Путь. Книга вторая - Анюта Соколова

глазах Дэрэка безудержный восторг и упоение. – За такие слова можно и чужие приставания потерпеть! Особенно за последнее… Джэд, ещё!

– Мысленно можно? Вслух… стесняюсь.

«Можно».

«Твои сладкие стоны имею право слышать я один. Твои нежные пальцы могут ласкать только моё тело. Твоя привычка закусывать в экстазе губу – наша с тобою тайна».

«Джэд, я сейчас как никогда близок к тому, чтобы кончить от одних твоих слов!»

«И это тоже лишь моя привилегия!»

– Да ты собственник почище меня! Джэд… Я уже хочу не только слов…

– Дэрэк мой… Меня Арвин ждёт. А после сегодняшней ночи и утра быстро мы не управимся. Потерпи!

– Нет.

Он подрывается так быстро, что я не успеваю его задержать, и встаёт передо мной, сидящим в низком кресле, – так, что прямо у моих губ оказывается та часть, на которую я только что властно предъявлял права.

– Джэд… Мне осталось недолго… выполни угрозу – или обещание… только не буквально.

Сказать ему твёрдо «нет», решительно отстранить и прыгнуть в Зал Приёмов…

«Иди ближе…»

Я перестаю быть собой. Сгораю от желания, не вылезаю из постели, от ревности теряю голову и не могу отличить иллюзию от реальности, в ярости готов наброситься с кулаками на любого, посягнувшего на моё счастье…

Это возмездие за годы суровой сосредоточенности, поглощённости долгом, отречения от слабостей, постоянной сдержанности? Расплата?

Но как эта расплата сладка… и коротка, обернувшись вспышкой блаженства и восторга.

Я понимаю, что произошло, только почувствовав все последствия… и от стыда утыкаюсь в живот Дэрэка.

«Мой Синеглазый… Это было волшебно!»

Вжавшись в него покрепче, я мечтаю оттянуть миг, когда он отстранится и поймёт.

– Джэд, ты сейчас к Арвину? Джэд? Что с тобой опять?!

Не видя его, я знаю, что сейчас он оглядит меня и…

– Ты тоже?!

Он вдруг начинает безудержно целовать меня, почти силой поднимая мою голову и заставляя глядеть на него:

– Ну что ты, мой хороший… Здесь нет ничего стыдного. С кем не бывает!

– Вот именно! Не бывает. Вернее, никогда не было. Ни разу!

Этот взгляд я уже видел – когда много лет назад признался ему, что девственник.

– Да ты что! Правда?! А я как вспомню свои семнадцать – так каждый день почти. Особенно утром! Просыпаешься – и в ванную…

– Вот и мне, похоже, семнадцать. И я в ванную. Пусти!

Он удерживает меня:

– Чудо ты моё… синеглазое! Знаешь, как я горд? Что из-за меня ты как подросток!

Под его восхищённым взглядом я успокаиваюсь.

– Дэрэк… Есть во мне хоть что-то такое, чего ты не примешь с пониманием, терпением, одобрением?

Каким серьёзным становится его лицо!

– Есть. Я не позволю тебе перестать любить меня. Не перенесу твоё равнодушие, холодность, отстранённость. Не выдержу пустого, ледяного взгляда, обращения «Дэр», словно к чужому человеку. Не переживу твоей измены…

Наклонившись, он целует меня – нежно-нежно – и отстраняется, чтобы заглянуть в глаза:

– А всё остальное в тебе мне очень даже нравится!

***

– Дэрэк, представляешь, кого Аль Помощником назначила?

Я с любопытством смотрю на Дейзи.

– Эске! Нашего с тобой мучителя! Улестила, упросила и уже в Корх уволокла!

Вот это новость!

– И старый придира согласился?

– Мало того! Расцвёл, словно эстелия! Моя принцесса, я буду служить тебе верой и правдой! Жизни не пожалею и в замок перейду жить!

Молодец, доченька! Мало того, что сняла с папы вечную головную боль, так и друга заполучила.

– А Сантию попросила стать Владычицей кухни в Корхе. Теперь у Арвэ соперница появится!

– Дочь Эске хорошо готовит?

– Пальчики оближешь! Чувствую, в гости к Ариэль пол-Оржа будет заходить!

– Стэн особенно!

Мы рассмеялись.

– Дэрэк, из всех нас один сын Аржэна нормально питается – завтрак, обед и ужин, как положено! Все остальные – это кошмарный сон кухарки! Ладно, девочки – пирожками запасутся и унеслись! Мы с Эльги стараемся, конечно, но толку мало. Дани у бабушки ест чаще, чем в Орже. А некоторым завтрак в постель таскают…

Та-ак. Слухи уже поползли…

– Дейзи, хочешь, тебе завтра принесу? Чтоб не дулась?

Жена хохочет:

– Дэрэк, не поможет! Тут ведь главное не сам факт, а его виновник! На твоём месте мечтали бы оказаться все женщины Саора! Как представлю картину – суровый король в полном облачении, с его шикарной гривой склоняется с подносом…

Я прыснул:

– Лохматый, полуодетый и с обалденной улыбкой.

У нас с Дейзи договорённость. Наши с Джэдом взаимоотношения не обсуждаются. По крайней мере, всерьёз. Допустимы только подобные шутки. Лёгкие, не напрягающие.

Иногда я испытываю чувство вины. Моя принцесса не заслужила того положения, в котором оказалась. Когда полюбив, я ошибочно решил, что люблю нежную кроткую девушку… в то время как своё сердце навсегда отдал своему грубияну-проводнику.

Судьба иногда тоже шутит – очень жестоко.

– Я сегодня Дани не видел. Он на Посвящении был?

– Они с Элией на галерее уединились, потом к Ариэль заглянули и к Соркен умчались. А сейчас, думаю, уже в Паджере.

– Как тебе будущая дочка?

– Славная. Дани не на шутку увлечён.

Я невольно поморщился:

– Хотелось бы слышать иное слово.

Дейзи склоняет голову:

– Дэрэк, кроме легендарной, есть ещё и обыкновенная любовь. Попроще.

Нет, милая. Есть просто любовь. Легендарной её делают обстоятельства. Не будь Мариника, Нергала и Скера – разве стали бы иными отношения, о которых теперь почему-то сложили легенды?

«Знаешь, когда я признался себе, что люблю Дэрэка? Не когда вытаскивал из тьмы, не когда он закрыл меня… А когда он врезал мне от души – за то, что позволил ранить себя в Артреске. И царапина-то была пустяковая, и Грани никакой не было, и подвигами не пахло. Был разгневанный мальчик, сказавший мне… чёрт, на язык Саора и не перевести! Что я обязан думать о себе потому, что обо мне думает он…»

Я не хочу, чтобы мой сын «увлекался». Соглашался на любовь «попроще». Не надо Грани и жестоких испытаний. Только пусть с ним рядом будет человек, с которым даже звёзды вечности покажутся просто прекрасными созвездиями.

Но Дейзи я этого не говорю. Я и так доставил ей много боли.

А ещё – она не бессмертна. В отличие от меня.

Последние два месяца я ловлю себя на недостойной мысли. Мне было бы легче, если бы моя жена искренне влюбилась – в человека, что наконец-то оценит её по достоинству. Не в выдуманный образ, не ища утешения от первой несчастной любви. Чтобы стала счастливой. Поняла, как это – отдать своё сердце и получить взамен целый мир.

Я виноват. Во всём. В том, что, заблуждаясь сам, обманул её. В том, что сейчас вижу в ней лишь мать моих детей. Что никогда не доверял ей полностью, что не смог стать ей образцовым мужем, причинил столько страданий…

И главное – я не хочу её близости. Меня к ней не влечёт. Совсем.

Я теряю голову от одного взмаха длиннющих ресниц, оттеняющих невероятную синеву любимых глаз, еле уловимый наклон шеи наполняет моё тело предвкушением. Готов по малейшему разрешающему жесту наброситься и