Ангел-мечтатель - Ирина Буря

а к вопросу взаимодействия в ограниченном пространстве вернемся после их возвращения.

Пришлось вернуться к нему раньше. Мне пришлось вызывать их каждые пятнадцать минут — чтобы проверить, остаются ли они на занятых позициях. После того, как они запросили у меня добро на то, чтобы — пока суть да дело — проредить ряды внештатников. Тесно им, понимаешь, опять стало!

Я просто чуял, как их распирает от сброшенного было на блокпосту пара. Да где этого солиста носит?

— Сейчас буду выводить его, — ответил мне темный мыслитель отрывисто. — Но вам придется еще немного подождать — Путь не меньше часа займет.

— Это еще с какого перепуга? — раздраженно бросил я.

— С самого гуманного, — сменилась отрывистость в его голосе бархатистой плавностью. — Подходы к нашей цитадели не терпят поспешности и резких движений. Они благосклонны лишь к тем, кто по достоинству ценит дар жизни.

Я подумал, что когда все закончится, вытрясу из Анатолия, как он к темным на заброшенном уровне пробрался — на тот случай, если все же придется однажды их логово штурмовать.

А потом я подумал, что темный мыслитель меня на испуг пытался взять — Анатолий появился в учебке намного раньше заявленного тем срока.

А потом думать мне стало некогда.

Я лично довел план операции до этого … навязанного мне … тупого острия атаки. Несколько раз.

Я подробно — как для него! — определил каждый его шаг.

Я подчеркнул, что малейшее отклонение вызовет сбой в действиях всей группы прикрытия.

Нужно говорить, с какой минуты пошел этот сбой?

Вместо того, чтобы схватить Татьяну и отступить — больше от него ничего не требовалось! — этот лавро-зависимый идиот еще и аксакала заграбастал. А потом спихнул его моим орлам и начал орать, чтобы они с ним уходили.

Чтобы совсем честно, в пылу я не разобрал, что он вопил — одно только слово в сознании зацепилось: «Аналитики». Его мне хватило. Да и в голосе Анатолия было что-то такое, что я понял, что действовать надо мгновенно.

Короче, разболтал мой неуправляемый резерв засасывающее меня неподвижное болото. Отдав орлам приказ отступать с аксакалом, я тут же услышал. что за ними кинулись почти все внештатники.

Чего-то я не то раньше понял. Так за кем мы все же охотились? Я вызвал темного мыслителя.

— Невероятно! — зашелся он после моего краткого доклада. — Я даже мечтать не смел о такой удаче! Порыв, каприз все еще творят чудеса. Вы можете опросить его где-нибудь в таком месте, где Вам не помешают? — добавил он неожиданно деловитым тоном.

— О чем? — настороженно поинтересовался я.

— О его связях с вашим аналитическим отделом, — не задумываясь, ответил он. — Спрашивайте уверенно — это факт. А также о задачах, поставленных ими перед новым отделом.

— Каким новым отделом? — Степень его осведомленности подняла на дыбы все мои старые подозрения.

— Вот об это я и хотел бы узнать, — протянул он мечтательно.

— Да ну? — хмыкнул я. — А если он откажется говорить?

— Мой дорогой Стас, — вернулись в его голос металлические нотки, — я бесконечно верю в Ваш богатый опыт в проведении подобных дознаний.

Вот как-то не хотелось мне понимать, комплимент это был или наоборот. Вызвав своих орлов, я скомандовал им тащить аксакала в наш павильон и сам рванул туда же. Похоже, вопрос алиби уже не стоит — как бы не пришлось попытку захвата власти подавлять.

Блокпост на выходе из нашей штаб-квартиры я прошел абсолютно беспрепятственно — и картина, которую я там увидел, меня не удивила. Могли бы хоть целителей вызвать к жертвам супер-героя!

Но домчавшись до леса — в той его части, где располагались учебка и тренировочные павильоны — я то и дело натыкался на подобную.

Похоже, вызывать целителей уже некому.

Похоже, здесь мои орлы ответственно к спуску пара подошли.

Похоже, после их возвращения мы побеседуем об игрищах на оперативном просторе, подчеркнуто не получившим официального одобрения.

По дороге меня вызвал темный мыслитель. И затарахтел с места в карьер, что допрос аксакала должен проводиться в отсутствие моих орлов — а то я сам не догадался, мне еще в моем отряде не хватало народных волнений! — но зато на нем обязательно должен присутствовать Макс. Ладно, я им тоже не доверяю, но можно не так откровенно? Хотя хорошо, что он не сам явился — Макс хоть не такой болтливый.

И главное — как быстро Макс по его свистку явился! То ни слуху, ни духу, а к павильону мы подошли одновременно. Буркнув мне что-то нечленораздельное, он зашёл за мной внутрь. Я перешел в видимость, он — нет. Что меня вполне устроило — вопросы о внеслужебных контактах с темными мне в отряде тоже не нужны. Я даже на гигантские мурашки по телу, которые я всегда ощущал в присутствие инвертированных, согласен.

Мои орлы Макса тоже учуяли и, решив, что я пришел со сменой караула, начали бочком, под стенкой продвигаться к выходу из зала повышенной сложности, предназначенного исключительно для их тренировки. Если бы не разбросанные по всему лесу внештатники, я бы их похвалил: зал находился в самом конце павильона, был полностью звукоизолирован, и связанный аксакал мог орать в нем до потери голоса.

— Порезвились, значит? — коротко поинтересовался я мысленно.

— Так наседали же! — послышалось у меня в голове нестройное бормотание. — На пятки наступали. А приказ был доставить скрытно …

— Всех уложили? — уточнил я.

— Да нет, — облегченно вздохнул один. — Часть по ложному следу пустили, а сами — сюда.

— Вышли, значит, из боя? — снизил я голос до задушевного тона. — Прекратили, значит, сопротивление? Оставили, значит, хвост? И все в районе нашего павильона … — Я дал им время самим сделать вывод, и резко рявкнул: — Разыскать и убрать! Всех.

Моих орлов сдуло из зала. Со стороны Макса донеслось отчетливое фырканье. Я бросил в ту сторону предостерегающий взгляд и направился к аксакалу.

Мой богатый опыт в извлечении показаний не понадобился. До сих пор не пойму, что меня в нокаут послало на этом допросе: что он говорил или как.

Глава 8.6

Он даже не пытался что-либо скрывать, описывая разработанную аналитиками операцию. Он ее двумя руками поддерживал — аж глаза горели. Раздувался весь, как мышь белесая, от важности — к великому делу, понимаешь, альбиноса допустили. Надменные взгляды бросал — мне! — понимание великих целей не всем, мол, доступно. И даже не моргнул ни разу, говоря о неотвратимости практического уничтожения земли.

А когда речь о людях заходила, у него прямо оскал появлялся. Даже