И сядет солнце на Востоке - Кристина Ли

сторону. А это немаленькое расстояние, поскольку его хоромы оказались огромными.

— Ты не ответишь? — спросила, когда Всеслав встал напротив в полушаге, опять заслонив собой казалось бы всё пространство вокруг.

Он расправил халат и плавно накинул на мои плечи. Замер руками на них, а потом правой ладонью не спеша повёл вверх, продолжая смотреть в мои глаза.

Однако я подняла руку, и в момент когда мужлан почти поцеловал меня, накрыла его губы, прошептав:

— Постой… — отвернулась и лицом, смотря на то, как в камине горит огонь, — Нам…

— Нужно поговорить? — басовито прошептал Всеслав, одернув мою руку от своего лица, — Я на дипломатических переговорах должен решать, когда мне целовать свою жену, Стася? Или может должен дождаться вашего указа, позволяющего прикоснуться к вам, Государыня?

Я зло посмотрела на него, а надо было и дальше смотреть черт знает куда, потому что Всеслав грубо схватил меня за лицо, а следом почти вынудил ответить на поцелуй. С горечью пришло понимание, что тело всё равно реагирует на этого мужчину точно так же, как и вчера.

"Но разум прямо вопит, что так не должно быть! Что это неправильно и приведет к ещё большей беде, чем та которая уже произошла…" — именно это и остановило, когда мои руки уже обхватили спину и затылок Всеслава, а я отвечала на плавные, но сильные движения губ мужчины. Повисла на нём и глубоко дышала в перерывах той ласки, которую дарил Всеслав, ещё и поглаживая по спине руками в своих объятиях.

Резкий порыв воздуха, а следом новая волна озноба, толкающая в пучину понимания безысходности такой ситуации.

— Остановись! — тяжело выдохнула и посмотрела в глаза, которые блестели и отражали моё лицо, — Я тебя не знаю, Всеслав! Так нельзя… Мы знакомы меньше месяца, и я так не могу! Мне… нужно время… — прошептала, снова прикрыв рукой его губы.

Медленно мужчина обратился в монолитную гору мышц, которая продолжала удерживать меня, пока блеск в глазах Всеслава исчезал. Он застыл смотря на меня, а следом и осматривая моё лицо. Брови мужчины сошлись над переносицей так, словно я причинила ему боль, а он не понимает что его болит. Потому и выпустил из рук так, словно получил пощечину прямо по лицу. Однако, это не выглядело, подобно действиям побитого сопляка, или оскорбленного подкаблучника. Впервые передо мной предстала картина того, как мужчина подавляет в себе злость, жажду и чувство того, что его задели мои действия за живое.

— Не хочешь меня? — прозвучал глухой бас, но лицо Всеслава не выражало никаких эмоций, — Не мил тебе такой, как я? Значит… Тот муж на фото, не просто коллега? Ты была просватана за него?

— Что? — я скривилась, а мужлан продолжил ещё более холодным тоном.

— Я должен был догадаться, ведь ты не невинна. Значит, у тебя был, и возможно кто-то есть. Однако… — он выпрямился во весь рост, а меня действительно одолел шок, — Сейчас ты моя жена, и тебе придется смириться с тем, что я твой единственный мужчина, — на меня посмотрел светящийся изнутри волчий взгляд свысока, который словно повязал по рукам и ногам, — Других не будет! А узнаю что либо постыдное…

Я дрожала, пока он говорил холодным и отрывистым рокочущим шепотом. Тряслась ещё и потому, что не понимала, что такого сделала, просто попросив дать мне проклятое время, чтобы хотя бы привыкнуть к нему!

— Что вы несёте, Ваше Благородие..? — скривилась, протянув в шоке шепотом, на что Всеслав только осмотрел меня с ног и до головы, пробасив:

— Я тебя предупредил, женщина. Такого позора терпеть не стану! Порежу любого, даже если ненавидеть меня будешь! На твоих глазах! Запомни это навсегда! Я клясться перед древними богами буду лишь раз! И от тебя не просто прошу, а требую того же, Станислава!

— А ты, значит, только требовать умеешь? — внутри взыграла вся злость, на что он ловко подловил меня на полуслове, гортанно прошептав так, словно вся его холодность схлынула с него на раз:

— Я просил, Стася… Ночь просил, и только что просил. Не моя вина, что не видишь ты этого, словно слепа! — отрывисто и еле слышно закончил, сжав челюсть и отвернувшись.

Мой взгляд замер на его кителе и серебристых пуговицах, прежде чем, мужчина резко отошёл и просто вышел вон. Быстрым шагом и даже не позволив что-либо ответить ему.

Ещё с минуту стояла будто в ступоре. Смотрела в одну точку, гипнотизируя взглядом парчовую обивку кресла рядом с мужским трюмо. Плавно сделав шаг, подошла к столешнице и взяла в руки грубые кожаные рукавицы, лежащие на ней. От них исходил запах лошади. Единственная вещь, которая в этой комнате источала неприятный аромат. Однако рукавицы всё равно находились здесь, а значит их явно никто не посмел бы и рукой тронуть.

Повернулась и посмотрела на это место уже иначе, выныривая из того состояния шока, в которое меня вогнали слова мужлана о другом мужчине.

"А ведь и вправду могло быть так, что попав сюда я исчезла бы из жизни своего мужа, например. Того хуже у самой могли быть к этому моменту дети…" — рука сжала перчатки, а глаза тут же бросили взгляд на дверь.

После глухого, но уверенного стука, в неё буквально вбежало с десяток молоденьких девушек в форме. Они начали быстро убирать комнату, и казалось совершенно меня не замечали, а следом и вовсе одна из них отчеканила:

— По приказу великой матушки смотрительницы Мирославы мы обязаны подготовить вас к церемонии бракосочетания и коронации, Государыня! Время позднее, поэтому прошу понять нашу спешку. Государь сам распорядился не впускать прислугу на княжеский уровень, пока Государыня изволит отдыхать.

Девушка поклонилась, однако в её взгляде ничего хорошего я не увидела, как и в том, что из её рта прозвучало имя ненавистной карги, чуть не угробившей меня.

— Где Катерина? — я задала свой вопрос совершенно нормальным тоном, однако замерли все девушки, а ответила всё та же, видимо единственная, кто умел управляться с речевым аппаратом.

— Катерина более не будет служить в ваших палатах, Государыня!

"Он отдал тебе самое защищённое место твердыни!" — в воспоминаниях прозвучал голос Радолира, а за ним побежали мысли, — "А сейчас тогда что происходит? Или чужачку эти стены защищали, а Государыню уже нет? Как понять что делать дальше, если этот дурак неуравновешенный даже помочь не хотел, а только целоваться полез! Я ведь просила диалога! Нормального человеческого разговора, чтобы понять, как мне себя вести!!! Или объяснить подобное своей жене — стыд и срам для самого князя?"

Я