Страж нации. От расстрела парламента – до невооруженного восстания РГТЭУ - Сергей Бабурин

Трагедия сентября-октября 1993 года стала логичным кровавым завершением процесса, когда президент Российской Федерации неоднократно предпринимал попытки мятежа, а Съезд народных депутатов Российской Федерации, изо всех сил стремясь к мирному разрешению конфликта, регулярно шел на компромисс.

И с Б. Ельциным, и с законом.

Первая серьезная попытка покончить со Съездом как органом власти была предпринята Б.Н. Ельцина на VII Съезде народных депутатов Российской Федерации.

Седьмой Съезд знаменателен тем, что на нем удалось отправить в отставку Правительство Е.Т. Гайдара. Стремясь после этого не допустить назначения главой Правительства России Ю.В. Скокова, Гайдар рекомендовал Ельцину В.С. Черномырдина. В.С. Черномырдин Б. Ельцина устраивал, он обаял и Съезд, особенно заявив, отвечая на один из вопросов:

— Я за рынок, а не за базар!

Но более важным на Съезде оказался все же другой вопрос.

Увидев развитие событий в невыгодную ему сторону, Б.Н. Ельцин взял слово и призвал верных ему депутатов вместе с ним покинуть Съезд и собраться в Грановитой палате. Началась суматоха, препирательства. Председательствовал на Съезде в тот момент не Р. Хасбулатов, а его заместитель Ю.Ф. Яров. Я оказался рядом с президиумом и, сумев привлечь его внимание, крикнул:

— Регистрироваться! Зарегистрировать присутствующих.

Я исходил из худшего — сторонники Б. Ельцина уйдут, но мы хоть будем знать, кто себя к таковым относит.

Ю.Ф. Яров понимающе кивнул и назначил электронную регистрацию. Получилось лучше, чем мною задумывалось: многие сторонники президента решили на всякий случай подстраховаться и перед своим уходом зарегистрировались. Когда находящийся в Грановитой палате Б. Ельцин услышал по трансляции, что кворум на Съезде сохранился, его гневу не было границ.

Конфликт заполыхал, да так, что пришлось Конституционному Суду выступать посредником. Докатились до компромиссного соглашения — шаг назад делал Президент, шаг назад Съезд, — которое означало даже замораживание отдельных конституционных норм.

К сожалению, дал слабину в той ситуации, и Председатель Конституционного Суда России В.Д. Зорькин. Идя на трибуну докладывать проект Конституционного соглашения, он во всеуслышание напомнил председательствовавшему Р.И. Хасбулатову:

— Только конституционным большинством.

Когда на табло высветился результат, стало понятным, что голосование посчитали ординарным и при светящемся итоге «решение принято» необходимого конституционного большинства не было. Мы — В.Б. Исаков. Н.А. Павлов, М.Г. Астафьев, В.В. Аксючиц, О.В. Плотников, А.Л. Головин и другие — стали криком кричать от выключенных микрофонов:

— Не принято! НЕ принято! Нельзя менять Конституцию простым большинством голосов, а мы замораживаем действие конституционных норм! Почему молчит Конституционный Суд? Не принято! Слово Председателю Конституционного Суда!

Р.И. Хасбулатов традиционно заговаривал зал, уверяя, что все нормально, что решение состоялось, и надо идти дальше. Между тем, простым постановлением приостанавливалось действие трех статей Конституции! Без необходимого голосования в две трети голосов!

В.Д. Зорькин промолчал.

Думаю, впоследствии его угнетала та ситуация, именно поэтому он решительно выступит против ОПУСА Б. Ельцина 20 марта 1993 года, а 21 сентября настоит на принятии Конституционным Судом решения о наличии основания для отрешения Президента Б. Ельцина от должности.

Конституционное соглашение просуществовало недолго, вновь показав, что шутки с Конституцией плохо кончаются.

РОС требовал досрочных выборов и Президента, и Съезда народных депутатов, но не был поддержан большинством. Мы настаивали на вынесении на референдум вопроса: «Считаете ли вы необходимым, чтобы в июле 1992 года прошли досрочные выборы Президента и народных депутатов?» И в этом нас не подержали. Каждая из сторон мечтала свалить другую, но самой остаться.

Второй после декабря 1992 года реальной попыткой государственного переворота Б. Ельцина было издание им указа «Об особом режиме управления до преодоления кризиса власти» 20 марта 1993 года.

Экстренно выступив по телевидению, Президент Российской Федерации Б.Н. Ельцин зачитал указ, в котором, в частности, под предлогом проведения голосования о доверии Президенту и вице-президенту России назначил на 25 апреля и голосование по проекту новой Конституции РФ и проекту закона о выборах федерального парламента. Голосование о доверии Президенту и вице-президенту объявлялось одновременно голосованием за вносимые Президентом Конституцию и закон о выборах. Что существенно — о Съезде, Верховном Совете или Конституционном Суде ничего не говорилось, но четко фиксировалось:

«6. Решения государственных органов и должностных лиц, направленные на отмену или приостановление указов и распоряжений Президента РФ, постановлений или распоряжений Совета Министров — Правительства РФ, реализующих свои законные полномочия, не имеют юридической силы и не подлежат исполнению».

Б. Ельцин сообщил, что вводится особый порядок управления страной (ОПУС).

Случайно зайдя накануне выступления Президента, вечером 20 марта, в один из кабинетов, я стал свидетелем, как А.В. Руцкой с присущей ему эмоциональностью буквально уговаривал Президента не выступать по телевидению с подготовленным указом — о сделанной записи уже знали. Тот не внял уговорам вице-президента.

Конечно же, указ противоречил очень многим положениям Конституции. В тот же вечер по телевидению выступили совместно вице-президент А.В. Руцкой, председатель Конституционного Суда В.Д. Зорькин и Генеральный прокурор РФ В.Г. Степанков, назвавшие указ противоречащим Конституции, призвавшие Президента искать политический путь выхода из сложившейся ситуации. Их позицию поддержал Секретарь Совета Безопасности Ю.В. Скоков.

Реакция всех ветвей власти была столь бурной и однозначной, что Б. Ельцин отступил. Он умел отступать. В очередной раз было заявлено, что Президента «не так поняли». Если раньше «толкователем» речей Ельцина выступал Р. Хасбулатов, то с 1993 года эту роль стали играть менявшие друг друга пресс-секретари.

Что касается указа об ОПУСе, то он просто исчез. Он не был зарегистрирован и, в предотвращение интереса Конституционного Суда, указ был объявлен несуществующим. Нет указа — нет и претензий к Президенту.

Нам удалось собраться на очередной внеочередной Съезд. Он прошел с 26 по 29 марта 1993 года.

Впервые Съезд попытались не пустить в Московский Кремль, сославшись на ремонт Большого Кремлевского дворца. Но мы настояли на неизменности места проведения заседаний. Депутаты и работники аппарата под руководством В.Г. Сыроватко, секретаря Президиума Верховного Совета, сорвали с картин навешенные драпировки и стали готовить помещения.

Внеочередной — Девятый — Съезд проходил бурно. Р. Хасбулатов неожиданно стал вновь подыгрывать президенту, «умиротворять» депутатов, традиционно манипулируя голосованиями и тем, кому дать слово, кому не давать. Традиционно прерывал и комментировал неугодных ораторов. Мне вообще постарался не давать слова, хотя в один из моментов на моем выступлении настаивали 475 депутатов. Для разрешения достаточно было одной пятой — все равно не дал слова.