Ангел с железными крыльями - Виктор Тюрин

В его следующий приезд из ставки я был вызван к царю телефонным звонком из императорской канцелярии. Николай II на этот раз был улыбчив и явно чем-то доволен. Даже поздоровался со мной первым и сразу задал ставший уже привычным вопрос:

– У вас есть что-либо новое для меня?

– Да, ваше императорское величество. Как для вас, так и для германского императора. С чего начать?

– С моего кузена.

– Морская битва между флотами Германии и Англии произойдет 31 мая – 1 июня 1916 года, в Северном море близ датского полуострова Ютландия. В ней примут участие около двухсот кораблей с обеих сторон, причем ни та, ни другая сторона не добьется большого успеха.

– Это все?

– Да, ваше императорское величество.

– Хорошо, – и он нажал кнопку электрического звонка. На пороге буквально спустя мгновение появилась фигура дежурного офицера.

– Бумагу, письменные принадлежности, конверт. Да и подготовьте сургуч, чтобы письмо запечатать.

Когда мое письмо было вложено в запечатанный конверт и унесено для отправки в Швецию, император снова обратился ко мне:

– Порадуете чем или снова опечалите…

Недоговорив, он держал паузу, выжидающе глядя на меня.

– Порадую, ваше императорское величество. Луцкий прорыв, намеченный на двадцать второе мая, принесет большой успех русской армии. Наибольшего успеха достигнет армия под руководством генерала Каледина.

– Я рад, что вы на моей стороне, Сергей Александрович, потому что враг из вас получился бы серьезный. А новость действительно хорошая. Даже что там – отличная! Что вы мне еще скажете?!

– Ваше императорское величество, вам не хотелось бы стать народным героем?

Император посмотрел на меня, будто видел впервые.

– Что за блажь вам пришла в голову?

– Не блажь, а принятие кое-каких мер для возвеличивания образа царя в глазах народа.

– Не понимаю. Будьте любезны, объяснитесь.

Неожиданный успех русской армии, по моему мнению, являлся неплохим способом подправить имидж царя в народе, который в последнее время стал сильно тускнеть. Раз появилась возможность, то просто глупо было ее упускать.

– Просто нужно ваше присутствие на участке фронта, с которого начнется и будет развиваться наступление. Несколько дней. Максимум – неделя. Пару раз выступите с речью перед солдатами, уходящими на фронт. Посетите фронтовой госпиталь, поговорите с ранеными, вручите награды достойным. Еще. Если есть такая возможность, ваше императорское величество, то пусть будет вокруг вас поменьше свиты. Без ваших генералов солдаты почувствуют и поймут, что вы не где-то там, а здесь, с ними, рядом.

Император задумался. Я уже подумал, что зря сказал насчет его свиты, как царь поднял на меня глаза:

– Я прикажу внести соответствующие изменения в распорядок моей предстоящей поездки на фронт.

На рассвете 22 мая по всему Юго-Западному фронту загремела артиллерийская канонада. Снаряды сметали проволочные заграждения врага, уничтожали блиндажи и укрепления. Вслед за этой подготовкой началось наступление по всему Юго-Западному фронту. Войска одерживали победу за победой, захватывая пушки, пулеметы, пленных.

Российский император все это время проводил среди частей, идущих на фронт, посещал полевые госпитали, беседовал с ранеными солдатами, хвалил их за смелость и стойкость. Были проведены две торжественные службы за победу русского оружия. Одна из них прошла в Минске, в госпитале, другая – на передовой, где царь, без свиты, стоял среди солдат и истово молился. Он также участвовал в награждении первых отличившихся в сражениях солдат и офицеров, но апофеозом стало его выступление перед одной из пехотных дивизий перед самой отправкой в бой. Помимо солдат и офицеров поодаль стояли толпы крестьян, пришедших из местных деревень, чтобы увидеть и послушать царя. Николай II, без свиты, сидя на коне перед строем, окруженный лишь казаками из конвойной сотни, только закончил свою речь, как какой-то, совсем молоденький, прапорщик, стоявший в первом ряду, выхватив из кобуры револьвер, выстрелил в него с криком: «Умри, сатрап!»

Грохнул выстрел, и на какое-то мгновение все замерло, а затем так же стремительно пришло в движение. Казаки только рванулись вперед, выхватывая шашки, как ближайшие к прапорщику солдаты, в стихийном порыве, сбив ряды, буквально втоптали в жидкую грязь неудавшегося цареубийцу. Минута, другая… и бушующая в своем неистовстве солдатская масса дрогнула, замедлила движение и стала медленно растекаться по сторонам, открывая взору государя втоптанную ногами и вбитую прикладами в грязную землю темную фигуру, размытыми очертаниями напоминающую человеческое тело. В лицах и глазах солдат только начали проступать растерянность и страх за содеянное, как вдруг чей-то голос затянул гимн Российской империи. Солдатские лица посветлели и, обратив взгляд на царя, все как один, подхватили слова: «Боже царя храни!!»

Все произошло настолько быстро, что царь, не успев даже осознать всю опасность, при виде столь явного проявления народной любви, как написали в газетах, был растроган до глубины души и слушал, как поют солдаты, украдкой вытирая слезу. Закончив петь, солдаты снова развернулись в шеренги, после чего раздались команды офицеров, и дивизия, построившись в походный порядок, торжественно промаршировала мимо императора, отправляясь на фронт.

Мне стало известно об этом случае из газет, которые за последние недели написали множество хвалебных статей о государе. На фоне победоносного наступления действия царя смотрелись не хуже, чем геройские подвиги солдат и офицеров на фронте. Прямо по ходу рождались легенды, сплетни и различные истории, где император прямо являл собой символ победы русского оружия. В церквах городов и сел, под звон колоколов, наперебой шли службы во здравие царя-победителя. По его возвращении в столице прошел слух, что Гришка Распутин не сам уехал из столицы в Тобольск, а царь его туда сослал за недостойные проделки и пьяные выходки. В этом была определенная доля правды.

Зная, что Александра Федоровна одно время очень сильно настаивала на возвращении старца в столицу, я попросил государя не делать этого, хотя бы в ближайшие месяцы, объяснив тем, что большая часть сплетен пристает к царской чете именно через разгульные похождения Распутина. Судя по всему, между супругами произошел разговор на эту тему, ставший затем каким-то образом достоянием чужих ушей. Мнимая ссылка Распутина с восторгом была принята двором, либеральной интеллигенцией, а главное, народом, еще больше подняв имидж правителя России.

Николай II, чувствуя себя триумфатором, купался в лучах славы. После черной полосы поражений вот она – славная победа русского оружия! Это мнение в нем поддерживало и его ближайшее окружение, льстиво утверждая, что только его блестящий ум командующего сумел указать путь победы для России. Я же считал, что это пустая трата времени. Сейчас, когда в народе вновь воспрянула вера в царя-батюшку, наступало самое подходящее время для укрепления власти. Для этого сначала требовалось убрать внутреннюю оппозицию, чтобы искоренить любую возможность проявления каких-либо массовых движений с намеком на государственный переворот. Ряд жестких мер должны были не только укрепить власть царя, но и показать всем, что время игры в демократию кончилось, при этом одновременно попытаться прийти к согласию с Германией. Если все пойдет как надо, то миллион демобилизованных крестьян, вернувшихся домой, быстро пригасят разжигаемое оппозицией недовольство в народе. Получив передышку, можно начать реорганизовывать армию, исходя не только из опыта войны, но и из того, что мне было известно. Снайперы, диверсанты, железные дороги, автомобильный транспорт, моторизованные части, танки, самолеты. Усилить контроль по качеству армейских поставок. Улучшить условия рабочих и крестьян. При этом постепенно подбирать людей, которые должны были бы стать опорой для трона в настоящее время, а в будущем заложить основы нового правительства России, когда монархия, как власть, сама себя изживет. К сожалению, у моего плана был весьма существенный изъян, так как его основной двигающей силой был Николай II, а вот понимания с его стороны пока что-то не наблюдалось.