Никогда больше - Шенен Риччи

в отличие от моего дотошного характера. Ты должен отпраздновать, — сказал я. Эрик записал информацию о размере полотен на свой телефон.

— Ты никогда не веселишься, Аякс.

— Вот почему я сказал “ты”, — я скрестил руки на груди. Идея празднования была для меня пыткой. Он усмехнулся. Я никогда раньше не делал такого.

— Это здорово! Это твоя лучшая работа. Но подожди, если мы отправим их на выставки, как насчет Ever After? Это не для проекта?

— Нет, — мой тон был сухим.

Его улыбка исчезла так же быстро, как и появилась.

— Нет? Пожалуйста, скажи мне, что у тебя есть кое — что.

— Да, — я сделал паузу. — У меня есть кое — что запланированное на будущее. То, что ты категорически не одобришь.

Он выдохнул, на мгновение прикрыв глаза.

— Я знал, что это казалось слишком хорошим, чтобы быть правдой. Почему ты должен усложнять мою работу ещё больше?

— Не волнуйся, — я поправил свой костюм и вышел из студии, зная, что мне нужно сделать. — Я обо всём позабочусь.

Глава 28

От: Шарлотта Ланце

Кому: Авроре Бардо

Тема: Встреча с Ever After Publishing

«Здравствуйте, мисс Бардо,

Я Шарлотта Ланце, генеральный директор издательства "Ever After Publishing". Я наткнулась на вашу рукопись и хотела бы встретиться с вами. Я взяла на себя смелость записать вас на приём в нашем офисе с 14:00 до 14:30 в эту пятницу.

С любезностью, Шарлота.»

Я подошла к зданию издательства "Ever After Publishing", мои каблуки стучали по земле в убийственном темпе. Мои руки стали влажными, когда я поправляла своё подобие костюма — единственную одежду, которая не была упакована в чемоданы. Очень скоро я переверну страницу о Париже. Что касается сегодняшнего дня, было выдвинуто несколько гипотез относительно того, почему Шарлотта Ланце хотела встретиться со мной.

Первая: ей понравилась моя рукопись, и она хотела познакомиться с призрачной писательницей, обладающей неоспоримым талантом — слова Луны, а не мои. Или, по моей теории, я проявила неуважение к компании, попросив Спектра доставить им мою рукопись, а не подав онлайн — заявку на участие в их конкурсе, и ни один агент не рекомендовал меня, что привело к тому, что они захотели лично исключить меня.

— Мисс Бардо, я полагаю? — дверь распахнулась прежде, чем я успела постучать, и я столкнулась с женщиной в смокинге. У неё была короткая стрижка, темные волосы и серые глаза цвета бури. Она протянула руку в моем направлении. — Шарлотта Ланце. Пожалуйста, входите.

Я пожала ей руку и вошла в её кабинет с несколькими постерами изданных ими книг — бестселлеров.

Она заняла своё место за своим столом и пригвоздила меня взглядом.

— Я должна признать, что последние несколько дней были тяжелыми для нас. Я так понимаю, вы знакомы со Спектром и знаете о нашем сотрудничестве?

О нет, только не говорите мне, что она пригласила меня сюда, чтобы мы могли поговорить о нём. Предполагалось, что разговор будет обо мне. Это было моё время.

— Да, но я не понимаю, какое это имеет отношение к нашему назначению.

“ Это имеет отношение ко всему. ” Она приподняла бровь. “Spectre отклонял наше предложение о совместном сотрудничестве более года, и пару месяцев назад мы получили телефонный звонок от его агента. Разве это не странно?

— Не думаю, что это имеет отношение к нашей встречи.

— Точно так же, как волшебник из твоей истории не имеет к нему никакого отношения, — она одарила меня уверенной улыбкой, означавшей, что она прочитала мою рукопись, что было хорошим знаком.

— Я думаю, есть кое — что, что тебе нужно увидеть.

Она жестом указала мне на мольберт, накрытый простыней. Вероятно, это была работа, которую Спектр сделал для Ever After. Там был охранник, буквально охранявший его, как будто он сопровождал знаменитость. Это выглядело серьезно, напряженно, и я понятия не имела, каково моё место в этой истории.

— Прошу, — настояла она.

Моё сердце бешено колотилось с каждым шагом. Мои руки наткнулись на материал, и я приподняла простынь, обнажая работу Спектра. Глухой шум эхом отозвался в моих ушах, и мои колени подогнулись. Я ничего подобного не ожидала. Покалывание пробежало по моему телу, моё тело выражало слова, которые я не могла найти.

— Это…“Грустная девушка”, — прошептала я.

Спектр отдал Грустную Девушку. Его самую драгоценную и, безусловно, самую дорогую картину. Ту, которую, как он сказал, он никогда не продаст, и которая была очень ценной. Я была уверена, что Эрик, должно быть, сказал ему, что это неразумно, но почему…Зачем он это сделал?

Словно намагниченный картиной, мой палец почти коснулся холста. Я не знала, что на меня нашло, но я схватила холст в руки, желая рассмотреть его повнимательнее. Желая почувствовать себя ближе к этой части его и меня. Охранник подошел, чтобы остановить меня, но Шарлотта жестом велела ему остановиться.

— Она и есть грустная девушка. Она знает, что делает.

Я кивнула ей в знак благодарности и осмотрела каждую деталь картины. Я никогда раньше не смотрела на неё так близко. Краска была нанесена в несколько слоев, как будто он перекрашивал её дюжину раз, чтобы добиться совершенства. Цвета между тёмно — синим и малиново — красным боролись между ностальгией и печалью, и в то же время страстью и рвением продолжать борьбу. Жизнь — что угодно, только не монотонная череда.

Это было великолепно.

Он проиллюстрировал мою боль, мои слезы, но он увидел меня под всеми слоями, которые я создала, чтобы защитить себя и чувствовать себя непобедимой. Он раскрыл каждую мою мысль, до совершенства воспроизведя выражение моего лица. Он знал меня лучше, чем я знала саму себя, и за это я больше не ненавидела эту картину. Наоборот. Несмотря на печаль, это было волшебно. Это был поворотный момент в нашей истории, и в тот день я разрушила все барьеры вокруг меня. С Луной всё было в порядке, все были в порядке, будущее обещало быть светлым.

— Предполагалось, что он доставит нам свою работу к нашему столетию, но вместо этого он оставил “Грустную девушкe” вместе с рукописью и запиской, в которой говорилось: ‘Если вы хотите узнать её историю, прочтите эту рукопись’. Должна признать, это привлекло моё внимание, — Шарлотта скрестила руки на груди, рассматривая картину, которую я вернула на мольберт. — Сходство поразительное. В этой картине заключено величайшее повествование нашего столетия; передать нам слова, стоящие за этим искусством, — это подарок