Сверх отпущенного срока - Екатерина Островская

— Что делает здесь этот человек?

Сын смутился. Засуетился, схватил мать под локоть.

— Ты проходи, проходи…

— Что ты меня хватаешь? Объясни мне, что все это значит.

Паша медленно поднялся и направился к ней.

— Я просто хотел тебя увидеть.

— Посмотрел? Тогда уходи. И больше не появляйся. Узнает Максим…

— Кто? — скривился Паша. — Не называй больше при мне имя этого ничтожества — человека, который отнял тебя у меня.

Светлана подошла к окну, посмотрела с высоты четырнадцатого этажа на дальние крыши Москвы. Потом шагнула к креслу и опустилась в него. Аккуратно положила на колени небольшую белую сумочку.

— Зачем ты здесь появился?

— Ради вас, — ответил Асланов, посмотрев на нее и Дениса. Остановил свой взгляд на последнем и добавил: — Мы с твоей мамой любили друг друга, но потом Потапов отнял ее у меня. И сделал это подло…

— Что-о? — задохнулась от гнева Светлана Валерьевна. — Повтори, что ты сейчас сказал!

Но Паша даже не посмотрел на нее.

— Потапов всегда был слабее, он не мог победить меня в честном бою. Поэтому сначала забрал у меня мою женщину, потом мой бизнес, а затем еще и ребенка. Ведь ты мой сын, а не его. У него вообще нет детей, потому что слабым людям Аллах не дает наследников.

Светлана слушала и молчала. Смотрела на сына, который внимал словам гостя напряженно. Но то, что говорил сейчас Паша, видимо, уже было сказано Денису, и не однажды. Вот почему тот был сейчас так спокоен. Озабочен, вероятно, лишь одним — чтобы мать не устроила истерику.

— Потапов пытался откупиться от меня, предлагал огромные деньги, но я не взял ни одной копейки, — продолжал Асланов. — Я просто исчез, чтобы не разрушать семью. Но теперь вернулся, потому что узнал: негодяй Потапов издевается над тобой, моим сыном, унижает тебя всячески. Теперь я хочу, чтобы мы жили все вместе. Я сделаю из тебя настоящего мужчину, которого будут бояться враги и любить самые красивые женщины. Твоя мама сейчас будет возражать, ведь она очень боится перемен. Но перемен никаких не будет, просто вы сможете жить, как того заслуживаете. У тебя, Денис, будет все, что только может пожелать настоящий мужчина, а твоя мама…

Паша наконец обернулся и посмотрел на Светлану.

— С чего ты взял, что Денис твой сын? — тихо произнесла та, поглаживая сумочку, лежащую на ее коленях.

— Потому что это так.

— Хороший аргумент, — согласилась Светлана Валерьевна. — Небо голубое, потому что оно небо.

Светлана говорила, глядя на свою сумочку и продолжая легко гладить ее.

— А ты рассказал Денису, как заманил меня обманом в свою квартиру и там изнасиловал? Я кричала, сопротивлялась, а ты душил меня и говорил, что убьешь, если я не поддамся. А за стеной сидел твой старший брат и смотрел по телевизору концерт Пугачевой.

— Тебя никто не душил. Ты пришла сама, потому что хотела этого больше меня.

Светлана Валерьевна наконец подняла глаза и посмотрела на сына. Молча покачала головой.

Денис продолжал стоять в дверях, но теперь лицо его было красным.

— Вот, Дениска, ты общаешься с человеком, который изнасиловал твою мать, а теперь пытается этим же ее шантажировать.

— Не было никакого изнасилования! — закричал Паша. — Это была просто игра!

— С другими своими женами ты так же играешь?

Асланов подошел к Денису и обнял его за плечи.

— Не слушай ее, мой мальчик. Твоя мать повторяет то, что придумала для Потапова. Ты — мой сын, и это самое главное.

Парень отступил, сбрасывая со своего плеча руку Асланова.

— Глупости, никакой он тебе не сын, — усмехнулась Светлана Валерьевна. — Денис родился семимесячным, а не через девять с половиной месяцев, как тебе кажется. Он сын Потапова. Дети от любви рождаются, а от злобы и ненависти только монстры, вроде тебя самого.

— Зря ты это сказала, — нахмурился Паша. И вернулся к дивану, на котором до того сидел.

— Я ничего Максиму не объясняла, чтобы он не подумал, будто я оправдываюсь, словно виновата в чем. Если любит, то простит все, хотя на мне никакой вины. Но я все равно молчала, до недавнего времени ничего ему не говорила.

— Зря ты это сказала, — повторил Паша.

В его кармане зазвонил телефон. Асланов прижал мобильник к уху. Но разговор был недолгим — всего несколько секунд.

— У нас тоже все хорошо, я скоро подъеду, — ответил звонившему Паша и положил сотовый в карман.

Потом он пристально посмотрел на Светлану Валерьевну.

— Ты не хотела по-хорошему, значит, будет по-плохому. Сейчас мне позвонил Шамиль и сказал, что Потапов у него в руках. Теперь от тебя зависит его будущее. Если ты остаешься со мной, Максим останется жить.

— Тебе нужна я с деньгами Потапова или ты готов взять меня и Дениса без единой копейки в наших карманах?

— Зачем так говоришь? — улыбнулся Асланов, словно только что обнаружил поставленную ловушку. — По закону половина того, что есть у Макса, принадлежит тебе. Ты только заберешь свое. Мне не надо ничего…

— Я никуда уходить не собираюсь, — перебила его Светлана. — Тем более к тебе. Да окажись ты единственным мужчиной на земле, я бы все равно обошла тебя стороной.

Паша достал из кармана мобильник.

— Это мы сейчас проверим. Мне достаточно только один звонок сделать — и ты станешь вдовой. А если будешь и дальше упрямиться, потеряешь заодно и сына. Ну, как, звонить?

Светлана Валерьевна поднялась с кресла и расстегнула сумочку.

— Тебя, кажется, предупреждали, чтобы ты не приближался к нам, — вздохнула она. — И ты слово давал.

— Я дал, я и обратно забрал, — ухмыльнулся Паша.

— Напрасно ты это сделал.

Потапова выбросила вперед руку, в ладони которой был зажат маленький пистолет.

— Жаль, что сейчас в соседней комнате нет твоего брата, — сказала она.

И выстрелила Асланову в лоб.

Шамиль снова попытался набрать номер Паши. И снова не услышал ничего, кроме длинных гудков.

Дальский наблюдал за ним, понимая, что младший из братьев встревожен, хотя искусно скрывает растерянность. Похоже, ему велено было только похитить и удерживать Потапова. А решение должны принять старшие. А какое решение — гадать нет смысла. Если судить по развязности Федотова, то Борис Борисович не сомневается, что минуты всесильного олигарха сочтены, а как именно его не станет, ему не важно: убьют ли его физически или в один момент сделают нищим. Главное, что сам он уедет из страны, забьется в глубь какого-нибудь далекого острова, откуда его штопором не вытащишь, и будет наслаждаться ласковым солнцем да жаркими аборигенками. Странно, что у преподавателей бизнес-планирования фантазии хватает только на такие развлечения.