Сага о халруджи - Вера Александровна Петрук

джамбию к горлу отравительницы. Дождавшись кивка, он начал:

— Давно ты травишь Сейфуллаха? Сколько у него времени?

— Мне нужны гарантии, — прошептала хитрая ведьма. — Слова за жизнь.

Вообще-то, Арлинг собирался ее пытать, а потом убить. К отравителям любого возраста он питал особую неприязнь. С другой стороны, шибанка производила впечатление той, кто будет лгать в любом случае — и под пытками, и без них.

— От моей руки ты не умрешь, — сказал он, убирая клинок. — Отвечай.

Старуха неприязненно покосилась на вход, видимо, проклиная нерадивых стражей. Но и Арлинг ей был хорошо известен, иначе она не стала бы даже пытаться вести переговоры.

— Меня зовут Мианэ, — зачем-то представилась она.

— Как река? — хмыкнул Регарди. — Мне неинтересно. Когда должен умереть Сейфуллах?

— Через месяц бы закончился, — неприязненно ответила старуха. — Но ты ведь меня прогонишь.

— Прогоню, — согласился Арлинг. — Продолжай.

— Будет болеть, но выживет.

— Кто его заказал?

— Вот так просто? Кстати, Тигр велел кое-что тебе передать.

— Это потом, — постаравшись не измениться в лице, сказал Арлинг. — Кому нужна смерть Аджухама? Это из-за того восстания?

— Ты, слепой, живешь в прошлом. Время сейчас течет быстро. То, что случилось полгода назад, уже дремучее прошлое. Кого сегодня интересует война колоний за независимость? Сейфуллах даже свой новый город умудрился потерять, отдал его сначала жене, а потом Тигру, причем без сопротивления. Хочешь знать, чей это караван? Думаешь, Аджухама? Нет, все здесь принадлежит иману. И я, и Сейфуллах, и даже ты, слепой. Неужели думаешь, что долг жизни можно когда-нибудь отплатить?

— Да что ты знаешь о долгах, старая! — взбесился вдруг Арлинг и толкнул ее на подстилку. Та упала тяжело, но слишком мягко, чтобы получить повреждения. Он услышал, как Мианэ набирает воздух в грудь, чтобы позвать на помощь и приготовился метнуть в нее лезвие, но в последний момент старуха передумала. Видимо, решила, что в случае мирных переговоров у нее еще есть шанс.

— Тигр сказал мне: «Если он появится в караване, попроси его вернуться в горы с Видящей. Это второе предупреждение», — прохрипела старуха, приваливаясь к подушкам. — Слово в слово передаю.

«Отличная идея, — проснулся Нехебкай. — Гремеры тебе очень обрадуются».

«Заткнись».

«Не лучшая форма обращения к богу, — огрызнулся Индиговый. — Еще раз так скажешь, и я отправлю тебя в кому».

«Не умничай».

Арлинг ненавидел, когда Нехебкай использовал незнакомые слова. Усилием воли усыпив голос в голове, он повернулся к старухе, которая все время, пока он говорил с Индиговым, удивленно за ним наблюдала. Будто подслушивала.

— Если это караван имана, зачем ему травить собственного капитана? — спросил Регарди и тут же понял, насколько глупо звучал вопрос. Очевидно, чтобы Сейфуллах никому не рассказал о том, что привез в Самрию. Мысли метнулись к загадочному длинному мешку, пахнущему мясом.

— С каких пор Сейфуллах впал в немилость имана настолько, что тот решил его убить?

— Да с чего ты взял, что он бы умер! — всплеснула руками Мианэ. — Иман просто хотел его контролировать, вот и все. Аджухам человек молодой, вспыльчивый, переменчивый. Мало ли на какую сторону может переметнуться. Когда он вернулся из Шибана, то заявил, что править городом — не его, ему бы снова попасть в родную стихию, в торговлю. А ведь раньше утверждал, что хочет осесть и стать губернатором. Кто ж такому переменчивому на слово поверит? Я тут, так сказать, для подстраховки. В Самрии я дала бы ему противоядие.

Арлинг с трудом сдержался, чтобы ее не ударить. Так она не стала бы говорить. Неужели Мианэ считала пусть и бывшего, но все же вассхана, настолько олухом? Холодная ягода на то и называлась «мертвяцкой», что противоядия от нее не было. Впрочем, вряд ли отравительница могла много знать об истинных намерениях Тигра Санагора. А вот Арлинг не отказался бы выяснить, почему Сейфуллах впал в такую немилость. Если иман кого-то собирался убирать, обычно так и случалось. Одно дело — спасать Аджухама от етобаров, другое — от собственного учителя. Регарди предпочел бы еще раз сразиться с гремером, чем становиться на пути Тигра. Но, кажется, он уже давно там стоял.

— Что за груз везет Сейфуллах?

Старуха не знала. Арлинг чувствовал, когда люди лгут. Мианэ была искренне рада, что ей не доверили эту информацию, отсюда напрашивался неутешительный вывод. Все, кто что-то знал о том мешке, были обречены. И вероятно, те пять стражей, что сторожили его, присутствовали для отвода глаз. Хорошо, что он не сунулся проверять, что внутри из любопытства. Сначала нужно было выяснить, как именно охранялся груз.

— Откуда его везут знаешь? Из Шибана?

Видя, что собеседник с ножом нервничает, старуха решила быть поразговорчивее.

— Из Шибана везут крокодиловую кожу да оливковое масло — все это прикрытие. Ты уже видел тот тюк, который, к слову, на тюк совсем не похож? Его нельзя касаться даже в перчатках. Пропитан ядовитой смесью, которую даже мне не под силу раскрыть. Ты ведь ничего не почувствовал, верно? Иман и это предусмотрел. Сказал мне, что если ты сунешься и получишь дозу, то сам виноват. Уже сдохли четыре мула, но Сейфуллах взял целое стадо, чтобы хватило на всю дорогу.

— А те стражники, что сейчас охраняют груз, знают, что тоже умрут?

— Люди догадываются, болтают, но прямо никто не верит, — уклончиво ответила старуха. — Только я и Сейфуллах посвящены в тайну. Остальных сдерживает страх. Я не знаю, что завернуто в тюке, но чувствую — что-то очень плохое. Настолько плохое, что за всю свою жизнь я с подобным еще не сталкивалась. А я повидала много дерьма. Люди чувствуют зло и стараются держаться подальше. За дежурство у тюка платят посуточно, и деньги там огромные. Все, что я знаю о происхождении груза, так это то, что Сейфуллаху передала его группа керхов в Южном Гургаране. Те керхи потом ушли из Сикелии, унеся с собой тайну. Но, скорее всего, их уже нет в живых.

— А насчет себя ты не беспокоишься? Столько всего знаешь. Мне вот разное разболтала.

— У нас с Тигром особые отношения, — уклончиво ответила Мианэ. — У меня есть кое-какие гарантии, иначе я бы с ним не работала.

— И давно ты с ним?

— Я больше ничего не знаю! — старуха поняла, что сболтнула лишнее, и принялась отпираться.

— Кому Сейфуллах должен доставить груз в Самрии? — продолжил допрос Регарди.

Но, похоже, время ответов закончилось.

— Клянусь, не знаю! Я должна покинуть караван, когда мы пройдем Восточный Такыр. Мне заплатят, и я уеду из Сикелии. Таков был уговор.

— Кто тебя встретит в Такыре?

— Керк, это новый вассхан имана. У него мои деньги.

— Какая-то