Охота на гончих - Надежда Федотова

– С какой стати? Тира старше, мудрее, она мать… А мне, по совести, было не до Хейдрун с ее слезами. Я едва стояла на ногах.

– Да-да, разумеется, – кивнул Ивар. – И поверьте, мне действительно совестно, что нам пришлось поднять вас тогда среди ночи.

Взгляд женщины чуть смягчился:

– Пустое, лорд. Вашей вины в этом нет.

– Рад это слышать. – Он вновь вооружился пером. – В любом случае надоедать вам еще и сейчас я не имею ни малейшего желания. И коли уж печально известные сундуки весь вечер были вне вашего поля зрения, поговорим о другом. Мы остановились на моменте вашего с Хейдрун возвращения к высокому столу. Девушкой занялась госпожа Тира, а вы присели передохнуть. Расскажите, что было дальше.

– Подошел Рагнар, спросил у меня, что произошло, я объяснила в двух словах. Он назвал брата ослом и увел Хейдрун танцевать.

– Вы не были против?

– Нет.

– Хорошо, а потом?

– Потом Эйнар опрокинул бочонок и через несколько минут сполз с лавки. Конунг велел заканчивать праздник. Я попросила Тиру найти среди танцующих Альвхильд и Хейдрун. Она нашла и привела обеих, после чего родные повели молодоженов…

– Не так быстро, прошу вас, – попросил Ивар. – Провожать Хейдрун с Эйнаром, насколько мне известно, пошли не все. Харальд, к примеру, остался. Вас это не удивило?

– Не особенно.

– Почему?

– Лорд Мак-Лайон, вы же сами все видели. Харальд стоял с трудом, какие уж тут проводы? Традиции традициями, а родственники частенько перепиваются так, что порога переступить не могут. Эйнара несли как жениха, но брать в довесок еще и его брата?

– Прошу прощения, госпожа, но ваш деверь пьян отнюдь не был.

В глубине глаз Астрид что-то шевельнулось.

– Вы ошибаетесь, – сдержанно сказала она.

Ивар качнул головой:

– Вовсе нет. Харальд почти не пьет, и вам, как старшей женщине дома, это прекрасно известно. Так же как, вероятно, известна и причина такой удивительной трезвости?

– Не знаю, о чем вы говорите. И в любом случае не понимаю, какое это имеет значение для…

– На этот счет предоставьте беспокоиться мне, – прервал ее лорд. А после, без всякого перехода, вдруг спросил: – Покойная жена Харальда и Хейдрун были похожи внешне?

– Нет!

От ее голоса повеяло холодом. «Кажется, что-то там все-таки нечисто, – окончательно уверился Ивар. – Чуть только тронь старые гробы…» Советник как ни в чем не бывало обмакнул перо в чернильницу:

– Ну, нет так нет. Тогда продолжим. Конунг велел собирать молодых, Тира пошла на поиски жены Ингольфа Рыжего и его дочери. Что делали остальные?

– Я сидела все там же, за столом. Хотела дать отдых ногам. Конунг и ярл Ингольф отдали свои топоры Гуннару, и он унес их.

– Он ходил к сундукам один?

– Не знаю. От стола отошел без сопровождения, вернулся уже с пустыми руками… Харальд, – она чуть запнулась, – Харальд сказался отцу и ушел спать. Подошли Тира с Альвхильд и Хейдрун, за ними Рагнар и сыновья Ингольфа. Рагнар с моим свекром подняли Эйнара и понесли к выходу.

– Да, я шел одним из последних, и этот момент помню. Давайте перейдем сразу к тому, как новобрачных доставили на место назначения. Кто вошел в домик первым?

– Кажется, конунг, – неуверенно сказала она. – Или нет, пожалуй, Гуннар. Да, он, – ярл еще придерживал дверь, пока мой муж и Олаф вносили Эйнара и укладывали его на кровать. Потом вошел ярл Ингольф, за ним дочь, жена и мы с Тирой. Альвхильд отвела Хейдрун в уголок, а я и Тира взбили подушки.

– Заранее прошу прощения, но вы не слышали, о чем шептались дочь и супруга ярла Ингольфа?

– Нет. Но судя по лицу Альвхильд, она усиленно корчила из себя любящую мать.

Брови советника поползли к переносице.

– А это, по-вашему, не является правдой?

– Конечно, – уверенно отозвалась Астрид. – Сплошное притворство. Для Альвхильд только один человек на свете имеет значение – она сама.

– А муж?

– Она его боится, как мне кажется. Но, полагаю, в остальном вполне довольна своим положением и делает все, чтобы в нем удержаться.

– Любопытно, – медленно пробормотал лорд Мак-Лайон, делая пометку на листе. – Да, весьма любопытно… Тем не менее продолжим: итак, вы взбивали подушки, невеста выслушивала материнские наставления, ярлы с конунгом и вашим супругом занимались Эйнаром. А что делали в это время остальные?

– Сыновья Рыжего и Бьорн с Дагмар остались снаружи. Я не знаю, что они там делали.

– Хорошо, дальше?

– Когда все приготовления были кончены, мы оставили молодых и вернулись в большой дом.

– Когда вы входили, госпожа, вы не заметили кого-либо возле сундуков с оружием?

– Нет… Вроде бы нет… Я не помню. Я слишком устала и хотела только одного – поскорее лечь. У двери была какая-то перебранка, но недолгая, я слышала ее краем уха.

Лорд Мак-Лайон снова кивнул:

– Что вы делали дальше?

– Отправилась спать. Когда разошлись остальные – не знаю. Я уснула, едва оказавшись в постели.

– И когда к вам присоединился супруг, тоже не вспомните?

– Нет. За всю ночь меня будили только один раз, по вашей просьбе.

– А когда вы ночью шли к двери – не заметили ли вы кого-нибудь у сундуков? Или на них?

– Не припоминаю. Было очень темно, да я и не смотрела по сторонам.

Советник, задумчиво пожевав кончик пера, вздохнул:

– Что ж, спасибо! Последний вопрос, госпожа Астрид: среди ваших слуг есть, подобно вам, старшие по дому?..

– Да, старая Кэйя, она еще Рагнара с Эйнаром нянчила. Я могу прислать ее к вам, если нужно.

– Это было бы очень любезно с вашей стороны, – кивнул Ивар, поднимаясь. – Только не сейчас, чуть попозже, когда я закончу с родственниками.

– Как угодно. – Астрид тоже встала. – В таком случае я предупрежу, чтобы она никуда не отлучалась с половины слуг, пока вы за ней не пошлете.

– Премного благодарен, госпожа. – Советник обошел стол и распахнул перед женщиной дверь. – Благодарю за терпение и постараюсь больше не беспокоить. Но если вы вдруг вспомните что-нибудь…

– То обязательно вам сообщу. Не сомневайтесь, лорд Мак-Лайон.

Она набросила на голову воротник плаща и вышла. Ивар задумчиво глядел ей вслед, стоя на пороге. Но мысли его были не об Астрид – о Харальде. Угрюмый, резкий сын конунга, ставящий превыше всего долг… Некогда любящий, хоть и ревнивый муж красавицы Берит… И крайне несчастный человек, который скорее умрет, чем признается в этом. «Три совершенно разные маски, – подумал лорд. – Интересно, какая из них настоящая?»