📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгРазная литератураБорис Слуцкий - Илья Зиновьевич Фаликов

Борис Слуцкий - Илья Зиновьевич Фаликов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 75 76 77 78 79 80 81 82 83 ... 125
Перейти на страницу:
простоты, окончательности слова — недостатки. Это моя точка зрения. Не все критики с ней согласны.

Вознесенский — лирик. Его стихи — то крик, то шёпот, то речь с трибуны, то объяснение в любви, то наговор ведуна.

Тут я возвращаюсь к тому, чего уже касался, — взаимосвязей поэтических поколений. Молодёжь шла к старикам (старикам было лет 40—50, много — 60...).

И здесь никуда не деться от той игры памяти, которая произошла с Андреем Сергеевым. Называю это игрой памяти условно: здесь нечто иное и большее (более сложное). У него есть три сжатые и ёмкие зарисовки (этюды? портреты?) Слуцкого. Все они беспощадны, и в каждой — червоточина тайного сомнения в своей беспощадности.

В дружбе с Бродским Сергеев был старшим. Бродский говорил в лекции, прочитанной в Библиотеке Конгресса в октябре 1991 года:

Четверть столетия назад, в моём предыдущем воплощении, я знал человека, переводившего Роберта Фроста на русский язык. Я познакомился с ним благодаря его переводам: то были замечательные русские стихи, и мне захотелось увидеть переводчика так же сильно, как прочесть стихи в оригинале. Он показал мне издание в твёрдой обложке (кажется, это был Holt), которое раскрылось на странице со стихами: «Счастье добирает высотой / То, чего по длительности мы / Недополучили...» На странице отпечатался большой, двенадцатого размера след солдатского сапога. На титульном листе книги стоял штемпель: STALAG No. ЗВ, что означало немецкий концентрационный лагерь для военнопленных где-то во Франции во время второй мировой войны.

Вот пример поэтической книги, нашедшей своих читателей. От неё лишь потребовалось оказаться на дороге. Иначе бы на неё не наступили, тем более не подобрали[86].

Не только Фрост. Классикой стали в Сергеевских переводах Карл Сэндберг, Джеймс Джойс, Уильям Батлер Йейтс, Дилан Томас, Томас Стернз Элиот.

Слуцкий безусловно знал этот перевод Сергеева из Элиота и несомненно разделял его антиклерикальный пафос:

Гиппопотам широкозадый

На брюхе возлежит в болоте

Тяжёлой каменной громадой,

Хотя он состоит из плоти.

Живая плоть слаба и бренна,

И нервы портят много крови;

А Церковь Божия — нетленна:

Скала лежит в её основе.

Чтобы хоть чем-то поживиться,

Часами грузный гиппо бродит;

А Церковь и не шевелится,

Доходы сами к ней приходят.

(«Гиппопотам»)

Сергеев прорифмовал эту вещь Элиота, но в большинстве переводимых им англосаксов он пользовался верлибром. Относительно этой формы стиха Слуцкий высказался в журнале «Иностранная литертура» (1972. № 2):

Мартынов и Заболоцкий, Тихонов и Пастернак, Кирсанов и Сельвинский, Маршак и Исаковский, Зенкевич и Ахматова переводили западную классику, древность, поэзию славянских народов. Море верлибра <...> не переведено нашими старыми мастерами не потому, что им не давали его переводить, и не потому, что они не умели его перевести, а главным образом потому, что не хотели.

Борис Слуцкий, постоянно заглядывая в работу молодых, на собственной переводческой ниве пользовался опытом молодого мастера, равно как и зрелых Михаила Зенкевича и Ивана Кашкина, создателей «великой антологии» (по слову Сергеева) «Поэты Америки. XX век» (1939). Слуцкий приветственно отреагировал (Комсомольская правда. 1968. 10 августа. № 186) на новую переводческую инициативу:

Комсомольское издательство «Молодая гвардия» начало выпускать в свет новую серию книг. Впрочем, это скорее не книги, а тетрадки, тот самый «летучий дождь брошюр», о котором мечтал Маяковский. Все книги в мягких обложках. В левом верхнем углу — серийный гриф «Избранная зарубежная лирика». Рядом — имя и фамилия поэта. Таких имён и фамилий покуда пять — за первый год издания. Это Назым Хикмет, Жак Превер, Роберт Фрост, Юлиан Тувим и Сальваторе Квазимодо. <...>

Книгу Роберта Фроста сделал поэт Андрей Сергеев. Только четыре небольших стихотворения из 19 даны в переводах Зенкевича, который ещё 30 лет назад начал пропагандировать современных американских поэтов. И эта книга сделана с талантливой изобретательностью.

О Михаиле Зенкевиче — последнем акмеисте — Слуцкий писал и отдельно в самом похвальном духе, отозвавшись на выход книги «Американские поэты в переводах М. Зенкевича» (М., 1969) панорамной рецензией «Личная антология Михила Зенкевича» (Иностранная литература. 1970. № II)[87]:

Эта книга — личная антология. Жанр в нашей переводной поэзии довольно редкий.

Всю жизнь переводили французов Иннокентий Анненский, Валерий Брюсов, Бенедикт Лившиц, Павел Антокольский. Это весьма способствовало высокому качеству созданных ими личных антологий французской поэзии.

Всю жизнь переводит американцев Михаил Зенкевич. Вместе с Кашкиным он открыл поэзию Соединённых Штатов Америки для нашего читателя. Отдельных поэтов знали и переводили и раньше. Эдгара По — символисты, особенно Бальмонт. Уитмена — тот же Бальмонт и Корней Чуковский. Лонгфелло — Михайлов и Бунин.

Однако целостную картину поэзии Соединённых Штатов, протяжённую в пространстве и времени, воссоздали на русском языке Кашкин и Зенкевич, особенно Зенкевич.

Вспомним подписанную этими поэтами объёмистую книгу «Америка. XX век» <точное заглавие книги: «Поэты Америки. XX век»>, изданную перед войной. Тогда её прочитали все поэты и все стихолюбы. <...>

31 поэт от Филипа Френо до Роберта Лоуэлла представлены, как правило, циклами. Первое стихотворение сборника датировано 1788 годом. Последнее — 1964 годом. Интересно, что сборник начинается и кончается эпитафиями. Со времён войны за Независимость и индейских войн американские поэты пережили и откликнулись на множество сражений национальной истории и истории человечества. В книге немало эпитафий, начиная с трогательной «Я умерла за красоту» Эмили Диккинсон — поэтессы, которой у нас до Зенкевича не знали, кончая «Необычайными похоронами в Брэддоке» Майкла Голда. Это естественно для страны, обагрявшейся кровью так часто, как Соединённые Штаты. <...>

Особенно хочется отметить большой цикл Элиота, а в нём давно известный у нас «Гиппопотам» и ранее не публиковавшийся хороший перевод «Марины». Ральф Эмерсон, Оливер Холмс, Генри Торо, Джеймс Лоуэлл также представлены многими стихами.

В переводах Зенкевича очень сказывается сильный и самобытный поэтический дар автора. Уже 60 лет Зенкевич пишет и публикует стихи. Его поэзия, начиная с первого сборника «Дикая порфира», кончая прекрасными стихами об Отечественной войне, — заметный вклад в нашу оригинальную поэзию. Как у всех, почти без единого исключения, крупных переводчиков поэзии, талант Зенкевича — прежде всего поэтический талант. <...>

Какой разноголосый и какой слаженный оркестр — эта книга!

Советская школа перевода

1 ... 75 76 77 78 79 80 81 82 83 ... 125
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?