Кодекс калибра .45 - Виктор Тюрин

Это было правдой, но волновался я не из-за себя, а из-за похищенного ребенка.

Эта история началась сутки назад. С разницей в час-полтора. Вечером в моем рабочем кабинете прозвенел звонок. Звонил Томас Брайтон. Прекрасный семьянин и бизнесмен, имеющий несколько магазинов, небольшой ресторан и автотранспортную компанию, казалось, является образцом законопослушного гражданина Америки, если бы не одно обстоятельство. Вдруг я неожиданно узнаю от одного из своих информаторов, что этот человек помимо законного бизнеса занимается торговлей контрабандными товарами, к тому же в довольно приличных размерах. Я всегда считал, что этот бизнес надо осваивать в полном объеме, а не заниматься им как мелкой торговлей, время от времени, поэтому решил не откладывать этот вопрос на долгий срок. Томас Брайтон сначала удивился моему визиту, так как всегда исправно, без задержек, платил мне «за защиту», но когда я нарисовал ему схему, по которой тот получал и сбывал контрабандный товар, он несколько минут молчал, а потом вдруг неожиданно спросил меня: – Как вы насчет того, мистер Дантон, чтобы поработать со мной в качестве партнера?!

– Может, вы мне еще и телохранителем предложите поработать?!

– А что?! Неплохая идея!

Мне оставалось только рассмеяться. Мне нравились решительные и самостоятельные люди.

– Слушаю вас, мистер Брайтон.

– У меня есть четыре магазина, через которые проходит контрабандный товар. Как вы сами понимаете, делать это приходиться осторожно, с оглядкой. Поэтому торговля идет медленно, а товар, вместо того чтобы приносить прибыль, лежит на складе. Разве это правильно?

– Понимаю, – усмехнулся я. – Также вижу, что вам очень хочется увеличить обороты торговли.

– Да. Хочется. Я работаю с крупным поставщиком и уже через пару недель могу увеличить поставки товара в полтора раза, а спустя месяц – в два раза, но для этого нужны магазины, склады и надежные люди. А также связи в полиции. Почему-то мне кажется, что у вас все это есть.

– Есть. Скоро, мистер Брайтон, вы начнете думать: как до сих пор я мог работать без мистера Дантона?

– Ваши условия?

– Пятнадцать процентов от того, что вы продаете через свои магазины и пятьдесят процентов от реализованного товара через мою торговую сеть.

– У вас аппетиты акулы, мистер Дантон! Теперь давайте посмотрим практическую сторону этого дела. Покупка, доставка, хранение и реализация товара – это мои деньги и мой риск. Я предлагаю пять процентов! А при вашем хранении и реализации через ваши магазины – двадцать пять процентов!

– Что вы скажите, если я вам предоставлю надежный охраняемый склад как в Сисеро, так и в северной части Чикаго? Там, кстати, могут одновременно разгружаться три грузовика. Охрану складов беру на себя. Вопросы с полицией и с бандитами, если такие возникнут, решу сам. Теперь, насчет магазинов. Семь магазинов уже с завтрашнего дня готовы торговать вашим товаром, а через неделю, думаю… еще столько же будут готовы принять ваш товар. Так как?

После долгих споров мы остановились на следующих цифрах: десять и тридцать пять процентов. Десять процентов, непосредственно получаемые с магазинов Брайтона, я отдавал О'Бэниону, остальные деньги шли мне в карман. Все шло хорошо до тех пор, пока не прозвенел телефонный звонок. А еще через час приехал сам Брайтон. История оказалась проста и одновременно чудовищна по своей сути. Бандиты похитили его тринадцатилетнюю дочь, а затем под дверь была подкинута записка, которая сейчас лежала передо мной на столе.

«Два дня тебе на то, чтобы собрать пятьдесят тысяч. Это цена жизни твоей дочки. Сообщишь полиции – она умрет. Мы позвоним и скажем, куда тебе принести деньги».

Рассказав о своем горе, он смолк, а потом его плечи вдруг затряслись. Он спрятал лицо в ладонях, сквозь которые прорывался его сдавленный плач. Я сидел тихо и даже не пытался успокоить маленького человечка в черном костюме, хотя бы потому, что не знал, как это делается.

«Вот Наташа могла бы найти подходящие слова. А я…».

Додумать мне не дал Брайтон, который отрывисто, сквозь плач, произнес:

– Дик… прошу тебя. Ради всего святого. Найди… мою девочку.

– У тебя есть такие деньги?

– У меня есть тридцать пять тысяч. Остальные… хочу взять у тебя в долг. Под любые проценты!

– Я дам тебе деньги. В полицию, ты, конечно, обращаться не будешь?

– Нет. Если ты не найдешь ее, я заплачу выкуп. Но я боюсь…

– Успокойся.

За это время я успел дважды перечитать записку и теперь самым внимательным образом стал изучать ее в третий раз. Я был не специалистом, но даже мне было видно, что человек, писавший ее, старательно пытался изменить свой почерк. Именно старательность его и подвела. Слова выходили то растянутыми, то сжатыми. То же самое происходило и с буквами. Одни были прописаны быстро и уверенно, а другие походили на каракули.

Я поднял глаза на Брайтона. Как только наши взгляды встретились, в его глазах засветился огонек надежды. Этот человек ждал от меня чуда. Мне стало неловко.

– Мне кажется, что записка написана человеком, который старался изменить свой почерк. Вопрос: для чего? Если писал человек со стороны, то мы можем перебирать жителей Чикаго до бесконечности. Но в этом случае, мне так кажется, – я постарался подчеркнуть интонацией эти слова, – он боялся, что его почерк могут узнать.

– И что?!

– Это может означать только одно, что среди твоих людей – «крыса»!

– «Крыса»?! Это как?! То есть, ты хочешь сказать, что кто-то из моих сотрудников…

– Через кого у тебя проходят все бумаги?!

– Деловая переписка – через секретаршу. Накладные и финансовые документы ведет главный бухгалтер. Юрист – договора.

– Понял. Ты им доверяешь?!

– Все они работают со мной уже давно. С Тимоти Мортоном, главным бухгалтером, мы дружим с детства. Джози Беннет…

– Это мужской почерк. Посмотри внимательно на записку!

Несколько минут Брайтон внимательно изучал ее, а потом покачал головой.

– Нет. Не… знаю.

– Едем к твоему бухгалтеру!

Выдернутый из кровати главный бухгалтер, ошеломленный бедой свалившейся на его друга, подслеповато вглядывался в записку. Прошло несколько минут томительного ожидания, пока он не поднял глаза от листка бумаги и неуверенно сказал: – Вроде эти буквы… И слово: деньги. Мне знакомо… но я не уверен. Попробую вспомнить.

Он воздел глаза в потолок и замер, время от времени, шевеля губами. С каждой минутой лицо Брайтона все больше бледнело, как и его кулаки, лежавшие на столе. Он их так стиснул, что не будь ногти коротко острижены, они пропороли бы ему кожу до крови. Наконец Мортон сказал:

– Томас, ты помнишь того парня, приказчика, из твоего магазина на Лонг-стрит? Он еще волосы вонючей микстурой смазывает. От облысения! Как ты знаешь, ко вторым накладным, которые возвращаются мне, приказчики прикладывают акты о негодности того или иного товара. Так вот, вроде…