Прятки - Диксон Уиллоу

поле зрения появляется его общежитие. — Я просто очень любопытен и могу увлечься, когда набираю обороты.

— Ничего страшного, — говорю я ему. — Это справедливо, что ты знаешь обо мне столько же, сколько я о тебе.

— Ты не должен был провожать меня до дома, — говорит он, когда мы подходим к воротам.

Они, как обычно, широко распахнуты.

— Я не провожал тебя до дома. — Я делаю паузу, пока он прикладывает свою карточку к датчику, чтобы зарегистрировать свой вход.

— Что? — он бросает на меня недоуменный взгляд, когда мы вместе проходим через ворота.

— Проводить тебя до дома означает, что я тебя подвожу.

— А разве это не так? — спрашивает он, когда мы обходим здание и направляемся к заднему входу.

— Нет.

— Я сейчас так запутался.

— Я не провожаю тебя. Я остаюсь на ночь.

Он спотыкается рядом со мной. Я поддерживаю его одной рукой за талию и удерживаю в равновесии, не сбавляя шага.

— Ты? — пищит он. Он прочищает горло. — Я имею в виду, ты остаешься?

— Да. — Я ухмыляюсь ему.

— Почему это так заводит? — бормочет он.

— Что именно? — Я жду, пока он активирует заднюю дверь.

— То, что ты такой властный. Клянусь, любая жесткость или люди, принимающие решения за меня, обычно вызывают у меня желание зарезать их и являются лучшим способом заставить меня не делать что-то, но, когда ты это делаешь, это так сексуально. — Он качает головой, пока мы вместе поднимаемся по лестнице. — Но, с другой стороны, ничто из того, как все это произошло, не должно было быть сексуальным, но вот мы здесь.

— Вот мы и здесь, — соглашаюсь я с мягким смешком.

Майлз открывает дверь на своем этаже и держит ее для меня.

— Я до сих пор не могу поверить, что все это произошло, — говорит он, вытаскивая ключи из кармана. — Это так безумно — подумать, как многое изменилось сегодня. — Он вставляет ключ в замок и поворачивает его. — Я проснулся в плохом настроении, потом у меня был отвратительный день, и меня чуть не пристрелил переусердствовавший охранник, и все это до двух часов дня.

Я закрываю за нами дверь и прислоняюсь к ней, а он останавливается в нескольких шагах от входа в свою комнату.

— Потом я провел следующие несколько часов, пытаясь убедить себя, что ты мой преследователь, и в то же время говоря себе, что это не можешь быть ты. Потом ты появился в моей комнате, показал мне свое лицо, и мы… — Его взгляд скользит к кровати. — А потом я тусовался с твоими друзьями, как будто я был одним из вас, и теперь ты остаешься на ночь. — Он качает головой. — Я все еще жду, когда проснусь и пойму, что все это сон.

— Это не сон. И ты один из нас. — говорю я ему.

Он смотрит в пол.

— Может быть, со временем я стану…

— Ты один из нас, Майлз. — Подойдя ближе к нему, я беру его за руки и слегка сжимаю их, пока он не посмотрит на меня. — Если ты со мной, то ты один из нас. Так у нас принято. Неважно, как долго тебя знают или проводили с тобой время. Ты и я — одно целое, и они это знают.

— Это так безумно, — шепчет он. — Мой мозг говорит мне, что буквально все в этом деле — огромный красный флаг, и я должен убежать от тебя как можно дальше, пока не пострадал.

— А что тебе подсказывает интуиция?

— Что это самое реальное, что когда-либо со мной произойдет, и мой мозг должен заткнуться и позволить мне насладиться этим.

— Я думаю, тебе нужно прислушаться к своим инстинктам.

Небольшая улыбка поднимает уголки его губ.

— Думаю, ты прав. Мой мозг доставил мне достаточно проблем за эти годы. Пора этой суке отойти в сторону и позволить мне жить своей жизнью.

— Засунь руку в мой левый задний карман.

Майлз бросает на меня любопытный взгляд, вероятно, из-за моей привычки резко менять тему разговора, но делает это, не задавая вопросов.

Он смотрит на нож, который достал из моего кармана.

Это простой карамбит с тяжелой черной металлической рукояткой и матовым черным лезвием с острыми как бритва краями. Он не выглядит роскошно, но смертельно опасен.

— Это настоящая версия тренировочного ножа, который ты мне дал?

— Да. Я покажу тебе, как им пользоваться, чтобы ты мог попрактиковаться с другим, пока не почувствуешь себя достаточно уверенно, чтобы носить этот с собой.

Он смотрит то на меня, то на нож.

— Странно ли, что это похоже на то, как кто-то дарит своему партнеру цветы на день рождения? — Его глаза расширяются от удивления. — Не то, чтобы мы были партнерами или это должно было быть романтичным или что-то в этом роде…

Я прерываю его быстрым поцелуем.

— Ты можешь называть нас партнерами, парнями или как тебе хочется. Это не отпугнет меня и не заставит бежать или что-то в этом роде. И, честно говоря, то, что я даю тебе ножи, для меня равносильно цветам или другому романтическому подарку. Я бы не дал тебе средство защиты, если бы не заботился о тебе.

Он сует нож в карман и слабо обнимает меня за бедра.

— Я все время боюсь, что скажу что-то не то или покажу тебе слишком многое о себе, и это тебя отпугнет.

— Этого не случится. — Я бросаю взгляд на камеру на его комоде, а затем на камеру в статуэтке, которая все еще стоит на его прикроватной тумбочке. — Я видел тебя и в лучшем, и в худшем. Я знаю о тебе больше, чем ты можешь себе представить, и ничто из того, что я видел, слышал или узнал, не уменьшило моего желания быть с тобой. Ты не можешь отпугнуть меня, потому что нельзя отпугнуть того, кто не испытывает страха.

— Вот опять — такие слова должны пугать меня до усрачки, а вместо этого делают меня мягким внутри.

— А снаружи? — Я беру его член в ладонь и улыбаюсь, когда он твердеет под моей рукой.

— Определенно не мягким. — Он наклоняется и целует меня в губы.

Просовывая руку под его худи, я зацепляю пальцами пояс его джинсов и тяну его к кровати.

— На тебе слишком много одежды, и мы должны это исправить.

Он следует за мной с сексуальной улыбкой на полных губах и позволяет мне толкнуть его на матрас так сильно, что он подпрыгивает на мягкой поверхности.

Надеюсь, Майлз не слишком устал, потому что одного раза сегодня ночью будет недостаточно.