Ищейки - Питер Ловси

— Этого я вам тоже не скажу. Неужели вам недостаточно того, что вы слышали?

Даймонд попробовал ее переубедить:

— Подумайте сами. За два года вы потратили на этого человека почти все состояние. Продали родительский дом. Наверно, вам стало не хватать денег — то есть, стало не хватать ему. Вы уехали из города, потому что боитесь признаться ему в том, что его легкая жизнь закончилась. Вы просто сбежали. У вас хоть есть чем заплатить за номер?

Она закрыла глаза рукой.

Даймонд спросил:

— Вы знаете, на что ушли все эти деньги?

Снова молчание.

Детектив пообещал:

— Поверьте, если в этом нет ничего противозаконного, мы его не тронем. — Он добавил более мягким тоном: — Я попрошу инспектора Халлиуэлла отвезти вас домой. Вы не можете сбежать от собственного сына. У вас нет денег. Вам придется сказать ему, что вы остались без гроша. Или я сделаю это сам. Я хочу с ним поговорить. Мне кажется, я знаю, кто он. — Даймонд сделал паузу. — Его зовут Амброуз Джейсон Смит?

Мисс Чилмарк тихо вскрикнула и спрятала лицо в ладонях. Она не могла остановиться и рыдала уже в голос: о своем сыне, об ошибках молодости и о жестокости судьбы.

Кайт Халлиуэлл спал в своей машине. Услышав тяжелые шаги по гравию, он мгновенно встрепенулся, как пес, ожидающий прогулки.

— Какие успехи, мистер Даймонд?

— Пока не ясно, — пробормотал суперинтендант. — В любом случае, она собирает вещи. Возвращается домой. Я предложил тебя в качестве шофера.

— Хорошо, сэр. Пришло сообщение от сержанта Филкинса. Насчет Брэдфорда-на-Эйвоне. Он поговорил с той парочкой, как их…

— Волк?

— Да. Нет сомнений, что краска на берете Руперта Дарби появилась еще до визита в галерею. Он сам жаловался на это, когда они встретились в «Голове сарацина».

Даймонд заинтересовался.

— Руперт сам об этом рассказал?

— Судя по всему, все в произошло в «Лэндсдаун армз», местном пабе. Вечером он, как всегда, пришел туда с собакой пропустить пинту-другую. Когда он выходил, какой-то папуас, игравший с аэрозольным баллончиком, брызнул в его сторону.

— Папуас?

— Выражение Руперта, сэр.

Даймонд сочувственно хмыкнул:

— Представляю, как смачно это звучало.

— Что-то попало на берет. Потом он понял, что это краска.

Суперинтендант издал легкий звук, похожий на урчание.

— Черт, знать бы об этом раньше. Как насчет того парня с баллончиком? Есть его описание?

Халлиуэлл покачал головой:

— Руперт ничего о нем не говорил.

— Стало быть, он его не знал.

— Это важно?

— Если мы расследуем убийство — да.

— Вы думаете, что Руперта убили, сэр?

— Не исключено.

— Притащили на мост и повесили? — Халлиуэлл скептически поджал губы. — Работенка не из легких. Надо было иметь недюжинную силу, чтобы повесить ему на шею петлю и перекинуть через перила.

— Двое вполне могли справиться.

— Само собой… только где найти этих двоих?

Даймонд обернулся и посмотрел на окно номера, откуда он только что ушел.

— Постарайся быть полюбезней со старушкой, Кайт. У нее сегодня трудный день.

— Я доставлю ее, как родную маму, сэр.

— Не переборщи.

— Что у вас на этот вечер, мистер Даймонд?

— Культурная программа. — Он сел в свою машину и завел мотор.

Наткнувшись на огромную пробку на Лондон-роуд, Даймонд впервые не выругался себе под нос. Ему все равно требовалось время поразмыслить. Напряженное расследование подходило к концу. Тайны, казавшиеся необъяснимыми, были разгаданы. Благодаря чему — блестящим умозаключениям? Или кропотливому труду? Какая разница. Главное, что теперь он распутал головоломные проблемы с запертой каютой, стишками-загадками, рифмами на пакете и таинственными платежами мисс Чилмарк. Осталось только сорвать маску с убийцы. Или с убийц.

В таких случаях люди вроде Джона Уигфула загружают всю имеющуюся информацию в компьютеры и бешено стучат по клавишам, надеясь, что умная машина, переварив тонны мегабайт, выдаст им точный портрет злоумышленника. «Наш парень умеет писать стихи, у него есть стремянка и ведерко для чистки окон, он водит машину, имеет доступ к компьютеру и принтеру, обладает извращенным чувством юмора, отлично разбирается в филателии, детективах, навесных замках и местной топографии. Арестуйте ублюдка, лодыри!»

Но Даймонд давно уже понял, что раскрыть это дело компьютер не поможет. Тут требовалась более тонкая работа, глубокое понимание того, как причудлива порой человеческая психология и зачем была нужна вся эта длинная цепочка странных преступлений и убийств. Судя по всему, начало этой истории положила экстравагантная затея какого-то умника, которому хотелось позабавиться за чужой счет. Не важно, что именно его к этому подвигло: скука, злость или просто желание кого-то поразить. Ясно, что «Ищеек» он использовал как марионеток. Но потом все пошло не так. Спланировал ли он свое первое убийство или оно произошло случайно, как следствие сделанных ранее шагов? И зачем ему было нужно новое убийство (если это было убийство)? Чтобы избавиться от улик — если Руперт что-то знал — или просто из циничного расчета, чтобы сбить с толку следователей? Даймонд склонялся к последней версии. Очевидно, преступник инсценировал самоубийство Руперта, которого замучила совесть. Иными словами, чтобы подвести черту под следствием. Но это не сработало.

Десять минут спустя Даймонд вошел в галерею «Вальсингам», где незнакомая блондинка с короткой стрижкой сообщила, что у Джессики сегодня свободный день. С едва заметной улыбкой женщина добавила, что Эй Джея тоже ждать не стоит.

— Не знаете, где их можно найти? Это очень важно. — Он показал свое удостоверение.

— Попробуйте позвонить им домой. Можно с нашего телефона.

Номер Джессики, как и следовало ожидать, стоял на автоответчике. Даймонд повернулся к блондинке.

— У вас есть телефон Эй Джея?

Она покачала головой:

— Наверно, они ушли на прогулку. Они часто гуляют вдоль канала.

— Канал чертовски длинный.

Суперинтендант связался по рабочему номеру с Барнаби Шоу, но тот мало чем ему помог. Барнаби сказал, что Джессика собиралась в багетную мастерскую. Один художник прислал картину в расщепленной раме, и она хотела ее заменить.

— Что за мастерская?

— Галерея Мелтона, на Паулет-роуд.

— Можете дать мне номер?

Однако и эта попытка оказалась неудачной. Мел — или Мелтон — не видел их весь день.