Золото русского эмира - Виталий Сертаков

И, перекрикивая галдящих советников, мягко стукнул по столу:

– Господа, прошу внимания.

Дальше он говорил так, как выучился за эти годы у Кузнеца: обтекаемо, но решительно. Жестко, но извиняясь перед каждым. Каждого из них он по отдельности брал в союзники, цитируя их мысли, вознося их на уровень соборных куполов. Каждого из них приводил к мысли, что без него государство рухнет, и только благодаря его великой мудрости задача найдет свое разрешение…

Наконец угомонились.

И вроде бы прониклись, хотя рожи хитрые, угрюмые, недоверчивые. До думских слушаний две недели. Теперь, если Малый круг проведет все операции правильно, то оба закона пройдут – о налогах на природные ресурсы и об уголовной ответственности… Рубенс хотел быть уверенным, что в его отсутствие они будут действовать сообща. Официально должность вице-президента занимал старший Рубенс, хозяин столицы, но практическая деятельность по руководству постоянно растущим городом отнимала у старика остаток сил. Малый круг на время отсутствия главы государства соглашался подчиняться Рубенсу, а в реальности… Но не мог же Кузнец предложить кандидатуру Портоса – хотя бы по религиозным причинам.

Грызлись господа министры между собой.

Спустя час, согласовав еще дюжину вопросов, Малый круг завершил заседание. Рубенс попрощался с каждым, спросил о детях, передал приветы родным, каждому намекнул, что именно на него возлагаются самые серьезные надежды…

Что-то он не закончил, что-то повисло.

«Надя ван Гог», – сказал сам себе Рубенс.

С ней что-то было не в порядке.

Под покровом темноты три субмарины на крейсерской скорости прошли Ормузский пролив, всплыли напротив сияющих огней Шарджи и выпустили по городу ракеты класса «гарпун». Следствием обстрела стало полное разрушение электростанции и трех высотных зданий. Кроме того, здания обрушились на дороги, перекрыв пути для машин «скорой помощи» и резервных военных подразделений.

Далее, при свете вспыхнувшего пожара, «Нельсон» выпустил по пришвартованным военным судам две торпеды «рыба-меч». Первая торпеда подняла в воздух три танкера с нефтью. Вторая пустила ко дну крейсер.

На набережной загорелось все, что могло гореть. Начали рваться снаряды, с воем в воздухе носилась шрапнель. Наперерез субмарине и следующим за ней баржам кинулись четыре пограничных катера, но их тут же утопили, ударив из спаренных зениток.

Стало совсем светло, с набережной, из разбитых цистерн в море хлынули огненные реки. Не дожидаясь, пока пограничники опомнятся, головной британский крейсер «Авангард» повел за собой к берегу два российских сухогруза, доверху заполненных техникой и десантом. Танки вырвались на сушу и принялись утюжить огневые точки вместе с засевшими в них расчетами. Как быстро выяснилось, линия береговых укреплений была прекрасно оборудована для защиты от морских пехотинцев, на встречу же с шестидесятитонными махинами никто не рассчитывал. В первые минуты, пока командиры не догадались дать приказ к отступлению, в береговых укреплениях погибло несколько сотен отборных стрелков.

Танки развернулись и, непрерывно обстреливая город, ринулись на захват главных магистралей.

Вторая субмарина в бой не вступила. Она прокладывала путь на север залива еще двум баржам. Впоследствии летописцы сражения единогласно отмечали, что арабские флотоводцы на удивление быстро отреагировали. Навстречу врагу отважно кинулась целая эскадра маломерных судов. Канонерки, миноносцы, десятка два пограничных катеров. За ними, из-за линии доков, выполз боевой линкор, неповоротливый, но вооруженный пушками огромного калибра…

Линкор пошел ко дну первым, подставив бок под торпеду. Он взорвался с такой силой, что рядом перевернулись и затонули сразу три катерка. На воде запылало громадное масляное пятно. После гибели линкора стало ясно, что морское сражение флот эмира проиграл. Безобидные на вид российские сухогрузы были уставлены десятками пушек, которые реквизировали у пиратов Бездны. Российские канониры обеспечили такую плотность огня, что на берегу убитой оказалась даже домашняя птица, укрытая в вольерах…

Защитники Шарджи прыснули в стороны. Не успел удрать минный тральщик. Субмарина шла в подводном положении, выставив над водой лишь оперение боевой рубки. Поэтому команда тральщика заметила опасность только тогда, когда пришла пора спешно прыгать в воду. От удара в днище тральщика образовалась рваная пробоина длиной в восемь метров. Он затонул за несколько секунд, утянув на дно полсотни человек команды и вдвое больше морских пехотинцев, собиравшихся забраться на палубу сухогруза.

Двумя залпами торпед были потоплены сразу четыре или пять собравшихся в кучу суденышек береговой охраны. Чуть позже с борта «Витязя» заговорили укрепленные на верхней палубе танки. Стоя в рубке, на самом верху, вращая ручки стационарного бинокля, Коваль испытывал чувство сродни непрерывному оргазму…

Отстреливаясь из пушек и пулеметов, оставляя за кормой горящие факелы, они проследовали к причалам Дохи и осуществили массированную высадку. При высадке десант встретил ожесточенное сопротивление войск катарского халифата и не смог продвинуться в глубь территории больше, чем на пятьсот километров.

Но это пока и не требовалось. Требовалось связать войска местных лидеров, чтобы они не могли прийти на помощь двухсоттысячной армии эмира. Эмир Саид всюду разослал приказы о срочной поголовной мобилизации и во главе передового бронетанкового дивизиона выехал в направлении Мекки.

Потому что именно там, по его сведениям, неверные планировали основной удар.

И неверные его нанесли, но не совсем там и совершенно не тем способом, на который рассчитывали военные советники эмира. Советники были убеждены, что русская армия завязнет в Измире, где комплектовалось массовое турецкое добровольческое войско. Однако адмиралы русского флота поступили в высшей степени хитро и даже подло. Эсминец «Клинок» атаковал Измир на рассвете. Одновременно с флагманом эскадры по лагерям турецких легионеров ударили из пушек восемь военных кораблей. Били почти в упор, шрапнелью и картечью, а затем подожгли город – и сбежали. Подло сбежали, не приняв бой!

Когда эмиру рассказали об этом эпизоде, он захохотал. Если бы Измир оборонял не бестолковый выскочка Карамаз, непонятно за какие заслуги ставший пашой, а любой из полковников Аравии, он бы вмиг сообразил, что русские водят его за нос. Наверняка, они проводят отвлекающий маневр, а сами задумали какую-то гадость!

Так и оказалось.

Эмиру Саиду доложили, что Карамаз-паша до сих пор собирает армию где-то в районе Ферганы, и связь с ним оборвалась. Потому что Карамаза предали его ближайшие визири, которых многие называли джиннами. Эмир ни в каких джиннов не верил, зато он своими глазами видел флот из двадцати восьми боевых дирижаблей, которые эти джинны сумели построить. На этих дирижаблях Карамаз в свое время с гордой миной прилетел в Эр-Рияд, желая произвести на богатых союзников невероятное впечатление.