Стратегия Банкрофта - Роберт Ладлэм

– Не вводи меня в соблазн, мальчик. – Тяжело опустившись в кожаное кресло с высокой спинкой, отвернутое от окон, сенатор достал из кармана брюк маленькую коричневую пластмассовую баночку, открыл ее и проглотил овальную желтую таблетку, не запивая водой.

– Так, давайте-ка посмотрим. Сегодня утром звонил Арчи Глисон – знаете, бывший конгрессмен, теперь ярый лоббист Национальной ассоциации аэрокосмической промышленности. Внезапно у него проснулось острое желание оказать вам финансовую помощь во время следующей избирательной кампании.

– Ох уж эти воротилы военно-промышленного комплекса! Стесняются, прямо как енот, попавший в бак для пищевых отходов.

– О, Глисон изящно намекнул, что, если вы не проявите интереса к его предложению, он обратится с ним к вашим будущим противникам. «Мы просто предлагаем свою помощь», – не переставал повторять он. Ты помогаешь мне, я помогаю тебе – в конечном счете все сводится к этому.

– Его хозяев беспокоит, какую грязь может раскопать наша комиссия. И какая в этом случае поднимется вонь. Впрочем, нельзя винить их в том, что они пекутся о собственных интересах.

– Как это по-христиански с вашей стороны, – язвительно усмехнулся Саттон. – Другая фирма предложила взять Аманду на должность вице-президента по вопросам корпоративных связей.

Супруга сенатора преподавала английский язык в средней школе; это была еще одна неприкрытая попытка умаслить человека, руководящего сенатским расследованием.

– Могу догадаться, что ответит на это Аманда, – хмыкнул Керк. – По-моему, подобный подход никак не назовешь деликатным.

– И большой оклад. Мне даже назвали примерную цифру.

– Спроси, не возьмут ли вместо нее меня, – весело произнес сенатор.

С самого начала работы комиссии Керка подобные завуалированные угрозы и посулы поступали каждый день.

Беннет Керк был далеко не святой; Саттон морщил нос, наблюдая за тем, как сенатор поддерживает программу производства этилового спирта – политическое одолжение одному влиятельному дельцу агропромышленного сектора, поддержавшему его на предыдущих выборах. Однако он, как и все сотрудники аппарата Сената, понимал требования большой политики. Но в серьезных вопросах Керк предпочитал не лезть в грязь.

А сейчас все его помыслы были сосредоточены на главном призе. И никто из тех, кто пытался на него надавить, не сознавал, что сенатора Керка уже нельзя заставить свернуть с намеченного пути. Беннет Керк поделился вынесенным ему диагнозом только с женой и с ближайшими помощниками.

Никому не нужно знать о том, что у Беннета Керка нашли опухоль лимфатической ткани, причем в самой острой форме, не поддающейся лечению. На момент вынесения диагноза болезнь уже перешла в четвертую, заключительную стадию. Сенатору не суждено дожить до следующих выборов. Так что теперь его волновало только то, что он оставит после себя; причем главным для него было то наследство, которое нельзя купить ни за какие деньги.

Саттон время от времени получал представления о том, какие боли вынужден терпеть его босс: сенатор внезапно морщился, или у него по лицу пробегала мимолетная гримаса. Однако Беннет Керк был полон решимости не обращать внимания ни на какие проявления болезни до тех пор, пока она не прорвет дамбу его выдержки.

– Это еще не все, я правильно понял? – сказал Керк, встретившись взглядом с Саттоном. Он пересел в кресле по-другому, закинул ногу на ногу, пытаясь устроиться поудобнее. Однако никакое положение не давало уюта. Об этом позаботились метастазы костного вещества. – Я же вижу. Ты получил еще одну писульку.

Помолчав, Саттон кивнул.

– Да, еще одно сообщение от Генезиса. Пришло по электронной почте.

– И ты относишься к этому пугалу серьезно?

Старший помощник мрачно кивнул.

– Мы уже говорили об этом. С самых первых сообщений, полученных нами, стало ясно, что этот Генезис имеет доступ к самым различным тайнам, как бы глубоко они ни были захоронены. Согласен, мы имеем дело с весьма аморфной фигурой, но нам действительно нужно относиться к Генезису очень серьезно.

– И что интересного сказал сей сгусток эктоплазмы на этот раз?

Саттон протянул сенатору распечатку последнего сообщения, пришедшего по электронной почте.

– Генезис обещает предоставить нам информацию – в том числе, имена, даты, возможных свидетелей и соучастников. Весьма ценный подарок.

– Ты знаешь мою точку зрения: всегда смотри дареному коню в зубы. Но если конь невидимый, заглянуть ему в рот довольно проблематично, ты не находишь?

– От такого предложения нельзя отмахнуться. Оно слишком заманчивое. Имеет слишком большую ценность. Самим нам ни за что не раздобыть информацию такого рода, какие бы орды следователей мы ни бросали в дело. А так нам предоставляется возможность раскрыть и разоблачить грандиозный заговор, который, судя по всему, начался еще до того, как вы попали в Сенат.

– Или же мы окажемся под проливным дождем в одних рубашках. Я хочу сказать, не исключено, что все это не более чем небывалый розыгрыш.

– Информация очень полная. Слишком много деталей, которые можно проверить – и которые уже проверены.

– Ты же знаешь, что в политике есть правило: всегда проверяй источник информации. Мне не нравится общаться с дýхами. От этого у меня происходит несварение желудка. – Сенатор Керк пристально посмотрел на Саттона. – Я должен знать, кто такой этот Генезис. Намечается ли у нас какой-либо прогресс в его поисках?

Саттон нервно пожал плечами.

– Мы находимся в весьма неловком положении. В нормальной обстановке эту задачу следовало бы переадресовать следственным и шпионским ведомствам. Вот только сейчас деятельность именно этих ведомств вы и изучаете.

Керк выругался себе под нос.

– Готов поспорить, кое-кто из этих ублюдков сам с превеликим удовольствием схватил бы за горло этого Генезиса.

– Ходят слухи, – боязливо заметил глава его администрации, – что Генезис предоставляет возможность взглянуть на него… тем, кто готов заплатить за это своей жизнью. Но таких любопытных встречается совсем немного.

– Господи, надеюсь, ты просто меня разыгрываешь. – Сенатор улыбался, но его глаза оставались серьезными. – А вот Генезис, хочется надеяться, нет.

Уругвай

Похлопав себя по солидному брюшку, Хавьер Соланас допил пиво и, поставив кружку на стол, обвел взглядом присутствующих, приходя к выводу, что еще никогда не был таким счастливым и вообще далеко не каждому из живущих на земле дано испытать подобное счастье.

Его скромное ранчо в окрестностях Пайсанду не представляло из себя ничего необычного; в Уругвае найдутся тысячи более крупных и процветающих. Но Соланас сделал все это своими собственными руками, собрал из трех небольших клочков земли – он, сын пастуха! Нынешние торжества посвящались даже не ему; виновницей была его жена Елена, с которой он прожил уже сорок лет, – именно она праздновала сегодня свой день рождения. Но так было даже лучше. Это означало, что гордость, переполняющая Соланаса, не могла вызвать ничьих завистливых взглядов. Впрочем, самые черные завистники не смогли бы сказать про Елену ничего дурного. Пятеро детей – три девочки и два мальчика, Елена родила и воспитала их, и теперь все они уже взрослые, все обзавелись собственными детьми. Из трех зятьев двое Соланасу по-настоящему нравятся! Ну где еще найдется такой счастливый человек?