Никогда больше - Шенен Риччи

по отношению к ней. Здесь снова образовалась пустота, которую можно было заполнить только работой.

Я прибыла по адресу театра, спрятанного в маленьком переулке в Париже. Я вошел внутрь, и ошеломляющий шум разговоров и смеха людей ударил по ушам. Это было не моё место, сказал я себе, и продолжил свой путь сквозь толпу, уже чувствуя, как мои пальцы покалывает от необходимости выбраться наружу.

Здесь были люди, которых все сразу полюбили бы: люди в веселых нарядах, с лучезарными улыбками, с легкостью любящими других людей по неизвестной мне причине.

— Вы пришли сюда, чтобы повидаться со своими детьми, сэр? — группа дам, вероятно, лет пятидесяти, смотрели на меня с заинтригованным выражением лица.

— Нет, я здесь, чтобы увидеть…

Ту, что одета в черный плащ, как злая крестная мать на заднем плане. Ту, кто мечется из угла в угол посреди сцены с палочкой в виде черепа.

— Кое — кого.

— Кое — кого? Вы чей — то родственник? — продолжила одна из них, одаривая меня жуткой улыбкой.

В моём горле образовался комок, и я поправил костюм, явно испытывая дискомфорт от этого допроса.

— Нет, я… — В отчаянии. Нуждающийся. Противоречивый. — Просто зритель.

Я не очаровал группу домохозяек. Они уставились друг на друга так, словно столкнулись с извращенцем, от которого хотели избавиться.

— Прошу меня извинить, — я отошёл от них и толпы ради того, что имело значение.

Я нашел уголок, подальше от сидений в передней части сцены, рядом с кулисами и входом в туалет. Я был один и по — прежнему мог бы наблюдать за своей Авророй на сцене.

Я сделал пометку на своем телефоне, что сегодня она дает представление с детьми из больницы. Поэтому я пришел навестить её, совершив отчаянный и безумный поступок. Ей не сообщили о моем приезде, и так было лучше.

— Ты тоже прячешься, — раздался слабый голос рядом со мной.

Я опустил глаза и уставился на девочку — подростка, сидящую на полу с чем — то похожим на блокнот в руках. Её пальцы были испачканы углем, поэтому я сделал вывод, что она, вероятно, рисовала. Неаккуратно.

— Именно, — ответил я, чувствуя себя ещё более неловко с детьми, чем со взрослыми. Они всегда выглядели такими сияющими и радостными, как будто ожидали, что ты устроишь фейерверк специально для них. — Я не умею ладить с людьми.

В таком избытке информации не было необходимости с моей стороны, но это должно было предупредить её: пожалуйста, не общайся со мной, или я тебя напугаю.

— Я тоже, — усмехнулась она, и мой план провалился. Она продолжила рисовать карандашом в своём альбоме. — На самом деле я их боюсь. Я боюсь показаться глупой или неинтересной. Вот почему я прячусь здесь.

— Люди всё равно не настолько интересны, — она была женственной, более молодой версией прежнего меня. — Тебя не должно волновать, что они думают. Если ты им не нравишься, это их проблема. Это их потеря, а не твоя.

— Я хочу вписаться, — она бросила на меня пронзительный взгляд зеленых глаз, прежде чем вернуться к своему рисунку. — Я должна была участвовать в спектакле, но я ни слова не сказала другим ребятам. Они, наверное, думают, что я ненормальная.

Я взглянул на неё. На ней были какие — то доспехи поверх длинного белого жуткого платья, а рядом с ней на земле лежала подставка для меча.

— Рыцарь. Ты выбрала быть рыцарем или призраком, — я нахмурился. Она была странной, и, вероятно, была вторым самым интересным человеком в этой комнате.

— Я призрак первой женщины, посвященной в рыцари, но очевидно, что раньше я была принцессой, потому что кому не нравится корона? — она усмехнулась, и я удивился тому, что мне не наскучил этот разговор.

— Ты напоминаешь мне кое — кого, кого я знаю, — и на моём лице снова появилась идиотская улыбка. — Очевидно, она намного старше.

— Видишь, ты умеешь ладить с людьми.

Она бросила на меня взгляд, и я наклонился вперед, чтобы посмотреть, что она рисует. Я ожидал увидеть какие — нибудь каракули и уже приготовил вежливую улыбку, но это получилось на удивление прилично. Даже очень хорошо. Она рисовала мангу о какой — то девочке, поступившей в новую школу, полную существ, похожих на вампиров.

— Эй! Нехорошо смотреть, пока не закончено! — она прижала блокнот к груди и нахмурилась. — К тому же, это ужасно — выглядит так пресно. У меня плохо получается, и…

— Это потому, что ты не сосредотачиваешься на окончательном результате. Ты хочешь сделать его красивым и совершенным, но так не должно быть. У каждого персонажа есть своё уникальное выражение лица, которое формирует его индивидуальность. Используй это, чтобы рассказать историю.

Она пролистала пару страниц до конца и, прищурившись, посмотрела на меня, как будто прикидывала, настолько хорош мой совет или глуп.

— Ты прав, я об этом не подумала. Вот почему они все выглядят одинаково. Но так сложно рисовать выражения, — она посмотрела на меня какими — то странными щенячьими глазами. — Ты рисуешь?

— Немного, — я почувствовал себя неловко, когда она посмотрела на меня. — Хочешь, я тебе покажу, как это сделать?

Она кивнула.

— Ты можешь попробовать, но я не уверена, что у меня получится. Я недостаточно хороша.

— Похоже, кто — то заставил тебя поверить в ложь, — сказал я, подтягивая брюки, чтобы присесть на корточки рядом с ней. — Ты хороша.

Она протянула мне свой блокнот и приподняла бровь.

— Ты просто пытаешься быть вежливым.

— Если бы ты знала меня, то поняла бы, что про меня нельзя сказать, что я вежлив.

Она изобразила широкую улыбку, когда я набросал несколько выражений лица для одного из её персонажей и показал ей, как с ними работать. Я использовал её саму и информацию, которую я почерпнул из её личности, в качестве примера. Моя маленькая ученица сделала то же самое позже, прогрессируя очень быстро. Она обладала такой же способностью видеть мир уникальным образом, рождая совершенно новую вселенную, как и у Авроры.

— У меня получилось! — закричала она, смотря на свои наброски так, словно держала в руках шедевр. — Теперь стало намного мощнее. Это лучший совет, который кто — либо когда — либо давал мне! Ты действительно хорошо рисуешь. Тебе следует сделать это своей работой.

— Я подумаю об этом.

Её глаза выпучились, как будто ей только что пришла в голову какая — то безумная идея.

— Возможно, теперь ты сможешь показать мне, как…

— Луна? Где ты?

Мы оба узнали этот голос, доносившийся со сцены, обернувшись в нужное время. Моя фея. Её взгляд