Осенние визиты - Сергей Лукьяненко

— Визард, а тебе приходилось быть кем-то… таким?

Аркадий Львович осекся. Отвел взгляд, словно его вдругбезумно заинтересовало пестрое знамя у ворот посольства маленькой африканскойстраны.

Кирилл молчал, ожидая.

— Мальчик, мы не в ответе за то, какими приходили в прошлом.Мир кроил нас по своим меркам. Мир вешал этикетки и определял роли — кто станетнегодяем, а кто святым. Как вела себя Сила, Знание, Творчество… это лишьпроизводная. Это не оправдывает нас, но и не пятнает.

— А чем ты занимался минуту назад? — требовательно спросил Кирилл.

Аркадий Львович всплеснул руками.

— Я пытался тебе объяснить — нельзя строить мнение оВизитерах, опираясь на их способности! Есть лишь один общий враг для всех —Тьма. Это хаос и смерть! Все! Остальные могут желать добра или зла, независимоот роли.

Кирилл кивнул.

— Я тебя не убедил?

— Но он же отпустил меня?

Визард вздохнул.

— Ладно, мальчик. Бессмысленный спор. Ты еще поймешь. Сейчасу нас иная проблема.

Кирилл вопросительно посмотрел на старика.

— Посланник Тьмы вызвал на поединок Посланника Власти. Это вего манере… когда не удаются удары из-за угла, предлагать честный поединок. Длянего все равно не бывает честных поединков.

— У кого больше шансов? — спросил Кирилл.

— У Тьмы, бесспорно. Если, конечно, мы не начнем своей игры.

— Визард, ты старше, — серьезно сказал Визитер. — Решай.

Аркадий Львович вздохнул, привлек Визитера к себе:

— Если бы я знал, парень… Любой поступок станет ошибочным.

— Тогда надо поступать так, как хочется, — сказал Кирилл.

Украинская делегация приехала еще вчера. Но накануне Визирьтак и не улучил минуты для встречи. Неведомые людям игры требовали слишкоммного сил… но и старые дела нельзя было забывать.

Они подъехали к «Москве», водитель припарковал машину, посмотрелна Визиря.

— Жди, — сообщил Визирь. — Павлик, идем.

Охранник выбрался из машины первым, угрюмо огляделся,зашагал к входу. Визард потер лоб, потащился следом. Шедченко вот-вот выйдет издома. Только бы не подвел, герой-вояка. Самая тяжкая мишень у него — ИльяКарамазов. Если случится беда, то нового спеца подобрать будет трудно.

Визирь вздохнул. Остановился, оглядывая здание, нелепомуоблику которого был прямым виновником. Маленький эксперимент — рискнут ли слугиуточнять приказ Власти? Товарищ Сталин расписался на линии, разделяющей дваэскиза гостиницы… и никто не рискнул выяснить, что он имел в виду. Архитекторы,сходя с ума, совместили несовместимое… и родилась «Москва». Гостиница, столь женесуразная, как и город.

Его позабавила эта шутка, он даже не стал никого наказывать.Но понял ли хоть кто-нибудь, что и у Власти есть чувство юмора?

— Рашид Гулямович, я должен присутствовать при разговоре, —Павлик был старателен, как первоклассник, пишущий «жи — ши».

— Нет, — обрезал Визирь. — Здоровее будешь.

— У меня инструкция.

Хайретдинов на мгновение повернулся, глянул ему в глаза, издоровенный охранник словно стал ниже ростом, оплыл.

— А у меня голова на плечах.

Уже не оглядываясь на присмиревшего телохранителя, он прошелв вестибюль. Предъявил охране депутатское удостоверение — его пропустилимгновенно, сразу утратив настороженность. В «Москве» жило немало депутатов,любивших поиронизировать над своим пристанищем. Когда-то гостиница быланафарширована микрофонами, но сейчас их ставили выборочно. Хайретдинов, однако,располагал точными данными — в каких номерах можно говорить, а в каких — нестоит.

— Павлик, подождешь в холле, — сказал Визирь. — Я быстро…если через полчаса не выйду, то загляни, напомнишь. Хорошо?

«Павлик» кивнул. Подчинить его было легко… слишком простаяпсихика, слишком вымуштровали парня в спецназе и на курсах телохранителей.Визирь любил брать таких в личную охрану, но ни на что большее они обычно негодились.

Хороший слуга должен быть немного врагом…

Дверь украшала табличка «Не беспокоить!» Визирь качнул ее,усмехнулся. Отдыхают после вчерашних похождений, не иначе. Дорос человек донемалого политика, а повадки совкового командировочного не утратил.

Он постучал, и через минуту дверь номера открыли. Вальяжный,лощеный мужчина на пороге смерил Хайретдинова вопросительным взглядом.

— Хозяин твой проснулся? — Визирь не стал утруждать себявежливостью. Вальяжного перекосило.

— Вы имеете в виду господина мэра?

— Позови, — коротко велел Рашид.

Мужчина отступил в глубину коридора, видимо, сообразив, чтовнешность Хайретдинова еще не показатель его статуса. Негромко позвал:

— Ким Родионович…

Брезгливо щурясь, Визирь обогнул его, вошел в холл, поискалглазами Добрецова. Наткнулся на блеск глубокой залысины, склоненной над столом.Казалось, что мэр изучал недра хрустальной пепельницы. Номер имел такой вид,словно в нем не убирали неделю.

— Кимушка, здравствуй.

Ким Добрецов медленно поднял голову. Мятое, пережеванноелицо расцвело улыбкой.

— Рашид… Рашид! — он захохотал, вылезая из кресла. — А ятебе звонил только что… говорят — уехал. Где вчера-то был?

— Дела, — Визирь терпеливо снес слюнявый поцелуй, мимоходомподумав, что не искал его Добрецов, конечно же. Пожалуй, наоборот, чертыхнулся,услышав о неудачном покушении.

— Садись, садись… с Сашкой-то познакомился?

Визирь покосился на вальяжного. Тот уже улыбался во весьрот, был самой воплощенной любезностью.

— Да.

— Саша, это Рашид. Мой лучший друг, прекрасный человек,талантливый политик. Да что я тебе объясняю, мы же вечером говорили о РашидеХайретдинове! Рашид, это Сашенька… лучший из нашего молодого поколения. Мойреферент и консультант, скоро сам баллотируется в парламент.

— Ясно, — Рашид уселся, смел перед собой пепел, посмотрел наДобрецова — пристально, с любопытством. Тот осекся. Полуоткрыл рот, обнажаягнилые желтые зубы.

— Рашид, ты чем-то опечален, да?

— Немного, — он покосился на «Сашеньку». — Выйди, парень.

— Нельзя так с молодой сменой, — укоризненно сказал КимРодионович. Потянулся, достал с центра стола фляжку дешевого виски.