Жестокие цинковые мелодии - Глен Кук

Я сделал ровно то, что просила от меня Поток Яростного Света. Ну, почти то.

С самого начала. Осторожно дозируя информацию. Не больше, чем необходимо, чтобы защитить несколько душ, представляющих для меня ценность. В особенности мою любимую. Себя.

Джон Растяжка не стал бы акцентироваться на умении общаться с обычными крысами, раз и навсегда покончившими с этими жуками-переростками.

С другой стороны, присутствие всей этой братии оказалось даже не лишенным занимательности. Мисс Тейт буквально держала язык за зубами. Равно как и вся ее стая. Впрочем, я понимал, что Тинни не сможет продолжать так до бесконечности.

Тинни наверняка что-то задумала. От нее требовалось немалых сил держать это в себе, пока я общался с Бегущей. Но рано или поздно это не могло не прорваться, и даже конец света не смог бы этому помешать.

Общение с заклинательницей оказалось даже не лишенным приятности. В конце концов, она была привлекательной женщиной самого что ни на есть подходящего возраста. Живой. И с этими янтарными глазами, за взгляд которых и жизни не жалко… Я даже позволил эмоциям побороть беспокойство, которое испытывал при общении с типами с Холма, наверняка считавшими себя если не богами, то почти им равными. Несколько глубоких вдохов-выдохов — и эти их смертоносные свойства почти забывались.

Несмотря на угрозу взрыва со стороны вулкана по имени Тейт, я позволил себе немного провалиться в эти зеленые глаза.

— Что это за люди?

— Те, кто переживает за своих детей. — Она не стала называть имен или знакомить нас. Честно скажу, может, оно и к лучшему.

Я едва не поперхнулся. Значит, родители деток из Клики? Стоило ли удивляться тому, что Киповы дружки такие психи. Да просто находясь рядом с этими типами, наверное, невозможно не рехнуться хоть немного.

— Мне интересно, кто чей родитель, — пробормотал я негромко, — но с этим можно и подождать.

Дикая публика шепталась между собой. Тинни явно подслушала что-то неприятное. Она побледнела и начала отступать к выходу. Подружки восприняли это как намек на то, что им самое время сделаться невидимыми или по крайней мере неслышными.

Позже она рассказала мне, что узнала пару упомянутых ими имен.

Что до меня, то я узнал лица.

В разное время пути мои несколько раз пересекались с некоторыми из спутников Бегущей. Я надеялся только, что не запомнился им как серьезная помеха.

Бежать все равно было некуда.

Они принялись засыпать меня вопросами. Ну, не засыпать, а задавать — не спеша, с долгими, ничем не заполненными паузами. Я отвечал до боли искренне.

Один из гостей напоминал пожилого бурого великана, которого кто-то укоротил до пяти футов, не позаботившись убрать мощнейшие слои подкожного жира. Его вопросы складывались в головокружительный лабиринт, в котором я из последних сил пытался не заблудиться. За спиной великана-недомерка светлели распахнутые настежь входные двери. Любой на его месте начал бы жаловаться на холод — только не заклинатели. Где-то в самый разгар допроса в двери влетел Бель Звон — помолодевший, явно в надежде подобраться к женщине-огню. Он успел пройти четыре шага под всеми парусами, когда распознал ситуацию. Не сбавляя хода, Бель резко развернулся на сто восемьдесят градусов и помчался обратно, явно спеша куда угодно, только подальше отсюда.

Впрочем, на пути его возникла, отделившись от осаждавших меня типов, по-своему стильная и привлекательная фигура, чем-то напоминавшая тролля-карлика Рокки. Она заслонила дверной проем прежде, чем Билл успел выскочить на улицу.

Билл застыл, с отчетливо слышным вздохом состарившись на десяток-другой лет.

— Смотри-ка, что обнаружил Дирбер, Эйвери, — просипела троллеподобная туша.

Дирбер? Линк Дирбер? Носитель Огня? Безусловный фаворит из всех претендующих на звание самого отвратительного из всех населяющих Холм поганцев? Плохо дело. Совсем плохо. Если верить слухам, никто не знал, как выглядит этот самый Линк Дирбер, и он прилагал все старания к тому, чтобы это и дальше оставалось так.

А Эйвери, судя по всему, означало Шнюка Эйвери, Дирберова дружка. Его коллегу по жизни и злу. Пособника. Говорили, он увлекается пытками.

Как могли они быть родителями кого-то из Клики?

Я смотрел на Бегущую По Ветру, пытаясь взглядом передать ей: «ЧТО ТЫ НАТВОРИЛА?» Потому что ситуация накалялась буквально с каждой секундой.

Высокая, одетая в черное фигура, чем-то напоминающая давешнего богомола-переростка, выступила из толпы и воздела руки.

— О Великая Божественная Прозорливость! Долгие годы провели мы в бесплодной охоте, а тут вдруг приходим и наступаем на него. Динь-дилинь, привет, Звонарь. Похоже, ты все-таки не умер, что бы там ни говорили. — «Звонарь» он произнес не как имя, а как титул — вроде Грозового Стража, Бегущей По Ветру или собственного, Ночного Шептуна.

— А все из-за тебя, Гаррет, — заявил Бель Звон. — Этого бы не случилось, если бы ты не окружал себя столь неодолимо притягательными женщинами.

Что-то в этом роде я слышал уже прежде, и не раз. От Покойника, Дина и других.

Хотелось бы мне, чтобы это было правдой.

— А ну за работу! — рявкнул я строителям. — Вам платят не за то, чтобы вы пялились на этот цирк уродов!

Стоявшая за спиной Потока Яростного Света Тинни тряхнула головой, будто не верила, что я мог такое произнести.

Спохватившись, я постарался приобрести невинное выражение свалившейся с дерева кошки — типа, «я имел в виду совсем не это!» — и повернулся к ненаглядной, лиловоглазой Бегущей.

— Теперь моя очередь. Что вы делаете? Мне нужно строить театр. И мы уже здорово отстаем от графика.

— Мы все хотим знать, чем занимаются наши дети. — Похоже, драма, разворачивавшаяся между Бель, Дирбером и Эйвери, ее нисколько не волновала. — Расскажите мне еще про этого Фелльске. Меня беспокоит проявляемый им интерес. — Глаза ее обрели деловой серо-стальной оттенок.

Я рассказал все, что знал. Я следовал интуиции, советовавшей выдать Бегущей все, что ее интересовало — ведь она вполне могла выдать что-нибудь мне в ответ.

А Тинни до сих пор не залепила мне подзатыльник, чтобы привести в чувства.

И тут я взорвался.

— Ох, черт подери!

За спиной Потока Яростного Света, за спиной Тинни, за спинами остальных женщин Хитер Соумз углядела-таки еще одну возможность совершить что-то самоубийственное. Она гналась за одним из призрачных мерцаний, выставив перед собой свою серебряную шляпную булавку.

— Хитер! Не смейте!

Слишком поздно.

Звук напоминал самое басовитое мычание Великой Матери-Коровы из какого-то дремучего религиозного культа, требующей немедленно подоить ее. А потом грянул цинковый оркестр. Откуда-то высыпала целая толпа свежих призраков. Мне они виделись блеклыми мерцающими столбами, однако остальные, похоже, могли различить знакомые тому или иному детали.