Мир из прорех. Иные земли - Яна Летт

– Вижу, у нас тут очередное трогательное воссоединение, но почему бы всем не пойти в тепло? Еда скоро будет. Мы найдем где вас разместить… А про своих людей вы все узнаете.

Кая была благодарна за эту передышку. Как в забытьи, она следовала за вновь прибывшими, показывала им свободные койки и комнаты, отвечала на вопросы Ворона, Шоу, Пома.

Она все еще не могла до конца осознать, что люди из Агано тоже были здесь. В группу из Зеленого поверить было куда проще.

То, что они пошли на поиски Андрея по приказу или просьбе Влада, было вполне логично и понятно. Кая сама, став она тогда стражницей, наверняка попросилась бы в поход… если бы дедушки уже не было. Если бы он не успел отправить их с Артемом в путешествие к Северному городу. Если бы…

Как бы все вышло тогда? Прожила бы Марфа дольше, останься Кая с ней? Не пригляделась бы Кая к высокому и широкоплечему Андрею, несмотря на его увечья? Для прежней Каи это стало бы серьезной преградой – и ей стало стыдно за ту себя.

Артем страдал бы молча – и молча продолжал бы придумывать, как улучшить жизнь общины. Фая ненавидела бы ее всем сердцем…

Она бы никогда не встретила Гана. Никогда не подружилась бы с Шоу. Не увидела бы призрачную красоту Северного города. Не оказалась бы в гуще событий под стенами Красного.

Как все сложилось бы тогда? Теперь не узнать.

Наверное, она отправилась бы в Красный город вместе с Андреем… и все равно встретила бы Гана. Почувствовали бы они друг к другу что-то, если бы она, а не Фая была женой Андрея?

За ужином милосердной передышке наступил конец. Андрей с Максом присоединились к своим людям. Кая кратко рассказала обо всем, что случилось с момента их с Артемом ухода из общины.

После того как она закончила, в столовой воцарилась тишина.

– Я не понимаю, – наконец сказала Инга. Ее голос не дрожал, но Кая видела гнев и боль в ее глазах. – Почему Саша ушла? Почему решила идти в Красный город?

Ник, сидевший рядом с ней, закатил глаза:

– Ган. – Он-то все прекрасно понял.

– Так почему? – повторила Инга упорно.

– У Саши могли быть свои причины, девочка. – Как всегда, Шоу пришла Кае на помощь. – Ее могли напугать… Мы не знаем всего. Но ты увидишь свою сестру снова.

Инга плотно сжала губы и слегка побледнела:

– Вы ничего ей не сделаете?

– Девчонка могла погубить кучу людей, – заметил Пом прежде, чем кто-то успел остановить его. – Огонь, знаешь ли, сбросили из-за нее. Из-за нее, да.

– Этого мы точно не знаем, – сказала Кая, хотя меньше всего ей хотелось выгораживать Сашу. – И разбираться будем потом… Она не одна ушла. И не стала бы она причинять нам вред… Тут же Тоша.

– Я хочу повидать его, – заявила Инга, с трудом опираясь на костыли. – Где он? Почему не встречает нас?

Кая беспомощно перевела взгляд на Шоу, и та кивнула:

– Хватит с тебя на сегодня. – И повернулась к Инге: – Я отведу вас к нему.

Инга не стала принимать чью-то помощь и упорно заковыляла сама. Проходя мимо Каи, она пристально взглянула ей в лицо, но ничего не сказала.

Кае очень хотелось последовать за ними, поговорить с Тошей, но она понимала: этого делать не следует. Она чувствовала себя вымотанной. Опустошенной.

Кажется, у нее мог появиться новый враг. И это было особенно неприятно – ей нравились смелость и упорство Инги. Но та подозревала, что именно из-за Каи ее сестра ушла.

Хоть бы Саша была жива. Случись с ней что-то, Кая будет считать себя виноватой перед Ингой. Логики в этом было немного – но когда чувство вины поддавалось логике?

– Брось думать. – В полумраке затухающего огня, в который как раз собирались подбросить дров, она не сразу поняла, что с ней заговорил Пом. – От этого один вред. Будешь мучить себя – много не навоюешь.

Она кивнула. Больше всего ей хотелось ответить: «Я вообще не хочу воевать. Не понимаю, во что превратилась моя жизнь. Куда завела меня дорога… Я только хочу, чтобы Ган и Артем вернулись. Хочу, чтобы никто не пострадал. Хочу быть там, где цветут яблони и пахнет свежим хлебом».

Конечно, ничего из этого она говорить не стала. Пом был прав. Терзания и сомнения никого не делают сильнее. Как и пустые мечты. Она должна взять себя в руки. Чем бы ни закончилась эта история, Кая чувствовала: развязка близка.

«Дедушка, ты этого хотел, когда отправлял нас с Артемом в дорогу?»

Кто-то подбросил огню дров, и тот принял подношение и запылал ярко, освещая напряженные лица людей.

Кая вдруг почувствовала, что ее клонит в сон. Глядя на огонь, она думала, где лучше устроиться на ночлег, когда кто-то вдруг тронул ее плечо.

Перед ней стоял молодой ученый, и вид у него был встревоженный.

– Тебя Павел зовет.

– Что-то случилось?

– Понятия не имею. Знаю только, что это связано с Анле. Он сказал, чтобы ты поторопилась.

Вслед за Дайной ушли холи – он разжигал костер, а когда закончил, обнаружил, что зверей на месте нет, а Артем, само собой, не видел, когда и куда они ушли.

«Они сделали свое дело и теперь свободны», – шепнула Тофф.

Ган закатил глаза и сказал Артему:

– Кажется, дальше они нам не понадобятся.

– Это же хорошо, да? – спросил Артем неуверенно. – Жалко, конечно… что Одиссей ушел. Мне казалось, что мы подружились.

– Думал, он обнимет тебя на прощание?

Становилось жарко, и озеро, рядом с которым они разбили лагерь, все больше манило к себе.

Некоторое время Ган швырял камни в самые темные и глубокие с виду места, пристально вглядываясь туда, где, равнодушные к его сомнениям и терзаниям, весело носились из стороны в сторону юркие золотистые рыбки.

– Ты что делаешь? Хочешь искупаться? – Артем был тут как тут – бил по воде сломанной веткой, щурился в глубину. – Это не опасно?

Ган пожал плечами:

– Я рискну. Становится все жарче… Да и помыться хорошо бы.

– Я тоже пойду, – с облегчением отозвался Артем, явно радуясь, словно ему будет легче, если кто-то сожрет их обоих. – Можно же далеко от берега не отходить.

Но изжить страх перед незнакомым водоемом Артему оказалось не так-то просто – он заходил в воду осторожно, будто каждую секунду ожидая, что озеро проглотит его целиком.

– Как вода? – спросил Ган, стягивая рубаху через голову, и вопрос прозвучал странно буднично – как будто они были обычными ребятами, может, даже друзьями, решившими искупаться в жару недалеко от дома.

– Отличная. Теплая, как молоко.

Вода и вправду была чудесной. Все тело, кажется, стонало от благодарности. Ган прикрыл глаза – солнечные лучи играли на воде, слепя бликами, – и вспомнил: он совсем маленький, отец и мать все еще живы. Они нагрели воды и наполнили ею деревянную лохань, которая кажется ему, маленькому, бездонной. Отец поддерживает его, мать с улыбкой льет теплую воду ему на макушку. Прежняя мать, еще не разучившаяся улыбаться. Она улыбается, даже смеется, золотистый локон падает на лицо, льется вода, стелется запах трав, в комнате тепло, и отец подбрасывает в печку дров, а за окном воет метель – нестрашная, как из сказки.