Песнь Валькирии - Марк Даниэль Лахлан

— Где мы?

— Земля богов, — сказал Жируа. — Взгляни на нас! Посмотри, как сверкают и переливаются руны. Они — часть нас. Мы состоим из магии, как старый бог в источнике!

Он закашлялся, прижал руку к боку и опустился на песок. Затем вытянул руки и стал глядеть на корчащиеся руны.

— Эта магия не ладит со мной.

— Магия не для мужчин, — сказала Фрейдис, — это знает каждый.

Жируа озадаченно покачал головой.

— Это сокровище проклято. Где же будущее? Что нам делать? Мы здесь навсегда? Я бы хотел вернуться к жизни.

Он побежал к морю, зашел в воду по бедра и остановился, словно врезался в стену, издав жуткий вопль. Фрейдис подбежала к кромке воды. Она увидела, что море полно трупов — белых, с рыбьими глазами, с водорослями вместо волос, — которые больше походили на морские существа, чем на людей. Жируа взял себя в руки — все-таки он был воином — и выбрался из черной воды.

— Ни за что туда не пойду, — сказал он. — Мы пришли по воде, но ведь можем вернуться другим путем?

— Где Фрейя? — спросила Фрейдис. — Она должна быть здесь, чтобы приветствовать меня. Стилиана умерла в битве, значит, тоже должна быть тут. Я хочу найти ее.

— Она выполнила свою часть сделки, — раздался голос. — Руны здесь, на земле мертвых. Бог может ожить.

С кромки берега за ними кто-то наблюдал. Это был высокий человек, бородатый, весь в крови, с мертвыми глазами и дряблым, как у трупа, ртом, на шее его виднелась большая рана.

Жируа с шумом выдохнул.

— Дух! — воскликнул он.

Фигура развернулась и пошла по траве, сверкающей, как осколки черного стекла. Фрейдис побрела за ним.

— Мудро ли это? — спросил Жируа.

— Я не настолько мудра, чтобы это понять, — ответила Фрейдис. — Но, кажется, он не собирается причинить нам зло, а мы не можем вечно оставаться на этом берегу.

Они прошли мимо низкой хижины, возле которой стоял трехногий стул. Хижина была сложена из белых змеиных костей, из трубы валил ядовитый дым. Спутники безмолвно проследовали к ней. Фрейдис охватила сильная тревога.

— Это земля Фрейи? — спросила она незнакомца.

— Это царство Хель, — ответил он.

— Моей наградой должны быть чертоги Фрейи, Сессрумнир. Я погибла в бою. Моя госпожа умерла, сражаясь! Птица принесла мне ее палец.

— В Валхалле тихо, воины спят. Дороги в блаженные земли разрушены.

Так что же это? Оставаться навечно в этой странной земле, объятой ночной тьмой, среди тишины и предчувствия беды?

— Ты родом отсюда? — спросила она.

— Он англичанин, — заметил Жируа. — Посмотри на него, он похож на тысячи других крестьян, которых я зарезал.

Мужчина вытянул палец в сторону Жируа. Норманн перекрестился.

— Как мы узнаем, что он не ведет нас в ловушку? — спросил Жируа.

Фрейдис фыркнула.

— Я думаю, поздно беспокоиться, — усмехнулась она. — Посмотри на это место. Вспомни истории, рассказанные нашими предками. Мы мертвы, и это — земля мертвых.

— Я ждал небесной награды, — сказал Жируа. — Я немало пожертвовал церкви.

— И я ожидала попасть к Фрейе, — заметила Фрейдис. — Сдается, мы оба обманулись. Эй ты, мертвец. Ты можешь отвести нас к моей госпоже? Стилиане, госпоже из Константинополя. Она здесь?

Молчание.

Они шли прочь от берега, по темным просекам и лунным прогалинам, стараясь не отставать от мужчины. Вокруг них вспыхивали костры, и Фрейдис поняла, что они идут через большой лагерь. Когда они переправились через реку, она увидела сгрудившихся у костра людей. Фрейдис приблизилась к ним и заметила на их телах следы битвы. У одного из груди торчали две стрелы, у другого не было половины головы.

— Хорошая рана, боец, — сказал, обращаясь к Фрейдис, пронзенный стрелами мужчина. — Это дракон откусил тебе руку? Видишь, меня убил меткий стрелок. Две стрелы понадобилось, чтобы остановить меня. Одной, в сердце, было недостаточно, чтобы убить Рагнара.

— Меня убил волк, — сказала Фрейдис. — Но необычный. Это был житель болот, огромный и злобный.

— Достойная смерть! — воскликнул Рагнар. — Садитесь к огню и поделитесь своими историями.

— Я — норманн. Вы — пираты и викинги, — сказал Жируа.

— И мы, и ты мертвы. Наши войны уже отгремели. Остается только ожидание.

— Ожидание чего? — спросила Фрейдис.

— Богини, которая освободит бога, лежащего в трясине. Мы ждем, когда Один возродится в Валхалле и все мы, мертвые задиры, получим свою награду. Ворота в Валхаллу закрыты, и бог не приветствует мертвых.

— Как жаль, — сказала Фрейдис. — А как же чертоги Фрейи?

— Валькирии больше не относят туда мертвых. Избранные попадают сюда. Наш лагерь огромен, но награда скудна. Где моя медовуха? Где мое мясо? Где гиганты, с которыми я должен биться, и песни, которые я должен слагать о моих подвигах?

— А как богиня освободит бога из трясины?

— Бог освободится, когда к нему вернутся руны. Когда другой займет его место.

— Кто?

— Богиня.

— Но у нас нет ни одной.

— Я бы сказал, что есть, — заметил мужчина. — Я вижу тебя, если ты не можешь себя увидеть, госпожа.

— Я здесь, чтобы найти свою хозяйку и вернуть ее.

— Ты здесь, потому что ты — бог.

Фрейдис улыбнулась.

— Не я.

— Мы видели здесь богов, госпожа. Ты — бог. Или мечта бога.

— Как бог? Кто бог? Для богини ее слишком легко разорвали пополам! — заметил Жируа.

— Мечты богов принимают плоть, — сказал мертвый человек. — Когда богиня Фрейя мечтает о смерти, она мечтает о тебе.

— Ты слишком мудр для воина.

— Я здесь уже долго и наслышался историй от многих людей. Я видел, как собираются на берегу мертвые мечты богов, как сейчас вижу тебя — смертную мечту о бессмертии.

— Все это хорошо, — сказал Жируа. — Но как отсюда выйти?

— Если богиня позволит тебе уйти, — ответил воин.

— А где найти богиню?

— Иди к богу в трясине. Она недалеко. Твой друг может отвести тебя. И будьте смелыми, оба. Армия воинов ждет, когда снова откроются ворота Валхаллы.

Фрейдис покачала головой.

— Я беспокоюсь только о моей госпоже. Я пришла за ней. — Она протянула палец. — Ты встречал здесь женщину, которой это принадлежит?

— Спроси об этом богиню, — сказал мужчина и повторил: — Идите к трясине.

Фрейдис взглянула на молчаливого мертвеца. Он повернулся и ушел в гущу темных деревьев. Она и Жируа последовали за ним. Когда они шли, Фрейдис хотела помолиться о том, чтобы она не была богом.