Мисс Никто - Татьяна Лаас

вид. Снег комьями посыпался с его покрывшейся мурашками кожи. Ник спешно достала из куртки его одежду, смахивая с волос Лина снег, когда он наклонился, натягивая на себя штаны.

Брендон подал Ник кофе:

— Согревайся.

— А ему? — напомнила о Лине Ник.

— И ему сейчас принесу. Просто тебе важнее.

Лин присел обуваться, и из кармана штанов выпал белый топ. Мигель вопросительно выгнул бровь, но спрашивать ничего не стал.

Лин поднял с земли топ, отряхнул его от снега и протянул Ник:

— Скажем, что я фетишист. И я бы потом вернул…

Она вздохнула, пряча топ в кармане куртки — стыдно было до ужаса. Он все понял. И пошел разбираться, словно она сама не в состоянии защитить себя.

Мигель предпочел вмешаться. Спокойным, помня Мигеля в гневе, Ник бы сказала даже — старательно мягким голосом, он сказал:

— Ник, того техника выбарабанят. — поняв по виду Ник, что она ничего не поняла, он поправился, — с позором уволят из стражей. Лишат наград, дипломов и запретят заниматься меддеятельностью. Если будет доказан факт многочисленных домогательств, а я инициировал расследование, то техник попадет за решетку.

Ник сухо ответила:

— Ясно. — Только потом поняла, что сказала любимое слово Линдро. Тот, уже натянув на себя водолазку, притянул к себе Ник, согревая в бушующем снегопаде.

Мигель качнул головой:

— Лин, мой тебе совет — в следующий раз не ломай нос, замахаешься же потом отбрехиваться от комиссии по этике. Ты же умеешь бить, не оставляя следов.

— Нос сломала я, — вмешалась Ник.

— Девочка, хвалю за попытку выгородить Линдро, но, во-первых, я его любимые приемы знаю наизусть, а, во-вторых, этот лось не нуждается в защите. Он привык лаяться с комиссией по этике.

Лин криво улыбнулся:

— Вот не поверишь — я нос сломать не успел. Я его только вправил чуть неудачно.

— Небеса, да вы созданы друг для друга. Даже любимые приемы одинаковы.

Брендон, подавая чашку кофе Линдро, вздохнул:

— Мигель, смирись. Из тебя отвратительная сваха. Тебе Тамиора не хватило? Думаю, Ник сама разберется со своими чувствами и прочим. И, Ники, тут холодно — возвращайся в общежитие. Возвращение в Либорайо назначено на девять вечера. Так что отдыхай, собирайся…

Ник скривилась:

— То есть тайну Холма ткачей я не узнаю?

Мигель пожал плечами:

— Никакой тайны нет хотя бы потому, что Холма ткачей не существует. Все цифровые носители рейда испортила магнитная буря, кое-что погибло в результате непредсказуемости погоды, а человеческая память…

— …всегда была ненадежна, — подхватила Ник. — То есть мрак. Ничего не было. Никто ничего не помнит. Ничего я не узнаю.

— Оставайся в Либорайо — узнаешь. — с легкой насмешливой улыбкой сказал Брендон.

— Я подумаю. И пойду я. Не буду вам мешать секретничать и творить историю. — она развернулась и пошла прочь за Границу.

Мигель кашлянул:

— Она обиделась?

Брендон вздохнул:

— А сам как думаешь?

Ник даже позавидовала ему — Брендон так легко перешагивал через прошлое, через неприятности, через непонимание. Ей бы так забывать и смиряться. Например, забыть, как возмутилась на предложение Линдро её поцеловать. Вот что тогда её так возмутило, а? А теперь только шагать вперед в пустую комнату, не оглядываясь — ему она не нужна.

Глава 23 Арест

К вечеру буран стих. Улицы замело, так что свободные от дежурства стражи выскочили на улицу играть в снежки против команды техников.

Ник подумала и решила, что смысла сидеть в комнате в одиночестве нет никакого. Она тепло оделась и направилась в поход по ближайшим магазинам. Городок был маленький, еще чуть пованивающий гарью от пожаров, но в новой его части, построенной после войны, ощущения трагедии, случившейся этой ночью, не было. Горели фонари, звучала музыка из немногочисленных кафе, светились гирлянды на витринах. Прогуливались горожане, и не хотелось думать: кто из них вампир, а кто человек, кто оборотень, а кто новообращенный ветеран. Тут гуляли и отдыхали люди.

Ник переходила из магазинчика в магазинчик, покупая предновогодние безделушки — пряники, конфеты, колокольчики, игрушки, всего не упомнишь. Потом рассортирует и подарит парням. Это только Лину надо хорошенько подумать, что подарить. Ему не хотелось вручать ворох ничего не значащих предновогодних сувениров. Только ничего толкового в голову пока не приходило.

С кучей пакетов в руках, она медленно шла в сторону общежития. Оставалось пересечь широкую улочку с магазинчиками на первых этажах, пройти через парк и почти дома. А потом погрузка в броневик и поездка в Либорайо. Интересно, Лин останется тут или вернется с ней?

Улицы медленно пустели. Спешили семьи домой — к ночи похолодало. Оставались самые упорные парочки, прогуливающиеся вдоль парка. Скоро все разбредутся по домам, или ресторанам, или клубам.

Ник перебежала дорогу перед носом автомобиля и углубилась в парк. Тут было тихо и пустынно. Игравшие весь вечер дети разошлись по домам, оставляя снежные крепости пустыми для завтрашних игр. Ник почти пересекла парк, когда за спиной раздался отчаянный детский крик:

— Это не мой папа! Помогите! Это не мой папа!

Ник выругалась и, бросив пакеты с подарками на тротуар, понеслась на крик. Среди деревьев мелькала невысокая мужская фигура, тащившая на руках продолжавшую кричать девочку лет семи. Веселая красная шапочка с кошачьими ушками упала с девочки, показывая русую макушку и высокие, уже настоящие кошачьи уши. Оборотень! Но Ник не сбавила ходу. Даже оборотень в семь лет всего лишь беззащитный ребенок.

Ник на ходу, с неожиданной благодарностью вспоминая Тамиора, кинула в спину мужчины знак паралича. Не попала. Снова собралась с силами, проклиная собственные неуклюжие ноги, глупые пальцы и нежелание тренироваться, и опять кинула заклинание — в этот раз на опережение. Но добилась одного — детский крик стих, а мужчина в темном пальто почти вылетел из парка на узкую, лишенную освещения улочку.

Ник выругалась, заставила себя остановиться, сосредоточиться, и… Знак впечатался в спину, подсекая мужчину. Тот кулем упал в сугроб. Ник помчалась к девочке, вырывающейся из продолжавших удерживающих её рук мужчины. Ник упала на колени, больно отбивая их, но синяки это ерунда — главное, она успела! Кинжал Ник разрядился похитителю прямо в шею.

— Я… Ловец… Ты арестован… — еле выдавила из себя Ник, ища глазами девочку и не находя её. А потом мир окончательно потемнел — на голову Ник обрушился удар. Такого от призывавшей на помощь девочки Ник не ожидала.

Сознание возвращалось урывками.

Вот её вздернули вверх, надевая наручники. Чья-то рука нагло сорвала с шеи знак ловцов. Сжала в ладони, тут же взвывая от боли. Знак не любил нелюдей. Кажется,