Эдгар Аллан По и Перуанское Сокровище - Карен Ли Стрит

– Неважно, я дам вам свое пальто. Вот только домашние туфли, боюсь, заменить не на что. Теперь же давайте как можно тише покинем это место.

Мисс Лоддиджс взяла со стола аргандову лампу, но я покачал головой и подал ей свечу. Покинув ее тюрьму, мы тихо, держась перед леди, чтоб заслонить ее собой от возможной опасности, двинулись вниз. У лестницы, ведущей в фойе, Дюпен остановился, прислушался, однако вокруг царила обнадеживающая тишина. Тогда Дюпен начал спуск вниз по великолепной широкой лестнице, а я, держась несколькими ступенями позади, пошел следом, но вскоре заметил, что мисс Лоддиджс за моею спиной больше нет. Она исчезла – исчезла без следа! Между тем дверь в спальню домоправительницы оставалась закрытой, а изнутри не слышалось ни звука. Дверь в башню тоже была затворена. А вот за дверью в профессорский кабинет мерцали неяркие отблески света – по-видимому, мисс Лоддиджс, как и мы, знала о существовании улик, подтверждающих причастность Ренелле к убийству Иеремии Мэтьюза, однако искать их воистину было не время! Я поспешил за мисс Лоддиджс, а в следующий миг стена рядом со мной озарилась пламенем свечи последовавшего за мною Дюпена. Войдя в кабинет Ренелле, мы обнаружили дверь в смежную комнату распахнутой настежь. Стоило мне подкрасться к порогу – и взору моему открылось странное зрелище. Оставив свечу в подсвечнике на каминной полке, мисс Лоддиджс стояла у стола с крохотной птичьей клеткой и с очевидною дрожью в руках пыталась отпереть замок другой клетки, невероятной величины. На первый взгляд она казалась пустой, но в следующую же минуту взор мой привлекло движение – трепет крыльев и заплясавшая по стене позади тень, более всего напоминавшая огромную бабочку-бражника.

– Мисс Лоддиджс, не время!

– Если не забрать ее сейчас, он ее погубит, – упрямо возразила мисс Лоддиджс.

Нет, эксцентричность сей леди просто-таки ставила в тупик!

– Не думаю, что…

– Она и есть причина моего похищения.

Дюпен поднес свечу ближе к клетке и тихо ахнул.

– Loddigesia mirabilis, названная в честь вашего отца… и притом альбинос, – пробормотал он. – Птиц этой разновидности крайне трудно поймать, а уж этот экземпляр… просто исключителен.

Приглядевшись внимательнее, я понял, что создание, принятое мною за огромную бледную бабочку, на самом деле – колибри со странного вида хвостом. Белые перья изящной птички сверкали в свете пламени, словно свежевыпавший снег. Хвост ее окаймляла пара длинных и тонких, как нити, перьев, заканчивавшихся округлыми «опахалами», мелко подрагивавшими в воздухе. Казалось, передо мной – существо из волшебной сказки об эльфах и феях.

Тем временем мисс Лоддиджс удалось успешно изловить крохотное белоснежное создание и поместить птицу в клетку поменьше.

– Сокровище… – В голосе Дюпена явственно слышалось изумление пополам с досадой. – Как же я раньше не догадался?

– Это и есть сокровище?

И тут я вспомнил корону правителя Облачного народа с сидящим поверх изумруда колибри и якобы не оконченное Эндрю Мэтьюзом изображение лоддигезии, угнездившейся на странном дереве среди прочих птиц.

Дюпен кивнул.

– Это и есть образец, упомянутый в реестре птиц, собранных Иеремией Мэтьюзом: «Mathewsii nubes, живьем». Это сокровище он, Иеремия Мэтьюз, сумевший поймать редчайшую представительницу самой неуловимой разновидности колибри, и прятал в корабельной каюте.

– И эта колибри – моя!

Резко обернувшись, я увидел профессора Ренелле – тот стоял на пороге, направив на нас пистолет.

Дюпен неторопливо развернулся к дверям. Казалось, явление профессора нимало его не удивило.

– То есть нью-йоркские выступления с лекциями были выдумкой? – добродушно спросил мой друг.

– Естественно, – ответил Ренелле, лихорадочно, наугад нацеливая пистолет то на Дюпена, то на меня, то на мисс Лоддиджс.

– Прошу вас, профессор, уберите оружие, – как можно рассудительнее заговорил я. – Убийство – не слишком желанный результат для нас всех.

– Полагаю, когда я доложу о том, что пристрелил грабителей, вломившихся в мой дом, закон будет на моей стороне.

– Однако к убийству вы, очевидно, не расположены, – беззаботно, точно в приятной светской беседе, сказал Дюпен. – Что же толкнуло вас на убийство Эндрю Мэтьюза?

– Он пал жертвой несчастного случая. Я его не убивал.

– Вот как? Что же с ним сталось? – спросил Дюпен.

– Этот субъект отказался рассказать мне об открытии, совершенном в ходе моей экспедиции. Пытался помешать мне забрать найденное в подземном захоронении. Угрожал, держался задиристо и беспечно, – пояснил Ренелле. – И как-то, карабкаясь по лестнице к пещере, поскользнулся и упал.

Дюпен кивнул, словно объяснение Ренелле прозвучало вполне правдоподобно.

– И удалось ли вам узнать, что открыл Эндрю Мэтьюз?

– Полагаю, он нашел ту самую derrotero, – с нетерпением откликнулся Ренелле. – Карту, на которой отмечена королевская гробница. Он был там, в погребальном подземелье, без меня – только он сам да его проводник. Они состояли в тайном сговоре. Однако Мэтьюз погиб, не успев отыскать королевской гробницы.

– А что же случилось с derrotero? – спросил Дюпен.

– Должно быть, карту он спрятал в своем дневнике, где вел записи о ловле птиц, а дневник исчез. То была моя собственность, но кто-то ее забрал. Когда Лоддиджсы включили в мою последнюю экспедицию сына Эндрю Мэтьюза, также птицелова, я кое-что заподозрил. А когда он отравил мою воду, так что я не смог отправиться в затерянный город сам, мне стало яснее ясного: карта у него, у Мэтьюза-младшего!

Ярость Ренелле не вызывала сомнений. Я начал опасаться, как бы расспросы Дюпена не усугубили положение – ведь его стремление разгадать тайну до конца вполне могло кончиться нашей гибелью. Но нет: в скором времени я приметил, что друг мой медленно, мало-помалу, продвигается в сторону Ренелле, изо всех сил стараясь, чтобы профессор полностью сосредоточился на излиянии своих обид.

– Итак, вы предположили, будто Иеремия Мэтьюз отыскал легендарный изумруд и прячет его у себя в каюте, – сказал я в надежде отвлечь внимание Ренелле на себя. – А когда в Лазаретто вам отказали в позволении взойти на борт «Баунтис», наняли Скулкиллских Рейнджеров, дабы те разграбили его каюту. Иеремия Мэтьюз попытался остановить разбойников и был утоплен, после чего вам досталось истинное сокровище Чачапояс, но в то время вы об этом еще не подозревали.

Взглянув на меня, Ренелле яростно оскалил зубы, из чего явствовало, что догадка моя оказалась верна. Между тем Дюпен придвинулся к профессору еще ближе.

– Ни изумруда, ни вожделенной карты, ведущей к кладу, в каюте Иеремии Мэтьюза вы не нашли, но продолжали верить, будто он и его отец сумели выяснить, где находится королевская гробница, однако скрывают это от вас, – продолжал я.