Лунный зверь - Гарри Килворт

А-сак встал и принялся кружить по спальне-склепу, ориентируясь в темноте благодаря чутью.

— Что это тебе не сидится? — спросила О-толтол.

— Да так. Просто захотелось немного размяться. Ты не против?

— Ходи на здоровье, смотри только ничего не задень. Там, в углу, я храню старые кости. Не трогай их.

Это тоже было странно. Чтобы лисица так заботилась о порядке? Что-то ему не доводилось слышать об опрятных лисах. А-сак украдкой подошел к подозрительному углу и приблизил к куче костей морду, не касаясь их. Он старался двигаться неслышно, так чтобы хозяйка не поняла, где он и что делает. Молодой лис принюхался и вновь ощутил укол тревоги, вроде того, что пронзил его, как только он вошел в склеп. Но на этот раз укол был ощутимее. А-сак осторожно коснулся костей носом, пытаясь определить, какой они формы.

Крупные кости, явно слишком крупные, чтобы принадлежать птице; к тому же здесь, на болотах, водятся в основном мелкие птицы. Вот и череп, почти такой же большой… а может, и точно такой, как его собственный… Молодого лиса осенила жуткая догадка. А что, если у О-толтол был не один так называемый «помощник»? Вдруг здесь перебывало несколько лисов и всех постигла одинаковая судьба?

— А как погиб твой… помощник? — нерешительно пробормотал А-сак.

— Несчастный случай, — сквозь зубы проронила О-толтол. — Приливы здесь, на болотах, очень опасны. Если ты поселишься со мной, тебе придется всегда помнить об этом и соблюдать осторожность. Трясина во время прилива поднимается, и стоит зазеваться — засосет с головой. Повсюду вода, море воды. Я слыхала, прежде бывали случаи, когда болота исчезали под водой целиком, не оставалось ни единого островка суши.

Значит, подразумевается, что предшественник А-сака утонул. Что ж, здесь, среди топей, этому не приходится удивляться. Но если это так, чьи же это кости? Ведь тело злополучного помощника исчезло в трясине, или же потоки воды, отступая, унесли его в океан. В ушах у А-сака вновь прозвучали слова О-толтол: «На болотах трудно найти себе пропитание».

— Эй, где ты там? — окликнула его лисица. — Давай-ка немного поспим. Устраивайся вот здесь, около саркофага. А я лягу у выхода. Люблю спать на сквозняке. Ложись, не стесняйся.

А-сак беспрекословно улегся.

Вне всяких сомнений, она охраняет выход, чтобы он не мог выбраться. А-сак не понимал, зачем ей сторожить его. Самые ужасные подозрения вспыхивали в его мозгу. Он решил, что остается лишь один выход — не спать и ждать, что предпримет О-толтол.

Казалось, несколько часов прошло с тех пор, как оба затихли в темноте. Затхлая атмосфера склепа нагоняла сон, к тому же А-сак устал до крайности. Глаза его начали слипаться. Он до крови прикусил губу, надеясь, что боль прогонит дрему. До него доносилось лишь ровное дыхание лисицы, свернувшейся клубком у выхода. А-сак тоже задышал громче и глубже, притворяясь, что крепко спит.

Время тянулось, но ничего не происходило. Молодой лис слышал, как капает вода, долбя камни, как шуршат жуки в расщелинах, как шепчутся пауки, перебегая по каменным плитам. Сон предательски подкрадывался к А-саку, и справиться с ним с каждой минутой становилось труднее. Какие-то причудливые фантазии овладевали им, перед глазами стояли невероятные картины. Он вновь ощутил, как стены склепа наваливаются на него и давят. Так давят, что он не может поднять веки.

Целая вечность минула, прежде чем А-сак разобрал — лисица зашевелилась. Вот она встала, вот тихонько крадется к нему. Сердце А-сака бешено колотилось. В нос ему ударил терпкий запах страха, его собственного страха. Он припал к земле, защищая лапами горло. Если она попытается перевернуть его, сразу станет ясно, что она задумала.

Подойдя к нему, лисица неслышно улеглась рядом. Ее зловонное дыхание проникало ему в ноздри. Потом она встала и подсунула нос ему под подбородок, пытаясь осторожно приподнять его голову. Сердце А-сака едва не выскакивало из груди, рассудок мутился от ужаса, но последние сомнения исчезли. Он понял, каковы ее намерения. Понял, что ему надо делать. Однако он был слишком молод и не имел опыта сражений — до сих пор ему приходилось драться лишь понарошку, играя с братом и сестрой.

И теперь страх сковывал его, не давая двинуть лапой. Но через несколько мучительных мгновений он догадался, как набраться смелости. Надо представить, что его противник всего лишь кролик или птица, а вовсе не лиса.

Внезапно А-сак повернулся, вскочил и вцепился зубами в горло О-толтол. Лисица завизжала и забилась, пытаясь вырваться, но зубы молодого лиса сжимались все крепче. Сцепившись клубком, дерущиеся покатились по полу. Она скребла по его животу задними лапами, надеясь когтями вспороть ему шкуру. Но он не выпускал ее, понимая: если она освободится — ему конец. Когти лисицы, царапая А-сака по животу, причиняли невыносимую боль, но он лишь сжимал челюсти и тоже пустил в ход задние лапы.

«Держи ее крепче! — твердил он себе. — Держи ее крепче!»

Извиваясь, лисица увлекла своего соперника к выходу. При этом она не переставала пронзительно визжать. Лис скреб когтями по каменному полу, стараясь зацепиться за что-нибудь. Дыхание с шумом вырывалось из сдавленного горла лисицы.

— Пусти, — прохрипела она.

Но А-сак не внял мольбе.

Вдруг О-толтол затихла, точно мертвая, но молодой лис догадался — это лишь уловка. Тем не менее он воспользовался ее неподвижностью и еще крепче стиснул челюсти. Острые зубы А-сака достигли яремной вены. Лисица задыхалась. Он чувствовал, как зубы его вонзаются в живую плоть. Потом он ощутил запах крови. Кровь хлынула изо рта О-толтол.

Лисица предприняла последнюю отчаянную попытку спастись, но молодой лис был неумолим. Он потащил ее в глубь спальни. Обмякшее тело лисицы волочилось по полу, спиной она ударилась о каменный саркофаг. Хотя удар был не настолько силен, чтобы переломить О-толтол хребет, боль лишила ее последних сил, она растянулась на полу и уж больше не трепыхалась.

Убедившись, что победа осталась за ним, А-сак выпустил свою жертву и вспрыгнул на каменный гроб. Все вокруг было залито кровью. Целые лужи стояли в выемках каменных плит, шубу лиса покрывали багровые пятна. Он подождал, не оживет ли О-толтол, не бросится ли снова в бой. Но нет, она лежала недвижно, лишь во рту у нее что-то булькало. Это жизнь оставляла холодеющее тело.

А-сак долго сидел на крышке гроба, погруженный в оцепенение.

Несмотря на кромешный мрак, он видел глаза убитой лисицы. Они смотрели на него с бесконечным укором. Это было необъяснимо — тело ее тонуло в темноте, но глаза неотступно преследовали А-сака. Они светились во тьме, точно тлеющие угольки.

«Зачем ты убил меня?» — вопрошал ее взгляд.

Лис вслух ответил на вопрос, звеневший у него в мозгу:

— Иначе ты убила бы меня. Я понял, что ты замышляешь. Там, в углу, лежат кости молодого лиса. Ты ешь себе подобных. Да, не отпирайся — ты занимаешься каннибализмом. Без сомнения, шалопуты, проходимцы вроде А-горка, специально посылают к тебе молодых недотеп. Как-то раз ты попробовала лисьей крови и с тех пор не можешь без нее обойтись. Жажда крови лишила тебя рассудка. Я только защищался.