро оставшемуся немногочисленному человечеству попросту негде будет жить.

Ник понятливо кивнула:

— Так вооот зачем был уничтожен Холм ледяных лордов!

Лин пожал плечами:

— Не знаю, Ник. Меня тогда в округе не было. Как не было и Мигеля. Так что скажу одно — кровь Холма тогда получить не удалось. Алхимическая жидкость сжигает все напрочь, даже кровь Холма.

— М-да…

Дорога откровенно стала подниматься в гору. Ник вытерла со лба непрошенный пот, и Лин спокойно предложил:

— Прокатишься на руках или на лигре?

Ник даже остановилась:

— Соблазнительно на лигре, но… Предпочту руки.

— Так скажешь, — Лин подхватил её, бережно прижимая к груди и легко перешел на бег, кажется, даже не замечая её веса. Вот же… — Только скажи — где вход.

Ник опешила:

— А я должна знать?

— Леди ты, — напомнил Лин. У него даже дыхание не сбивалось при беге. И вот зачем в этом округе ловец? Они тут и без неё неплохо справляются, а она лишь балласт, который надо доставить из точки А в точку В и не утошнить при этом.

Вход в погибший Холм удалось найти только через полчаса поисков. Ник к тому времени даже перестала верить в свое происхождение от леди Холма. Но… Через полчаса уговоров Холм все же открыл дверь — косой, страшный провал в земле куда-то в темноту. Куда-то, куда совсем не тянуло войти. Летел пепел, осыпалась земля, шуршали несгоревшие корни ивы. Топотали чьи-то мертвые ножки или это отчаянно билось сердце Ник? Сыпал снег, отсекая мир живых. Казалось, что во всем мире в живых остались только они с Лином.

Ник осторожно заглянула в провал — там, в глубине Холма было темно, затхло и мертво. Пахло солью, словно кто-то много плакал. Ник протянула руку в темноту, осторожно прикасаясь к стене. Она не знала, что хочет почувствовать, к чему прикоснется. По пальцам скользнуло что-то мокрое. Ник спешно одернула руку — на пальцах осталась черная тягучая капля. Ник поднесла пальцы к носу — пахло слезами. Капля тут же исчезла с ладони. Наны принялись обживаться в новом теле, исследуя ДНК и признавая хозяина.

В голове как слайды вспыхивали картинки одна за другой. Еще бы понять, что все это значит. Вспышка, удар, боль… Крик за спиной: «Моя леди, помни: «Принц должен уметь»! Помни это! Если я не найду тебя — помни и сама найди меня!»… Голос незнакомый, мужской, человеческий… Черная капля на руке. Платье в крови. Крики. Боль.

Линдро обнял её со спины.

— Это не может быть твой Холм.

— Я знаю. Но я… Помню… Я помню кровь Холма.

— Это значит, что тебе некуда возвращаться, малыш.

— Мой Холм мертв?

— Если ты видела кровь Холма, то да. Холм мертв. И, Ник, я знаю, это отвратительно — понимать, что тебе некуда возвращаться, но… В Либорайо хорошо. В Либорайо у тебя много друзей. Тебе есть куда и к кому возвращаться. Помни это. Уходя, всегда помни — ты можешь вернуться в Либорайо, и тебя будут ждать.

Она резко развернулась и спряталась в его объятьях. Его ладонь успокаивающе скользила по её волосам. Ей есть куда возвращаться. Но есть ли к кому? И что значит — принц должен уметь? Ей казалось, что она ошиблась в детстве, когда писала свои требования, но… Если ей сказали написать это специально? Чтобы не забыла? Что значит эта фраза…

На пост она возвращалась верхом на лигре — буран разошелся не на шутку, поднялся дикий ветер, снег валил сплошной стеной. Дальше протянутой руки ничего не было видно. Хорошо, что оборотни, ища дорогу, всегда полагались на нюх, а не на зрение. Ник, крепко обнимая Лина за шею, пряталась лицом в его густой шерсти. Снег налипал на Ник, на лигре, застывал комьями, но Лину все было нипочем — он быстро, крайне плавно, чтобы Ник не укачало, шагал в сторону поста. Его одежду Ник спрятала себе за пазуху, чтобы после оборота Лин мог одеться в теплое. Ботинки, связанные шнурками, Лин тащил в пасти.

На посту их уже ждали — согревающий чашку с кофе в ладонях Брендон и неожиданный Мигель, полностью укрытый от малейших солнечных лучей — оказаться кучкой пепла его не прельщало. Ник слезла с лигра, Лин тут же перетек, иначе и не скажешь, в человеческий