Группа крови - Александр Афанасьев

– Потому что я сомневался, Валид. Перед тем как идти на север, я взмолился Аллаху и упрашивал его показать мне прямой путь. Я не мог найти покоя в душе, я спрашивал – неужели то, что мы делаем, это есть джихад? Неужели все то, что мы делаем, укрепляет наш иман? Может быть, мы стали уже залимами[124], сами не зная об этом? Искандер, да примет его шахаду Аллах, говорил мне, что мы должны думать о своей семье, о своем племени. А мне все равно было не по себе. Я взмолился, чтобы Аллах показал мне путь.

…

– И Аллах внял моим мольбам. Теперь я знаю путь.

– И каков же он?

– Я выйду войной против всех чужаков и бандитов на моей земле. Я выйду войной против тех, кому мы дали приют, а они начали нападать на нас, убивать нас. Я буду воевать со всеми, кто забыл про то, что они гости и учат нас, как правильно, а как нет, как мы должны молиться Аллаху. И я не сойду с этого пути.

– Да, это хороший путь.

Я посмотрел на север. А чего смотреть на север… это везде уже. Вы думаете, солнце светит? Ага… хрен. В воздухе, в небе какая-то мерзкая, серая пленка… тусклая. Иногда она истончается, и сквозь нее проглядывает солнце… как через полиэтилен, свет такой тусклый-тусклый… как во время белых ночей в Питере. А иногда тучи сгущаются, и становится почти темно… почти, потому что часть этого тусклого света все равно остается, каким-то образом пробивается через тучи, и становится видно. Метров на пятьдесят видно, а дальше – уже нет.

И время. Полдень на моих.

– Как думаешь, что это такое? – спросил я.

– Такое мы видели, когда горела нефть.

…

– Вот только такого, чтобы это было здесь, не было никогда.

Али помолчал.

– На севере беда, я это знаю. Аллах покарал нечестивых… а теперь те, кто выжил, двинутся сюда. Что они сделают с нами… это будет нашествие саранчи. Они не оставят камня на камне, убьют всех. Я знаю это, потому что я видел, кто там есть. Это страшно, Валид… Аллах силен в расчете. Мы говорили это и думали про неверных. Но кара постигла нас.

– Что ты намерен делать?

– Уведу людей в горы, – ответил Али, – нельзя оставаться у дороги. Там нас не взять, на тропах один смелый воин может удерживать сотню. Я хочу спросить тебя, что намерен делать ты, Валид?

Я подумал, прежде чем ответить. Только чего тут думать…

– Ты знаешь, Али, я не отсюда. Я должен попасть к себе домой.

– В страну Руси?

– Да, в России. Я там живу.

Алиу кивнул.

– Как ты это сделаешь?

– Пойду по дороге дальше.

– Там тебя могут ждать враги.

– Справлюсь.

Али провел ладонями по щекам.

– У меня к тебе предложение, Валид. Выслушай перед тем, как отрицать.

– Я слушаю.

– Ты искусный стрелок и отличный воин. Но ты не знаешь нашей земли. Тебе нужно уметь воевать в горах, если ты хочешь дойти до своей земли и выжить.

…

– После того что ты сделал для нас, ты один из нас. Ты правоверный и воин нашего племени, но тебя ждут опасные дни впереди. Аллах пошлет тебе неизмеримые испытания, и нам тоже. Давай поможем друг другу. Ты поможешь нам, а мы – тебе.

– О чем ты говоришь?

– Я говорил с Салимом и Абдуллой, они рассказали, как ты учил их обращаться с оружием. Я благодарю тебя за это, такие знания никогда не бывают лишними. Научи нас тому, что ты знаешь про войну, а мы научим тебя тому, что знаем мы сами. Мы научим тебя, как выживать в горах и в городах. Что можно делать и чего нельзя. Как должен вести себя правоверный, чтобы не привлекать внимания. Это поможет тебе выжить и добраться до твоего дома.

…

– И когда мы пойдем в порт, мы возьмем тебя с собой. И мы заплатим тебе за учение столько, сколько ты скажешь, и сколько у нас есть.

– Мне не нужны деньги, – сказал я и сам удивился тому, что говорю (когда это мне не нужны были деньги), – и я знаю о войне намного меньше, чем вы думаете.

– Расскажи и покажи нам то, что знаешь, а мы сами сможем судить об этом, – сказал Али. – Не торопись, Валид. Видишь, что делается… – показал он на небо. – В такое время лучше не ездить по дорогам и вообще не быть одному. Куда тебе спешить?

Я хотел сказать, что у меня скоро заканчивается отпуск и надо выходить на работу. Трейдером. Но промолчал.

– …значит, агрессивная стойка для стрельбы из автоматического оружия. Для начала покажите мне, как вы целитесь из положения стоя. И – делай!

В принципе как и есть. Обычная армейская стойка.

– Отставить.

Автоматы опустились в исходное. Я прошелся перед строем. Следом за мной шел гордый донельзя Абдалла, он переводил всем с русского на местный язык, который, как я понял, не арабский, а какой-то иной.

– Агрессивная стойка была выработана гражданскими стрелками из автомата для того, чтобы обеспечить контролируемую стрельбу при автоматическом огне или быстром одиночном. Показываю – автомат. Ремень.

На самом деле агрессивная стойка куда лучше подходит для винтовок серии «Ar15» – у них круглое цевье как раз под этот хват, и именно под этот хват пошла мода, когда цевье делается длинным, чуть ли не до самого дульного среза, закрывая ствол. Но и для АК она подходит.

– Смотрите. При классической стойке у вас правый и левый локти где? Внизу. А вектор отдачи какой?

– Что есть вектор отдачи? – тихо спросил Абдалла.

– Винтовку как подбрасывает…

…

– Винтовку подбрасывает вверх, контроля нет никакого. А вам нужен контроль над своим оружием. Что мы делаем?

Я показал новый хват – цевье поддерживается не снизу, хват идет сбоку, рукой ты как бы обхватываешь цевье сбоку. Это не всегда могут сделать люди с маленькими руками и короткими пальцами.

– Смотрите. Рука параллельно земле – теперь у нас есть рычаг. Те, кому некомфортно, могут обхватить сверху. Вот так. А палец придерживает. Вот так…

– Руси…

Черт…

– Билал, помолчи. Говорить в засаде нельзя.

– Сейчас можно. Здесь никого нет, видишь. Если бы был, я бы знал об этом. И нам бы сообщили.

– Никогда не полагайся на то, что тебе сообщат. Никогда. Только на себя.

– Я понял, руси. Расскажи мне про свою страну.