Иной путь - Влад Вегашин

Час расплаты настал!"

ноябрь 1980-го

– Мам, мне нужны джинсы.

– Костя, твои брючки еще почти целы. А на коленке я поставила заплатку.

– Но мне нужны джинсы! Меня уже в школе дразнят, что я нищий и бомж вообще…

– Я же тебе купила новый пенал, – устало вздыхает мать. – Тот самый, который ты хотел, импортный. У нас сейчас нет денег на джинсы, они дорогие. А у тебя еще есть брюки.

– Брючки сейчас никто не носит! – высокий для своих лет мальчик презрительно оттопыривает губу – научился этому жесту у одноклассника Вити, сына директора хлебозавода. Витя всегда так делал, когда хвастался чем-то новеньким, будь то пенал, импортная дорогая авторучка, настоящие немецкие джинсы или что-то еще, а что-то новенькое у него появлялось почти ежедневно.

– Костя, у нас нет денег!

– Ну почему мир так несправедлив? – трагически восклицает третьеклассник Костя, запрокидывая голову. Этот жест он подхватил у Ирочки, одноклассницы, дочери довольно известной в определенных кругах актрисы. – Почему одни дети рождаются в нормальных, полных семьях у богатых родителей, а другие – у нищенок непонятно от кого?!

– Костя, как тебе не стыдно! – восклицает мать, отшатнувшись, словно ее ударили. В глазах бедной женщины медленно закипают слезы. – Как ты можешь такое говорить?

– Но ведь это правда, – искренне недоумевает мальчик. – Ты же не знаешь, где мой отец, так? Сказки о летчике-герое оставь для маленьких, а я уже взрослый, чтобы понимать, что к чему.

Ни слова не говоря, она разворачивается и выходит из комнаты.

На следующий день она пришла с работы поздно, гораздо позднее обычного. Костя едва поднял глаза от книги, которую дал почитать Витя – книжка была интересная, про богатых – отметил, что мать без сумки с продуктами, но с каким-то пакетом, и снова вернулся к чтению.

– Костя, подойди, пожалуйста.

– Ну чего тебе? – проворчал он, неохотно откладывая книгу.

– Держи, – она протянула мальчику пакет. Костя с любопытством заглянул внутрь и…

– Джинсы!!! Спасибо! – завопил он, раскладывая на стареньком диване обновку. – Но ты же говорила, что у нас нет денег…

– Тебе же очень хотелось джинсы, – улыбнулась мама. В уголках глаз на миг блеснули слезы, но тут же исчезли – она наслаждалась радостью сына.

– Мам, а где твое кольцо – спросил Костя через месяц, наконец заметив, что с пальца матери пропал тонкий золотой ободок: единственное украшение, которое у нее было.

– А, потеряла недавно, – отмахнулась она. – Не обращай внимания.

– Ну нельзя же быть такой растяпой, – укоризненно покачав головой, Костя тут же выбросил этот эпизод из головы.

октябрь 1985-го

– Кость, а у тебя мечта есть? – спросил Андрюха, костин школьный приятель.

Парни сидели вчетвером под школьной лестницей и курили, передавая единственную сигарету по кругу, и ощущали себя невероятно крутыми.

– Ага. Я хочу богатым стать. Чтобы можно было все, что хочется, и чтобы денег вообще не считать.

– Ромыч из девятого "Б" говорил, что знает, где и как бабла срубить, – Колян смачно затянулся. – Сказал, что если есть крепкие здоровые парни посмелее, то может работенку подкинуть.

Колян был самым старшим и самым крутым в их четверке. Он трижды оставался на второй год, часто дрался и курил с четвертого класса. Но руководил компанией Костя – так уж "исторически сложилось", как говорила училка по литературе.

– Че за работа? – важно поинтересовался Костя. Мать зарабатывала мало, ее зарплаты не хватало на потребности сына, и он искал, где достать денег самостоятельно.

– Видал – ларьки расплодились? С куревом, пивом, и прочим ширпотребом. Прикинь, сколько в них покупают. Да там бабла к вечеру немеряно скапливается. А продавец один только…

Через неделю Костя и его компания впервые в жизни ограбили ларек.

– Парни, с этим пора завязывать. Рано или поздно – попадемся.

Костя допил пиво из стеклянной бутылки, ловко метнул ее в урну.

– А че тогда делать будем? – поинтересовался Вовчик.

– Грабить – глупо. Ларьков мало, умных много. Лучше охранять. А нам за это пусть отстегивают.

– Охранять – от кого?

– От таких же, как мы.

январь 1990-го

– Клевая тачка, Костян, – Колян аж присвистнул, разглядывая новую "бэху" главаря их шайки. – Че такой мрачный?

– Мать вчера умерла, – отмахнулся Костя. – Забей.

Настроение у молодого человека было дурным отнюдь не от горя. Мать не успела нормально переоформить документы, и теперь ему самому придется бегать по всяким конторам, переводя на себя квартиру и нехитрые материны сбережения. На похороны опять же тратиться…

"Блин, нет бы ей на месяц позже копыта откинуть", – подумал Костя.

– Девки уже заждались, небось, – широко ухмыльнувшись, Вовчик бросил под ноги недокуренную сигарету и тут же потянулся за новой "мальбориной". – Пошли, развеешься.

февраль 2001-го

– Константин Александрович, я обещаю, я все отдам! Я обязательно заплачу! Не трогайте жену, я вас умоляю, не надо… – неудачливый владелец фирмочки, на котором висело около ста тысяч евро, буквально ползал перед Костей на коленях.

– Все в твоих руках, Женечка, все в твоих руках. Будут деньги к концу недели – получишь благоверную обратно. Не будет денег – тоже получишь, но по частям, – медленно выпуская дым в лицо несчастному, проговорил Константин.

Он уже давно бросил мелкий рэкет, с головой уйдя в бизнес – благо, в девяносто пятом году, когда пошел "английский бум", подсуетился, и, в отличие от большинства, только заработал на дефолте. Теперь это был уже не Костян-Кастет, мелкий бандит и рэкетир. Теперь у Константина Александровича была своя большая фирма, занимавшаяся отмыванием денег на многочисленных автосервисах и заправках.

спустя неделю

– Константин Александрович, пожалуйста, всего два дня, – рыдал Женечка. – Всего два дня, и я принесу вам деньги, клянусь! Не трогайте Катю…

– Я тебя предупреждал, – лениво проговорил Костя, кладя трубку. – Вовчик, поехали в "концлагерь".

Концлагерем они называли специально подготовленный для содержания заложников дом в Московской области. Там держали отказывавшихся платить, попытавшихся обмануть Костю или их близких.

Катю били долго и изощренно. Сам Костя не принимал в этом участия, он просто наблюдал – и получал от этого несравнимое ни с чем удовольствие. Его безумно возбуждали крики и стоны жертвы, а уж когда по его приказу с несчастной женщины сорвали одежду и принялись насиловать втроем…